Истина (фильм)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Истина
La vérité
Жанр	драма
Режиссёр	Анри-Жорж Клузо
Продюсер	Рауль Леви
Автор сценария	Анри-Жорж Клузо Симон Дриё Мишель Перрен Жером Жероними Кристиан Рошфор Вера Клузо
В главных ролях	Брижит Бардо Сами Фрей Поль Мёрисс Шарль Ванель
Оператор	Арман Тирар
Кинокомпания	Han Productions, C.E.I.A.P.
Длительность	122 мин.
Страна	Франция Франция Италия Италия
Язык	французский
Год	1960
IMDb	ID 0054452
Выход фильма «Истина» (оригинальное название — La vérité)

К:Фильмы 1960 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Истина» (фр. La vérité) — кинофильм режиссёра Анри-Жоржа Клузо, вышедший на экраны в 1960 году.

Сюжет

Двадцатидвухлетняя Доменик Марсо обвиняется в убийстве Жильбера Теллье, студента консерватории, дирижёра. Сюжет фильма складывается параллельно из сцен в зале суда и сцен, рассказывающих о жизни Доменик, её отношениях с родителями, сестрой, приятелями и, наконец, о любви к Жильберу.

Цель судебного разбирательства — установить истину, что неоднократно подчеркивается адвокатами обеих сторон. Истина может быть только единственной. Однако в фильме представлено несколько «истин».

Первую «истину» доказывает мэтр Эпарвье, представляющий мать убитого. Согласно его версии, Доменик Марсо — распущенная и безалаберная девушка, ведущая весьма легкий и свободный образ жизни, ничем не занимающаяся, прожигающая жизнь в компании таких же, как она сама, молодых людей, конечно же негодяев и бездельников. Жизнь Доменик Марсо скрупулёзно анализируется и документируется в суде. Извлекаются на свет даже факты, относящиеся к детству Доменик. В возрасте восьми лет она сломала куклу, подаренную родителями её сестре, Анни. По словам адвоката матери Жильбера, это свидетельствует о неконтролируемой жестокости подсудимой.

Припоминается, что Доменик выгнали из коллежа из-за того, что нашли у неё роман "Мандарины" Симоны де Бовуар — книгу, ходившую у школьниц по рукам и содержащую в себе эротические сцены. Отсюда делается вывод о распущенности Доменик и т. д.

Собственно, по ходу судебного разбирательства Доменик судят не столько за убийство, сколько за красоту и свободу нравов.

Три неудавшихся попытки самоубийства Доменик, конечно же, говорят лишь о том, что она склонна таким способом добиваться своего, каждый раз будучи уверенной в том, что будет спасена. В целом Доменик по версии суда предстает перед зрителем как девушка ветреная, ей свойственны чересчур легкие и свободные взгляды на жизнь. Якобы настоящая любовь" к Жильберу не мешает ей неоднократно изменять ему. К Жильберу, по версии суда, Доменик относится пренебрежительно, называя его «придурком», «занудой» и нарочно держит его на поводке, чтобы распалить его. Убивает Жильбера она якобы из зависти к сестре, за которой Жильбер ухаживал до встречи с Доменик и к которой вернулся.

Вторая «истина» — та, которую излагает мэтр Герен, адвокат Доменик. Согласно его версии Жильбер — не незадачливый влюбленный, а соблазнитель, преследующий Доменик до тех пор, пока она не уступает ему.

А «истинная истина» — та, которую зритель видит сам, став свидетелем жизни Доменик и историю её любви к Жильберу, и та, о которой кричит сама Доменик в зале суда, сделав последнюю попытку быть понятой. Доменик Марсо предстает перед зрителем девушкой простой и легкомысленной. Отсутствие опыта и безалаберность, действительно, приводит к тому, что Доменик живёт праздной и свободной жизнью, в отличие от сестры Анни, серьёзно занимающейся музыкой и поступившей в консерваторию. Однако, в душе Доменик стремится к настоящему, глубокому чувству, которое и начинает испытывать к Жильберу, студенту консерватории, талантливому музыканту и будущему дирижёру, другу Анни. В свою очередь Жильбера влечет к Доменик, которая не похожа на его окружение. Он постоянно преследует её, ревнует. Его не останавливает даже интрижка Доменик с неким Лувье, обладателем мотоцикла, происходящая чуть ли не на его глазах.

