Истимна

См. также: Сексуальные предписания в исламе и Религиозные взгляды на мастурбацию

Истимна́ (араб. الاستمناء‎ — букв. вывод спермы‎) — в исламском праве, мастурбация (онанизм) мужчин и женщин. В целом шариат выступает против этой привычки, считая этот способ удовлетворения сексуальных потребностей ненормальным и противоречащим естеству человека. Некоторые мусульманские правоведы (среди них Ибн Аббас и Ахмад ибн Ханбаль) допускали мастурбацию при определённых условиях и строго запрещали, если человек мастурбирует только ради получения удовольствия и по привычке. Мастурбация женщин оценивается так же, как мастурбация мужчин. Наказание за мастурбацию в шариате не предусмотрено, но человек в мусульманском обществе заслуживает упрёка.

Положение мастурбации

Мастурбация не направлена на зачатие потомства и имеет своей целью только получение сексуального удовлетворения. Вред от мастурбации заключается в том, что холостяк, снимающий таким образом сексуальное напряжение, откладывает вступления в брак и препятствует получению удовольствия от полового акта. Естественным способом снятия напряжения считается поллюция.

Несмотря на то, что в первых аятах суры аль-Муминун имеется запрет на все иные способы сексуального удовлетворения, кроме как с законными жёнами и принадлежащими хозяину наложницами, не все мусульманские богословы считают, что мастурбация запрещена Кораном. Имеющиеся хадисы о мастурбации не имеют той степени достоверности, которая позволяла обосновать запретность.

Мусульманские правоведы (факихи) давали оценку по трём вопросам относительно мастурбации:

• получение удовлетворения от руки постороннего мужчины или женщины;
• получение удовлетворения от руки супруга или супруги;
• получение удовлетворения от своей руки.

По вопросу мастурбации от руки постороннего мужчины или женщины факихи вынесли абсолютный запрет (харам), так как смотреть, и касаться половых органов постороннего мужчины и женщины запрещено. Мастурбация мужу от руки жены или жене от руки мужа дозволена (халяль). Что же касается получения удовлетворения от своих рук мужчиной или женщиной, то мусульманские правоведы в этом вопросе не пришли к единому мнению.

Запрет

Большинство исламских правоведов (аш-Шафии, ат-Табари, аль-Куртуби, Ибн Кайим аль-Джаузия и др.) высказавшихся о запретности (харам) мастурбации аргументировали это кораническим аятом: «…которые оберегают свои половые органы от всех, кроме своих жён или невольниц, которыми овладели их десницы, за что они не заслуживают порицания, тогда как желающие сверх этого являются преступниками»..

Вахба аз-Зухайли принял очень жесткую позицию, назвав мастурбацию одной из форм прелюбодеяния (зина).

Дозволенность

Некоторые богословы, в числе которых имам Ахмад и Ибн Хазм, рассматривали мужское семя как естественное выделение человеческого тела, которое ничем не отличается от других выделений. По их мнению, мастурбация разрешена точно так же, как разрешено кровопускание (хиджама).

Те богословы, которые считали мастурбацию дозволенной (мубахом) ставили для этого определенные условия:

1. если молодой человек вынужден прибегнуть к мастурбации из страха совершить прелюбодеяние;
2. если у мужчины нет жены или невольницы, а жениться ему не позволяет его материальное положение;
3. для снятия сексуального напряжения, которое не снимается даже поллюциями.
4. если человек не может соблюдать пост (уразу).

Однако даже те правоведы, которые разрешали мастурбацию, считают, что к такому роду действий зрелый верующий не должен испытывать интереса. Запрещена мастурбация, совершаемая для развращения и без крайней необходимости.

Слишком частое занятие мастурбацией запрещено по причине якобы наличествующего «вреда» здоровью и опасности его совершения для полного сексуального удовлетворения, а не для ослабления сексуального напряжения.

Обязанность

Из шариатского правила «из двух зол выбирается меньшее» следует, что если человек уверен, что если он не будет заниматься мастурбацией, то совершит прелюбодеяние, то мастурбация в этом случае становится для него обязательной (ваджиб).

Рекомендации исламских богословов

По мнению исламских богословов, для того, чтобы избавиться от этой дурной привычки необходимо соблюдать следующие действия:

• соблюдение поста (ураза);
• умеренность в еде и питье;
• потупление взора и отстранение от всего возбуждающего;
• дружба с хорошими и праведными людьми;
• выделение бо́льшего количества времени молитвам и другим актам поклонения;
• занятие каким-нибудь делом, которое будет отвлекать от мыслей о сексе;
• избегание тех мест, где мужчины и женщины находятся в физическом контакте.

Литература

• Любовь и секс в Исламе: Сборник статей и фетв.. — М.: Ансар, 2004. — 304 с.
• Али Риза Демирджан. Мастурбация // [www.ardev.org/wp-content/uploads/islamda-cinsel-hayat-rusca.pdf Сексуальная жизнь согласно канонам ислама]. — Т. 2. — С. 23-25.
• Аляутдинов, Ш. Р. [umma.ru/fetvi/muzhchiny/4846-muzhchiny-tajnaya-privychka Тайная привычка] // Мужчины и Ислам / отв. ред.: Гомонова С.. — Диля, 2011. — 282 с. — (Мир Ислама). — ISBN 978-5-88503-970-3.

Ссылки

• Мустафа аз-Заркаа. [islam.com.ua/index.php?option=com_content&view=article&redirect_id=1000553 Можно ли мусульманину заниматься онанизмом?]. Ислам для всех islam.com.ua. Проверено 28 января 2014.
• [askimam.ru/publ/8-1-0-13 Является ли мастурбация харамом?]. AskImam.ru. Проверено 27 мая 2013. [www.webcitation.org/6GwQGK4Lc Архивировано из первоисточника 28 мая 2013].
• Абдуррахман ибн Абдуллах ас-Сухайм [www.saaid.net/Doat/assuhaim/fatwa/1.htm Положение мастурбации и способ избавления от него] (ар.) = حكم العادة السرية وكيفية التخلص منها : Фетва. — Saaid.net.

Отрывок, характеризующий Истимна

Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.