Испытание верности
| Испытание верности | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Марина Ладынина |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Киностудия «Мосфильм» |
| Длительность |
112 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Испытание верности» — советский кинофильм, снятый в 1954 года Иваном Пырьевым. Для любой зрительской аудитории. В основу фильма легла пьеса братьев Тур «Семья Лутониных».
В 1953 году, когда Пырьев задумал снимать картину «Испытание верности» (девятую по счёту со своей женой Мариной Ладыниной), внезапно вышел приказ председателя Госкино о том, что режиссёрам запрещено снимать своих жён. Однако Пырьев собрал фотопробы других претенденток на главную роль, принёс их в Госкино и спросил: «Неужели эти актрисы выглядят лучше Ладыниной?» И свою жену в итоге отстоял[1]. По другой версии сценарий писался специально под Клару Румянову, но молодая своенравная актриса в резкой форме отказалась и от роли в приторно-сентиментальном фильме и от ухаживаний именитого режиссёра, за что Пырьев отомстил Румяновой полным отстранением от кинематографа - Клара Румянова стала известной и популярной лишь благодаря озвучанию мультипликационных фильмов.
Фильм «Испытание верности» вышел в прокат и собрал на своих просмотрах 31,9 млн зрителей. Фильм стал последним в кинокарьере Марины Ладыниной. Съёмки фильма обошлись в 6 128 тыс. рублей[2].
Содержание
Сюжет
Кинодрама о непростых человеческих судьбах, о любви и разлуке, измене и преданности, происходящих в семье потомственного рабочего Егора Кузьмича Лутонина.
Андрей Калмыков, муж Ольги, старшей дочери Егора Лутонина любит другую женщину и вечерами после работы ездит к ней. Андрей очень страдает от такой двойственности, но ничего не может с собой поделать. Наконец, любовница ставит Андрею жёсткое условие: либо он разводится с женой, либо навсегда забывает о ней. Набравшись смелости, Андрей идёт домой и во всём признаётся Ольге, которая, давно уже обо всём догадывалась. Но Андрей — образцовый работник, член партии, и развода ему не дают. Человек, преданный Партии, должен быть предан и жене. В итоге Калмыков теряет обеих своих любимых женщин.
Младшая дочь, Варя, влюбляется в нового инженера на автозаводе, где трудится большая часть членов семьи, и уже решает выйти за него замуж, но Егор Лутонин не спешит давать своё родительское согласие: что-то не нравится ему в этом молодом человеке. Вскоре становится понятно, что опасения не беспочвенны: Варин кавалер присвоил себе изобретение влюблённого в Варю Пети, а спустя немного времени открывается ещё и то, что он выплачивает часть зарплаты по исполнительному листу родной матери. Варя шокирована и подавлена тем, что он оказывается совсем не таким человеком, каким она его себе представляла.
Андрей уезжает на Чукотку прокладывать железную дорогу (до сих пор нереализованный проект). Оказавшись на севере, он всё чаще осознаёт свою ошибку и вину по отношению к Ольге.
Через некоторое время Варя решает ехать на Алтай осваивать целину, Петя тоже хочет ехать, чтобы быть рядом с ней, но Егор Кузьмич не отпускает его с завода, но на прощальном вечере Петя раскрывает свои чувства перед Варей, и в дальнейшем они будут вместе.
В этот же вечер домой к Лутониным приходит бывший шофёр Андрея и рассказывает Ольге о том, что самолёт, на котором летел Андрей, потерпел аварию, и он находится в больнице. Ольга решает немедленно лететь к нему, и в финале фильма она приходит к нему в больницу и их судьбы снова воссоединяются.
Завершается фильм своеобразной "исповедью" Егора Кузьмича Лутонина перед его старым другом Саввой Викентьевичем Рябчиковым.
В ролях
- Сергей Ромоданов — Егор Кузьмич Лутонин
- Марина Ладынина — Ольга Егоровна Калмыкова
- Леонид Галлис — Андрей Петрович Калмыков
- Василий Топорков — Савва Викентьевич Рябчиков
- Нина Гребешкова — Варя Лутонина (песню исполняет Вера Красовицкая)
- Александр Михайлов — Петя Гребенкин
- Станислав Чекан — Вася Жук
- Олег Голубицкий — Игорь Владимирович Варенцов
- Зинаида Руднева — Агния Васильевна
- Николай Тимофеев — Алексей Степанович Бобров
- Юрий Медведев — Фёдор Акимович Ерохин, шофёр
- Маргарита Анастасьева — Ирина, любовница Калмыкова
- Пётр Старковский — Иван Трофимович Шекснин, академик
- Юрий Пузырёв — Мелихов, лётчик
Не указаны в титрах:
- Николай Гладков — Иван Фомич
- Сергей Борисов — геолог в Сибири
- Владимир Гуляев — Семаков, командир отряда
- Эдуард Бредун — гость у Лутониных
- Владимир Гусев — гость у Лутониных
- Владимир Земляникин — гость у Лутониных
- Тамара Логинова — гостья у Лутониных
- Владимир Ратомский — гость у Лутониных
- Николай Сморчков — гость у Лутониных
- Николай Никитич — доктор
- Валентин Кулик — студент
- Николай Хрящиков — солдат
Творческая группа
- Режиссёр: Иван Пырьев
- Сценаристы: Иван Пырьев, Пётр Тур, Леонид Тур
- Оператор: Валентин Павлов
- Звукооператор: Вячеслав Лещев
- Композитор: Исаак Дунаевский
- Тексты песен: Михаил Матусовский
- Художник: Владимир Каплуновский
- Монтаж: Анна Кульганек
Издания
В 2002 году переиздано на VHS. 26 мая 2006 года издательством «Крупный план» издано на DVD.
Напишите отзыв о статье "Испытание верности"
Примечания
Ссылки
- [www.youtube.com/watch?v=P0ITBKs0RUk Испытание верности] (видео)
- [russia.tv/brand/show/brand_id/6308 ИСПЫТАНИЕ ВЕРНОСТИ. Х/Ф] на сайте Россия-1
- [megabook.ru/article?ИСПЫТАНИЕ+ВЕРНОСТИ Испытание верности] на сайте «МЕГАЭНЦИКЛОПЕДИЯ КИРИЛЛА И МЕФОДИЯ»
| ||||||
Отрывок, характеризующий Испытание верности
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