В конце концов Доменик и Жильбер начинают проводить время вместе. Жильбер даже предлагает Доменик пожениться, но ясно, что это опрометчивый шаг и что им пока не на что жить. Постепенно отношения между Доменик и Жильбером ухудшаются. Доменик, лишившись материальной поддержки родителей, устраивается на работу гардеробщицей в бар «Спутник». Это не устраивает Жильбера, который недоволен тем, что Доменик улыбается клиентам. Не устраивает его и то, что Доменик работает по ночам. В это же время Жильбер получает возможность сделать карьеру: он, лучший в классе дирижирования, при поддержке друзей организует свой оркестр. Это загоняет совместную жизнь Доменик и Жильбера в жесткие рамки: Доменик свободна от работы только раз в неделю, а Жильбер, когда удается, берет зал для репетиций. Попутно обнаруживается все несходство интересов Жильбера и Доменик. Доменик хочется повидать приятелей, потанцевать, сходить в кино. Жильбер считает фильмы, на которые Доменик удается его вытащить, «барахлом», слушает только классическую музыку.

Начальник Доменик, Людо, жалея её, неоднократно подвозит её до отеля, где та снимает половину комнаты. Жильбер, узнав об этом, устраивает сцену ревности. В гневе и отчаянии Доменик уступает Людо, чтобы «у Жильбера появился повод для криков».

Не зная, что делать, как просить Жильбера о прощении, Доменик сказывается больной. Не желая возвращаться на работу после случившегося, Доменик остается дома и, чтобы просуществовать, продает свою одежду. Когда ей становится не на что жить, она в отчаянии предлагает себя богатому американцу, приехавшему в Париж развлечься. На похоронах отца она узнаёт, что Анни простила Жильбера и они собираются пожениться.

Однажды по телевизору, стоящему в витрине магазина, Доминик видит Жильбера, дирижирующего своим оркестром. Это заставляет Доменик решиться на встречу с Жильбером. Она приезжает к нему домой только для того, чтобы увидеть его и попросить прощение за всё. Встреча заканчивается ночью любви, но наутро Жильбер окончательно порывает с Доменик, отвергнув её.

Со своим приятелем Мишелем Доменик неоднократно обсуждала тему самоубийства, но до сих пор это были вполне отвлеченные разговоры. Теперь же Доменик покупает себе «Вальтер», чтобы убить себя. В результате последнего разговора с Мишелем Доменик приходит к мысли, что она должна покончить с собой на глазах у Жильбера.

Приятель Жильбера узнает о том, что у Доменик есть оружие. Он предупреждает Жильбера о грозящей тому опасности и просит его принять меры предосторожности. Он просит Жильбера никуда из дома не выходить, а сам отправляется в магазин — купить что-нибудь к ужину. В этот момент Доменик проникает в квартиру Жильбера. Однако Жильбер, считая все действия Доменик «представлением», говорит ей жестокие слова. Он кричит, что Доменик надоела ему, что он никогда её не любил. В гневе, не владея собой, Доменик убивает Жильбера, выстрелив в него несколько раз, затем пытается покончить с собой, но оказывается, что она расстреляла все патроны. Тогда Доменик открывает газ в надежде отравиться…

Она действительно умерла бы, если бы не возвращение приятеля Жильбера. Жильбер мертв, Доменик почти не дышит, но её возвращают к жизни вызванные на место происшествия спасатели. Когда один спасатель говорит, что лучше бы дать ей умереть, другой заявляет, что тогда она легко отделалась бы.

Судебное разбирательство, длившееся весь день, переносится на следующий день. Однако ночью в тюремной камере Доменик осколком зеркала вскрывает себе вены. Как пишет она в прощальном письме, адресованном всем присутствующим в суде, ей не удавалось покончить с собой потому, что она неловкая, но в этот раз она достигнет цели. Она просит прощения у всех, особенно у матери Жильбера, и говорит, что теперь идет к Жильберу. Действительно, врачи не в силах спасти её — Доменик умирает. Её истина, настоящая истина, торжествует… Но торжествует ли? Генеральный адвокат будничным тоном говорит о том, что судебный иск аннулирован ввиду смерти обвиняемой. Тотчас несколько репортеров срываются с места — они спешат донести очередную «сенсацию» до читателей газет. Ассистентка мэтра Герена говорит о том, что не завидует Эпарвье, на что Герен спокойно отвечает, что они будут на его месте в следующем судебном разбирательстве. Члены суда, присяжные и присутствующие расходятся.

