Истомин, Михаил Константинович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Михаил Константинович Истомин (16 июля 1860 — ?) — русский морской офицер, капитан 1-го ранга, участник Цусимского сражения.





Биография

Из дворян г. Кронштадта. Сын адмирала и члена Адмиралтейств-совета Константина Ивановича Истомина 2-го.

  • 16 сентября 1875 — Воспитанник Морского корпуса.
  • 20 апреля 1877 — Поступил на действительную службу.
  • 20 апреля 1880 — Окончил Морское училище. Гардемарин.
  • 21 сентября 1881 — Мичман.
  • 1880—1883 — Заграничное плавание в Тихом океане на клиперах «Пластун» и «Стрелок».
  • 13 ноября 1883 — И. д. ревизора на императорской яхте «Царевна» с переводом в 1-й флотский экипаж.
  • 1884 — Вахтенный офицер фрегата «Князь Пожарский».
  • 23 декабря 1884 — В составе гвардейского флотского экипажа.
  • 20 января 1885 — Врид командира миноноски «Скворец».
  • 20 января 1886 — Лейтенант.
  • 1886—1888 — Вахтенный начальник клипера «Стрелок» в заграничном плавании.
  • 20 мая 1888 — Командир роты состава команды клипера «Стрелок».
  • 13 мая 1890 — 12 июля 1894 — Ревизор корвета «Рында».
  • 1895 — Вахтенный начальник парохода «Онега» в Финском заливе.
  • 11 августа 1895 — Младший помощник инспектора судоходства на реке Свирь и Онежском канале.
  • 5 августа 1897 — Старший помощник судоходства приладожских каналов.
  • 30 июня 1898 — Старший помощник инспектора судоходства и заведующий инспекцией бассейна Чудского и Псковского озёр.
  • 6 декабря 1899—1900 — Старший офицер крейсера 2-го ранга «Крейсер».
  • Командир миноноски № 124 в составе Практической эскадры Балтийского флота.
  • 1 января 1901 — Капитан 2-го ранга.
  • 19 января 1900 — 9 июня 1903 — Старший офицер крейсера 1-го ранга «Паллада».
  • 17 сентября 1903 — 26 апреля 1904 — Штатный слушатель временного курса военно-морских наук при Николаевской Морской Академии.
  • 19 июня 1904—1905 — Командир вспомогательного крейсера «Урал», участвовал в Цусимском сражении, был взят в плен.
  • 18 сентября 1905 — Уволен в отставку.
  • 6 декабря 1905 — Капитан 1-го ранга.
Помянутый только что М. К. Истомин, тогда в чине лейтенанта, обладал характерно российской наружностью. Широкоскулое лицо, монгольские хитрые голубоватые глазки, не «очень отчетливо» обрисованный нос, белокурая, ещё юная борода, стриженная с намеком на бакенбарды, не сходившая с пухлых губ не то насмешливая, не то приглашающая улыбка. При этом стройное сложение, раскачка в походке и сиплый, точно с перепоя, голос. В общем, определённый «сердцеед», обладавший большим остроумием. Он сознавал свою неотразимость, свой победительный шарм, но отнюдь не щеголял этим, а скорее прикидывался славным, беспечным простаком.

— Александр Бенуа «Жизнь художника»

Во время перехода русской 2-й Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток во время русско-японской войны 1904—1905 гг., М. К. Истомин, будучи командиром вспомогательного крейсера «Урал», открыто высказывал намерение сдать свой корабль врагу (Политовский Е. С. От Либавы до Цусимы: Письма жене. — СПб., 1908. — С. 259). Именно поэтому вспомогательный крейсер «Урал», единственный из всех вспомогательных крейсеров русской 2-й Тихоокеанской эскадры, не был накануне Цусимского сражения 14-15 мая 1905 г. командующим эскадры отпущен в свободное самостоятельное крейсерство, как прочие вспомогательные крейсера, а участвовал в Цусимском сражении. Почему командующий русской 2-й Тихоокеанской эскадры вице-адмирал З. П. Рожественский не отстранил столь позорно ведущего себя командира одного из боевых кораблей своей эскадры от командования и не предал его за его преступные разговоры суду военного трибунала, остаётся неизвестным, возможно это связано с большими родственными связями предателя с высшими военно-морскими кругами России. Во время Цусимского сражения командир вспомогательного крейсера «Урал» капитан 2-го ранга М. К. Истомин, родной племянник героя обороны Севастополя 1854—1855 гг. контр-адмирала В. И. Истомина, осуществил своё предательское намерение — вспомогательный крейсер русского флота «Урал» был позорно брошен своим экипажем во главе со своим командиром.

Сочинения

  • [elib.shpl.ru/ru/nodes/21978-istomin-m-k-baltiyskiy-flot-50-let-nazad-v-kampaniyu-1854-1855-godov-spb-1904#page/1/mode/grid/zoom/1 Балтийский флот в кампанию 1854—1855 годов.] — СПб., 1904. — 70 с.

Отличия

  • Орден Святого Станислава III степени (1.1.1892)
  • Французский орден Почётного легиона кавалерского креста (22.11.1893)
  • Серебряная медаль «В память Царствования Императора Александра III» (1896)
  • Орден Святой Анны III степени (14.04.1902)

Напишите отзыв о статье "Истомин, Михаил Константинович"

Ссылки

  • [rh.foto.radikal.ru/0709/9d/dc00a94fc58c.jpg Группа офицеров крейсера «Урал» совместно с депутацией от Уральского казачьего войска, поднесшей икону для кают-компании крейсера (В центре, между двумя казаками, — капитан 2-го ранга М. К. Истомин)]


Отрывок, характеризующий Истомин, Михаил Константинович

Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.