Исторический музей Джакарты

Исторический музей Джакарты Museum Sejarah Jakarta
Дата основания	1974 год
Местонахождение	Джакарта Индонезия Индонезия
Посетителей в год	75 067 (2007)
Сайт	[www.indonesia-tourism.com/jakarta/jakarta-history-museum.html Jakarta History Museum]

К:Музеи, основанные в 1974 году

Исторический музей Джакарты (индон. Museum Sejarah Jakarta), известный также как Музей Фатахиллы или Музей Батавия, находится в Старом городе (местное название: Кота Туа) в Джакарте (Индонезия).

Здание было построено в 1710 году как муниципалитет Батавии.

Исторический музей г. Джакарта был открыт в 1974 году, в экспозиции представлены местные артефакты доисторического периода, объекты, относящиеся к основанию Джакарты в 1527 году и периоду голландской колонизации (с 16 века до объявления независимости Индонезии в 1948 г.).
Музей расположен в южной части площади Фатахилла-сквер (предыдущее название: городская площадь Батавия) возле Музея Вайанг и Музея изобразительного искусства и керамики. Считается, что прототипом для этого музея послужило здание Королевского музея в Амстердаме.

История

Исторический музей г. Джакарта находится в бывшем здании муниципалитета Батавии (прежнее название: Штадхус). Это здание одно время было штаб-квартирой Голландской Ист-Индийской Компании, а впоследствии – зданием голландской колониальной администрации. Существующее строение было возведено муниципалитетом в 1707 г. вместо старой ратуши, построенной в 1627 г. Губернатор генерал Абрахам ван Рибек провел церемонию официального открытия в 1710 г. Поскольку город продолжал расширяться в южном направлении, использование здания как муниципалитета (нидерландский: гемеентехус) закончилось к 1913 г.
После объявления независимости Индонезии в 1945 г., помещения использовались под администрацию губернатора Западной Явы до 1961 года, когда Джакарта была объявлена независимой автономией. После этого здание использовалось администрацией губернатора особого столичного округа Джакарта. В 1970 году площадь Фатахилла-сквер получила статус культурного достояния. Муниципалитет особого столичного округа приложил усилия к развитию исторической зоны центра Джакарты. Торжественное открытие Исторического музея г. Джакарта состоялось 30 марта 1974 года. Он был открыт как центр сбора, сохранения и исследования разнообразных объектов культурного наследия, которые относятся к истории центральной части Джакарты. Строение поражает своим масштабом, огромными деревянными стропилами и покрытием пола.

Описание здания

Здание состоит из 37 залов. Под передней галереей находится несколько камер, в которых содержали заключенных до 1846 г. Яванский борец за свободу Принц Дипонегоро, который был коварным образом арестован, пребывал здесь в застенках в 1830 г. до высылки в Манадо (провинция Северный Сулавеси).
Здание музея стоит на площади, старое название которой – Штадхусплейн (площадь муниципалитета). Нынешнее название площади: площадь Фатахилла-сквер. В центре площади находится фонтан, который служил источником воды в колониальную эпоху. Там также расположена португальская пушка (пушка «Си Джагур») с орнаментом ручной работы в форме кукиша, местные верят, что он способствует рождению детей. Раннее площадь также использовалась как лобное место.

Коллекции

В запасниках Исторического музея г. Джакарта находится около 23500 объектов, некоторые были переданы из Музея Оде Батавиаше (современное название: Музей Вайанг). Коллекция содержит экспонаты времен Голландской Ист-Индийской Компании, исторические карты, картины, керамику, мебель и археологические объекты доисторического периода, такие как древние надписи и меч. В Историческом музее г. Джакарта также находится богатейшая коллекция мебели в стиле Бетави 17 – 19 веков. Экспозиция размещена в нескольких залах: зал доисторической Джакарты, зал Таруманегара, зал Джакарта, зал Фатахилла, зал Султана Агунга и зал Тамрин.
В музее также находится копия надписи на камне Тугу (оригинал – в Национальном Музее) эпохи Великого короля Пурнавармана, это является подтверждением того факта, что центр Королевства Таруманегара располагался вокруг морского порта Танджунг Приок на побережье Джакарты. Есть в наличии копия плана 16 столетия Монумента португальского Падрао, – историческое свидетельство существования гавани Сунда Келапа.

Охрана памятников старины

В июле 2011 года музей был временно закрыт на реставрацию. Начало реставрационных работ, которые будут проводиться при поддержке правительства Нидерландов, запланировано на 2012 год. Реставрация закончилась в феврале 2015 г. Новый зал «Зал реставрационных работ» был оборудован во время работ, новый раздел экспозиции демонстрирует перспективы и миссию возрождения Старого города Джакарты с точки зрения будущего «Старой Батавии».

Отрывок, характеризующий Исторический музей Джакарты

В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…