Исторические области Дагестана
Поделись знанием:
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
Исторические области Дагестана можно условно разделить на четыре культурно-географических региона: Северный и средний Дагестан, Западный Горный Дагестан (Аварию), Центральный и Восточный Горный Дагестан и Юго-Восточный Горный Дагестан.
Содержание
Северный и средний Дагестан
- Аух[1] — историко-географическая область в Предгорном Дагестане, в междуречье среднего теч. рр. Аксай и Акташ. В пределах А. расположен Новолакский район. Центр — село Кишень-Аух ((ныне — Чапаево).
- Кумыкия, Кумыкистан, Кумыкская плоскость (кум. Къумукъ тюз) — историко-географическая область во Низменном Дагестане. Расположена в междуречье рек Терек и Сулак. Ограничена на юге Качкалыковским и Андийским хребтами[2]. Три главных центра - Эндирей, Аксай, Костек. Населена кумыками, отличающейся от остального Дагестана тюркской группы.
Горный Дагестан: Запад (Авария)
- Авария, Аваристан[3] — историко-географическая область во Внутригорном Дагестане, в междуречье рр. Андийского и Аварского Койсу, на возвышенности. Центр — с. Хунзах. Подразделяется на более мелкие историко-географические области.
- Андалал — историко-географическая область во Внутригорном Дагестане, в верховьях р. Каракойсу. С запада ограничивается хр. Шалиб, с востока — хр. Арчалавар. Центр — с. Согратль. Входит в Аварию.
- Андия — историко-географическая область во Внутригорном Дагестане, на левобережье р. Андийское Койсу. С севера ограничена Андийским хребтом. В пределах А. расположен Ботлихский район. Центр — с. Анди. Входит в Аварию.
- Анкратль (Анцросо) — историко-географическая область в Высокогорном Дагестане, на северном склоне Главного Кавказского хребта, у верховьев р. Аварское Койсу. Включает центральную и восточную части Тляратинского района. Центр — с. Тлярата. Входит в Аварию.
- Ахвах — историко-географическая область во Внутригорном Дагестане, в междуречье верхнего течения реки Ахвах и реки Аварское Койсу. В пределах А. расположены южная часть Ахвахского и северо-западная часть Чародинского районов. Северный Ахвах имеет этническое название Цунта-Ахвах, а Южный — Ратлу-Ахвах. Центр — с. Кудиябросо. Входит в Аварию.
- Гидатль — историко-географическая область во Внутригорном Дагестане, на правобережье р. Аварское Койсу. Ограничена хребтами: с севера — Хотодабакди и Табажатлимеэр; на востоке — Шумхуэ; на юге — отрог хр. Нукатль. Центр — с. Урада. Входит в Аварию.
- Гумбет — историко-географическая область в в Предгорном Дагестане, на левобережье р. Андийское Койсу. Ограничен с севера Андийским хребтом. Центр — с. Мехельта. Входит в Аварию.
- Дидоэтия (Дидо) — историко-географическая область во Внутригорном Дагестане, основная область расселения дидойцев. На западе граничит с Грузией. Территориально в целом соответствует современному Цунтинскому району Дагестана. Центр — с. Бежта. Входит в Аварию.
- Карах — историко-географическая область во Внутригорном Дагестане, в верховьях р. Каракойсу. Ограничена с северо-запада и севера хр. Нукатль, с северо-востока — хр. Шалиб. В пределах К. находится северная часть Чародинского района. Центр — с. Чарода. Входит в Аварию.
- Койсубу[3] (Хиндаляль) — историко-географическая область во Внутригорном Дагестане. Расположена в нижнем течении рр. Андийского и Аварского Койсу. Ограничена на северо-востоке Гимринским хр. Центр — с. Унцукуль. Входит в Аварию.
- Салатавия (Нахбак) — историко-географическая область в Предгорном Дагестане, на левобережье р. Сулак. С севера ограничивается Наратюбинским, с юга — Андийским хребтом и Салатау[4]. В пределах С. расположены следующие р-ны: Казбековский, северная часть Гумбетовского и западная часть Буйнакского. Центр — с. Чиркей.
