История Приамурья
Одним из свидетельств древнейшего обитания человека на территории Амурской области является палеолитическая селемджинская культура (25—10 тыс. лет до н. э.), которая ассоциируется с предками палеоазиатских народов. В эпоху неолита распространяется осиноозёрская культура (4 тыс. до н. э.), носители которой обитали в лёгких конических жилищах (чум), изготовляли керамическую посуду и практиковали земледелие (просо)[1]. На реке Зее находится ранненеолитический памятник Черниговка-на-Зее громатухинской культуры[2]. На южном берегу озера Удыль находится ранненеолитическая стоянка громатухинской культуры Голый Мыс-4, датируемая возрастом 12300—13000 л. н. — ранним дриасом — переходом к аллерёду. На Бурее находится ранненеолитическая стоянка громатухинской культуры Малые Куруктачи-1, датируемая возрастом 14200—11730 л. н. — ранним дриасом — переходом к аллерёду[3]. По реке Селемдже получила название верхнепалеолитическая селемджинская культура. На правом берегу Амура между Малышево и Сикачи-Алян находится верхняя группа петроглифов Сикачи-Аляна.
Стоянки талаканской культуры в Западном Приамурье синхронны польцевской культуре в Восточном Приамурье и датируются началом IV века до н. э. — III веком н. э.
В IV веке территорию Приамурья заселил земледельческий народ мохэ, который выращивал просо и пшеницу, а также разводил свиней и лошадей. Было развито у них кузнечное дело и гончарство. Жили они в крупных посёлках из землянок. В Западном Приамурье известны 3 группы мохэских памятников: михайловская, гладковская и троицкая. На основе мохэ сформировались чжурчжэни, которые сохраняли свои связи с территорией Маньчжурии. Конец эпохе чжурчжэней положило монгольское завоевание XIII века[4].
После монгольского нашествия в Приамурье появляются дауры, которые жили большими родами и управлялись князьями. Именно они первыми в Приамурье встретили русских землепроходцев и оказали им сопротивление[5].
В 1644 году в Приамурье с территории Якутии вторгся экспедиционный отряд Василия Пояркова, который напугал местных жителей случаями каннибализма. Вторую русскую экспедицию в 1650 году предпринял Ерофей Хабаров, однако местные дауры призвали на помощь маньчжуров. Тем не менее русским удалось на несколько десятилетий закрепиться в Приамурье, создав Албазинское воеводство. Власть маньчжуров была закреплена Нерчинским договором. В XIX веке маньчжурский Китай ослаб и Приамурье по Айгунскому договору перешло под власть России. Здесь в результате амурских сплавов был основан Благовещенск и была основана Амурская область Российской империи, которую колонизировали забайкальские казаки, образовавшие здесь отдельное войско.
В годы Гражданской войны в Приамурье вспыхнул Гамовский мятеж. В 1920 году край вошёл в состав ДВР. В 1922 году область переименована в Амурскую губернию. Недовольные практикой расказачивания местные казаки в 1924 году подняли восстание. В годы сталинских репрессий на территории края действовал Бамлаг и Амурлаг.
Напишите отзыв о статье "История Приамурья"
Примечания
- ↑ [zaimka.ru/alkin-neolit-priamurya/ Современное состояние изучения осиноозёрской неолитической культуры Среднего Приамурья]
- ↑ Нестеров С. П., Зайцев Н. Н., Волков Д. П. Ранненеолитический памятник громатухинской культуры Черниговка-на-Зее
- ↑ [ihaefe.org/files/publications/full/priotkrivaya-zavesu-tisyacheletii.pdf Шевкомуд И. Я., Яншина О. В. Переход от палеолита к неолиту в Приамурье: обзор основных комплексов и некоторые проблемы. Селемджинская и громатухинская культуры]
- ↑ [www.amurobl.ru/wps/portal/!ut/p/c5/04_SB8K8xLLM9MSSzPy8xBz9CP0os3gTAwN_RydDRwOLQFdDA0_HME8_T7MQI38PU30_j_zcVP2CbEdFABHBRT0!/dl3/d3/L2dJQSEvUUt3QS9ZQnZ3LzZfNDAwT0FCMUEwRzJFMTBJOVJVMDZFVDAwQzc!/ Первые государства приамурья]
- ↑ [www.amurobl.ru/wps/portal/!ut/p/c5/04_SB8K8xLLM9MSSzPy8xBz9CP0os3gTAwN_RydDRwOLQFdDA0_HME8_T7MQI38PU30_j_zcVP2CbEdFABHBRT0!/dl3/d3/L2dJQSEvUUt3QS9ZQnZ3LzZfNDAwT0FCMUEwRzJFMTBJOVJVMDZFVDAwUzE!/ Борьба за Амур]
|
Отрывок, характеризующий История Приамурья
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.
Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»