В ролях

• Брижит Бардо — Доменик Марсо
• Сами Фрей — Жильбер Теллье
• Шарль Ванель — мэтр Герен
• Поль Мёрисс — мэтр Эпарвье
• Луи Сенье — председатель
• Мари-Жозе Нат — Анни Марсо
• Жан-Лу Рейнольд — Мишель
• Андре Уманский — Людо
• Клод Берри — Жорж
• Жак Перрен — Жером
• Рене Бланкар — Генеральный адвокат

Художественные особенности

Композиция фильма строится на основе чередований сцен в зале суда и событий, цепь которых привела к убийству. Поскольку единственная истина — не та, которую якобы устанавливают в суде, а та, которую зритель открывает сам, многое из сцен прошлого противоречит тому, что говорится в суде. Становится понятно, что происшедшее в суде толкуется в извращенном, перевернутом виде. Так, например, мэтр Эпарвье, представляющий мать убитого, говорит о том, что, поселившись в Париже, Доменик и Анни живут в довольно хорошем районе и пользуются известным комфортом. После этого показывается дом, в котором живут сестры, и камера захватывает чердачное окно: сестры живут в каморке на чердаке, настолько крошечной, что, чтобы пройти к окну, приходится перебираться через кровать. Мэтр Эпарвье с негодованием говорит о том, что, уйдя от сестры, Доменик уходит в отель к Мишелю, своему бывшему любовнику, но оказывается, что Доменик снимает половину комнаты, живя вместе с девушкой по имени Дейзи, а с Мишелем её связывают дружеские, но никак не близкие отношения.

Награды и номинации

• 1961 — номинация на премию «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке.
• 1961 — премия «Золотой глобус» за лучший фильм на иностранном языке.
• 1961 — премия «Давид ди Донателло» лучшей зарубежной актрисе (Брижит Бардо).
• 1961 — приз за лучшую режиссуру кинофестиваля в Мар-дель-Плата (Анри-Жорж Клузо).

Критика

Именно после «Истины» Брижит Бардо была признана настоящей актрисой, способной на глубокие, трагедийные роли.

Жан де Баронселли, «Монд»:

Наконец-то мы увидели Брижит Бардо такой, какая она есть. Клузо преобразил её. Явившись поначалу в своем привычном образе избалованной девочки, взбалмошной и капризной, она превращается во взрослую женщину на скамье подсудимых. Поразительно, как она меняется — другой голос, другой взгляд, даже тело вдруг теряет свою броскую красоту. Когда она кричит о своей любви и о любви человека, которого она убила, это потрясает до глубины души. А её взгляд затравленного зверя ночью, в тюрьме, когда она сжимает в руке осколок зеркала, — от этого взгляда больно… Насколько велика роль режиссёра в этой метаморфозе? Трудно сказать, но наверняка она была решающей.

Интересные факты

• В фильме использована музыка Игоря Стравинского к балету «Жар-птица».
• На роль Жильбера Теллье пробовались Жан-Поль Бельмондо, Жан-Пьер Кассель, Жерар Блен, Юг Офрэ, Марк Мишель.
• Во время съемок фильма у Брижит Бардо и Сами Фрея сложились близкие отношения.
• В своих воспоминаниях «Iniciales B.B.» Брижит Бардо подчеркивает неоспоримый талант режиссёра фильма Анри-Жоржа Клузо, но, называя его «человеком со знаком „минус“», рассказывает о том, что во время съемок фильма Клузо неоднократно доходил до крайностей для достижения правдивости в фильме:

В другой раз снимали сцену самоубийства. Я будто бы наглоталась барбитала и должна была лежать в бреду, хрипло дыша. Мне эти вещи были, увы, хорошо знакомы… Я думала, что выгляжу в полукоматозном состоянии естественней некуда, но Клузо не нравилось. День кончался, все с ног валились от усталости, на съемочной площадке было нестерпимо жарко. Клузо хотел, чтобы я обливалась потом, пускала слюни; гримеры наносили мне пену в уголки рта, глицериновую воду на лоб. У меня разболелась голова, не было сил больше без конца повторять эту тягостную сцену.

Я попросила принести мне стакан воды и две таблетки аспирина. Клузо сказал, что у него есть аспирин, и я проглотила две белые таблетки, которые он мне дал. Я почувствовала себя странно: какое-то оцепенение сковало меня, глаза весили по тонне каждый, я слышала как сквозь вату… Двум рабочим пришлось нести меня домой на руках. Дедетта, перепугавшись, сообщила маме, что Клузо дал мне вместо аспирина две таблетки сильнейшего снотворного. Я не могла проснуться 48 часов!

Зато сцена была снята с натуры и получилась более чем правдивой.

Ссылки

• «Истина» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.allmovie.com/movie/v130294 Истина] (англ.) на сайте allmovie

Отрывок, характеризующий Истина (фильм)

После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.