- Тленсерух[5] (Кессер) — историко-географическая область во Внутригорном Дагестане, в среднем и верхнем течении р. Тлейсерух, на юге Чародинского р-на. Ограничена с востока хр. Шалиб, с запада — хр. Нукатль. Центр — с. Ириб.
Горный Дагестан: Центр и Восток
- Лакия — название историко-географической области во Внутригорном Дагестане, в верховьях р. Казикумухское Койсу. Область расселения лакцев. Центр — с. Кумух.
- Дарго (Даргиния) — историко-географическая область даргинцев.
- Кайтаг (Хайда́к[6], сокращенное название от даргинского Хайдакъла диркь — «пастбищная равнина», дословно: «равнина для выгона скота») — историческая и географическая область (провинция) в Предгорном Дагестане, область расселения кайтагцев. Территориально в целом соответствует современному Кайтагскому району Дагестана. Центр — с. Маджалис. Делится на Нижний и Верхний Кайтаг, последний делится на Ирчамул, Шуркант и Каттаган.
Горный Дагестан: Юго-восток
- Лезгистан — историко-географическая область на юге Дагестана Также подразделяется на несколько историко-географических областей.
- Агул — историко-географическая область во Внутригорном Дагестане, в верховьях р. Чирагчай. С юго-запада ограничивается Самурским хребтом, а с северо-востока — хр. Джуфудаг. Центр — с. Тпиг. Входит в Лезгистан.
- Кюра (лезг. Куьре́) — историко-географическая область в Южном Дагестане — Северном (Дагестанском) Лезгистане, одна из основных областей расселения лезгин. Расположена между рекой Самур на юге и областью Табасаран на севере. Территориально соответствует современным Курахскому и Сулейман-Стальскому р-нам Дагестана. Ограничена с запада и юго-запада Самурским хр., с юга — р. Самур. Исторический центр — с. Курах, нынешний — с. Касумкент. Входит в Лезгистан.
- Мюшкюр (лезг. Муьшкуьр) — историко-географическая область в южной части Приморского Дагестана и северного Азербайджана. Соответствует южной части Дербентского и восточной части Магарамкентского районов, Кусарского, Хачмаского и Кубинских районов. Ограничен с востока Каспийским морем, с юга — р. Самур, с севера — г. Дербент.
- Лек (лезг. Лекь) — историко-географическая область в Южном Дагестане. Охватывает территории современных Рутульского, Ахтынского и Докузпаринского районов. Составляет основную зону бассейна реки Самур. Населена лезгинами, рутульцами и цахурами. Южной границей исторической области служит Главный Кавказский хребет, северной — гребни хребтов Самурского и Дюльтыдаг. Граничит с другими историческими областями: на западе — Карах, на северо-западе — Анкратль, на севере — Лакия; Агул, на северо-востоке — Кюра, на востоке — Тагирджал. Входит в Лезгистан.
- Табасаран, Табристан (лезг. ТIапIас) — историко-географическая область в Южном Дагестане. Включает большую часть (кроме северной) Табасаранского и северную часть Хивского р-нов. Центр — с. Хучни. Входит в Лезгистан.
- Теркеме (Терекеме) — историко-географическая область в Приморском Дагестане, в северной части Дербентского р-на[7]. С запада ограничивается предгорьями. На востоке омывается Каспийским морем. Центр — с. Уллутеркеме.
Напишите отзыв о статье "Исторические области Дагестана"
Примечания
- ↑ Чечня и чеченцы в материалах ХIХ в. (Сост. Я. З. Ахмадов, И. Б. Мунаев). Элиста: «Санан», 1990.
- ↑ [ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Кумыкская_плоскость ЭСБЕ/Кумыкская плоскость]
- ↑ 1 2 [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Kavkaz/XIX/1840-1860/RV/9_1859.htm ВНУТРЕННИЕ ИЗВЕСТИЯ]
- ↑ [kazbekovskiy.ru/about О районе]
- ↑ Хапизов Ш. Тлейсерух (Кьессер): историко-этнографический очерк. Мх.: 2008.
- ↑ [berkovich-zametki.com/Nomer11/Semnov1.htm ГОРСКИЕ ЕВРЕИ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА И ДАГЕСТАНА]
- ↑ С. Ш. Гаджиева. Дагестанские теркеменцы. М.: «Наука», 1990.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Исторические области Дагестана
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
