История Амстердама

История Амстердама, столицы Нидерландов, берёт своё начало в XIII веке, с момента появления небольшой рыбацкой деревни, которая расположилась на территории дамб, построенных на обоих берегах реки Амстел в нижней её части. В связи с тем, что первоначально было воздвигнута дамба на восточном берегу реки, большинство старых названий в Восточной части Амстердама имеет приставку Ауде (от нидерл. Oude — старый) или Аудезейдс- (нидерл. Oudezijds-, от oude zijde — старая сторона). Строительство дамбы на западном берегу реки произошло позже, и дало название расположенной на её месте улицы Ниувендейк (новая дамба).

Плотина через реку Амстел, построенная в 1270 году, позволила выделить место для небольшой площади, получившей название Дам. Деревня стала называться Амстердаме, то есть «плотина на реке Амстел». Первое письменное упоминание об Амстердаме датировано 27 октября 1275 года. Сообщается о даровании графом Флорисом V Голландским торговых привилегий для рыбацкой деревни, расположенной на дамбе в устье реки Амстел . В 1287 году, в ходе крупнейшего наводнения, песчаный барьер в районе Тексела был разрушен, и Флевонское озеро, на берегу которого располагался Амстердам, окончательно стало заливом, получившим название Зёйдерзе. Это стихийное бедствие создало условия для превращения небольшой деревни Амстердам в центр морской торговли. Амстердам был выбран местом встреч и торговли для мореплавателей. Статус города деревня получила на рубеже XIII — XIV веков, а её название приобрело современное звучание.

XIII—XV века

В 1317 году произошло присоединение Амстердама к графству Голландия, которое произвел Вильгельм III. Роль этого графства в землях Нидерландов была довольно весомой уже в то время, что подтверждается удачным замужеством дочерей Вильгельма III. Одна стала королевой Англии, другая супругой императора Священной Римской империи.

С этого момента началось бурное экономическое развитие Амстердама. К востоку от площади Дам, которая оставалась центром города, были построены две гавани: одна на заливе Эй, другая на реке Амстел. Рост города шел одновременно с постепенной засыпкой грунтом обеих гаваней и строительством прилегающих улиц Дамрак и Рокин, которые до сих пор являются одними из основных магистралей Амстердама. В 1306 году был построена первая церковь Амстердама — Аудекерк, её посвятили покровителю города и моряков Святому Николаю.

К середине XIV века город был с обеих сторон ограничен укрепленными каналами, которые стали первым кольцом в системе водным путей сообщений. Второе кольцо каналов сложилось к началу XV века, оградив территорию, образовавшуюся за первыми городскими стенами и увеличив площадь города до 105 гектаров. Новые каналы дали городу дополнительную защиту от внешних врагов.

Значение Амстердама как порта возросло к концу XV века из-за того, что Ганзейский союз дал городу право свободной торговли на Балтийском море. 70 % грузовых перевозок по Балтике осуществлялись через Амстердам. Условный период расцвета города начался с 1578 года, после того как была завоевана независимость от испанского господства и образовалась Республика Соединенных провинций Нидерландов. Южные провинции были разорены испанцами, которые еще в 1585 году разорили и опустошили Антверпен, закрыв для судоходства устье реки Шельды. Все эти факторы позволили Амстердаму почти два века развиваться без конкуренции и предоставили в его распоряжение новые рынки сбыта.

XVI—XVIII века

Власть в Амстердаме перешла в руки совета из 36 регентов, которые, предвидя дальнейший рост города, дали поручение архитектору Хендрику де Кейзеру разработать план развития, получивший в дальнейшем название «План трёх каналов». Воплощение этого плана в 1585 — 1658 годах дало Амстердаму современные очертания. По данным карты 1597 года, город с момента старта строительства увеличился вдвое, и был построен новый канал за пределами городских стен, возведенных в XV веке. Окончательное осуществление плана проходило под контролем муниципалитета, расширило территорию Амстердама к 1658 году в четыре раза — до 716 гектаров, придало городу гармоничный вид и принесло славу одного из красивейших городов Европы.

С 4 апреля 1609 года, когда команда голландских моряков под капитанством Генри Гудзона на судне «Халве Ман» отправилась из Амстердама на поиски Новой Индии, началась эпоха колониальных захватов новых земель. Образование сначала Ост-Индской, а затем Вест-Индской компаний и открытие Амстердамской фондовой биржи еще больше укрепили экономические и политические позиции Амстердама. В 1795 году Амстердам был провозглашен столицей Батавской республики, а спустя 11 лет — Нидерландского королевства. На рубеже XVII — XVIII веков Амстердам стал одним из крупнейших торговых городов Европы, экономическим и культурным центром. Происходит быстрый рост численности населения (50 тыс - 1660г., 200 тыс - 1700г.)

Во второй половине XVIII века значение Амстердама в мировой торговле пошло на спад. Численность городского населения стала уменьшаться. Французская оккупация 1795 — 1813 годов, ограничительная торговая политика Наполеона и континентальная блокада стали серьёзным ударом по экономике города. Амстердам оставался столицей Королевства Голландия, где правил назначенный в 1806 году Наполеоном Луи Бонапарт. Городская ратуша была преобразована в королевский дворец. При Луи Бонапарте в Амстердаме был открыт Королевский институт науки, литературы и изящных искусств, а также заложены основы будущего Национального музея (Рейксмузеума).

В 1810 году, когда Нидерланды были включены в состав Французской империи, Наполеон относился к Амстердаму как к третьему по значению городу после Парижа и Рима. 30 марта 1814 года, после поражения Наполеона, принц Вильгельм Фредерик Оранский был провозглашен королём Нидерландов под именем Вильгельма I в церкви Ньивекерк, таким образом, Амстердам вернул себе статус столицы.

XIX—XX века

В последней четверти XIX века в связи с ускоренной индустриализацией и возрождением порта в Амстердаме возникли жилищные проблемы, обусловленные притоком рабочей силы из деревень и небольших городов. Численность населения в 1900 году достигла 500 тысяч человек. Принятие в 1901 году жилищного законодательства помогло исправить создавшееся тяжелое положение, связанное как с переселением, так и с возникновением порочащей внешний вид города застройки. В начале XIX века Амстердам занял шестое место по величине среди европейских городов после Лондона, Парижа, Москвы, Санкт-Петербурга и Вены. Постройка в 1860 — 80- х годах канала Амстердам – Северное море открыла новый водный путь, который увеличил значение Амстердама как важнейшего порта страны. Первая мировая война серьёзного воздействия на город и его жителей не оказала, по причине позиции нейтралитета, объявленной Нидерландами. 1917 год отмечен произошедшим в столице «Картофельным бунтом», который вспыхнул на фоне массовых забастовок докеров, моряков, шахтеров и текстильщиков. В 1928 году Амстердам стал столицей летних Олимпийских игр.

Перед началом Второй мировой войны Амстердам являлся центром алмазной промышленности мира, бизнес был сосредоточен главным образом в руках еврейских семей. Во время войны город был захвачен немецкими войсками, и более 100 000 евреев были высланы за пределы города, часть погибла, коренное население пострадало от войны в меньшей степени. Оккупация города продлилась с мая 1940 года по май 1945 года. 1950—1970 годы были ознаменованы волной иммиграции населения из бывших колоний, прежде всего из Суринама. Помимо этого в город стали переезжать представители Турции, Марокко, Индонезии и других стран. Данные процессы обострили положение с жильем и рабочими местами, стали возникать межэтнические конфликты, получило широкое распространение употребление наркотиков. Изменения коснулись и экономической сферы. На современном этапе экономика города главным образом держится на торговле и сфере оказания услуг, отказавшись от нерентабельной индустриальной промышленности.

Ссылки

• [www.amsterdam.info/basics/history/ История города на сайте городского муниципалитета Амстердама]  (англ.)

Источники

• По материалам О. В. Звкина, Л. А. Бурлуцкая, Г. А. Гальперина, Н. В. Иванолва. Все столицы мира. Энциклопедический справочник. — М.: Вече, 2004. — С. 11-13. — ISBN 5-9533-0168-5.

• По материалам Главный редактор А. М. Прохоров. Большая советская энциклопедия. Третье издание. Том 1. А-АНГОБ. — М.: Советская Энциклопедия, 1970. — С. 540-541.

Отрывок, характеризующий История Амстердама

В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.