История Братиславы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

История Братиславы, столицы Словацкой Республики, традиционно берет своё начало с I века нашей эры: именно в этот период военачальник римского императора Тиберия, Пизон построил один из опорных пунктов дунайской оборонительной линии — Герулату. Следует отметить, что точных свидетельств римского присутствия в районе современной Братиславы обнаружено не было, поэтому упоминания полководца Пизона в качестве основателя города уходит в область легенд и преданий. Историки склонны считать, что при наследниках Тиберия варварам удалось оттеснить имперские войска к югу.

Место для основания города было выбрано римлянами весьма удачно. Город располагается на обоих берегах Дуная, являющегося водной артерией соединяющей между собой целый ряд европейских регионов. Кроме того, через Придунайскую низменность проходит ряд сухопутных путей из Северной и Западной Европы на Ближний Восток и Балканы. Благодаря удачному географическому положению, способствующему развитию торговли, город должен был быстро расти и развиваться, однако этим процессам помешало начавшееся вскоре по всей Европе и Азии, кочевое движение людских масс, устремившихся на запад.





V—XIV века

К V веку на территориях окружающих Братиславу утвердились древние славянские племена, которые несколько позже, на завершающем этапе Великого переселения, основали Великую Моравию — одно из крупнейших европейских государств раннего Средневековья. Именно в эти временные интервалы в письменных источниках появилось первое упоминание о Братиславе (IX век), как о крупном укрепленном пункте княжества.

Велика Моравия, просуществовавшая несколько столетий, пала под ударами мадьяр. Решающее сражение произошло в 907 году у стен Братиславы. Таким образом, город оказался в составе Венгрии стал именоваться Пожонь. К середине XII века Пожонь получил статус свободного королевского города. В это время началась германская колонизация придунайских земель, занимаемых славянами. Около ста лет спустя влияние немцев в Пожане было столь высоко, что город был переименован и стал называться Пресбургом, при этом оставаясь под властью венгерской короны. На протяжении Средневековья город являлся одним из крупнейших торговых и ремесленных центров Восточной Европы.

XV—XIX века

Здесь находилась одна из постоянно действующих резиденций венгерского короля Матьяша Корвина. В 1465 году Корвином был основан Истрополитанский Университет, с которого началась история высшего образования на территории современной Словакии. После смерти Корвина университет был закрыт. На судьбе города в полной мере отразилась османская экспансия на Балканах. В 1541 году пала Буда — столица Венгрии. Престольным городом Венгерского королевства вплоть до 1784 года стала Братислава. После переноса столицы Венгрии в отвоёванную у османов Буду, Братислава своего значения как административный центр не потеряла, здесь до 1848 года проходили коронации венгерских королей.

В конце XVIII века в городе началось зарождаться славянское национально-освободительное движение. Оно было вызвано усилением гнёта со стороны австрийцев и венгров. Процессы онемечивания и мадьяризации славянского населения в XIX веке приобрели весьма резкие формы.

С городом связан и один из существенных эпизодов Наполеоновских войн, на рубеже XIX века охвативших практически всю Европу. В 1805 году в Пресбурге был заключён мир между Францией и Австрией, последняя была не в состоянии вести войну, и признала свою зависимость от Наполеона.

XX век

После распада Австро-Венгрии, вызванного поражением в Первой мировой войне, 28 октября 1918 года, на политической карте мира появилась Чехословацкая республика, объединившая земли заселяемые чехами и словаками. 1 января 1919 года Братислава была объявлена административным центром Словакии в составе союзного государства. В 1919 году с помощью Карлова университета в Праге был основан Университет Коменского.

Вторая мировая война серьёзным образом затронула город. В 1939-1945 годах, во время немецкой оккупации, Братислава в очередной раз получила статус столицы, учрежденной при участии оккупационного режима Словацкой Республики, прекратившей своё существование после победы советских войск над Германией.

Освобождена 4 апреля 1945 года войсками 2-го Украинского фронта в ходе Братиславско-Брновской наступательной операции.

После освобождения, вновь воссоединенная Чехословакия под влиянием СССР встала на социалистический путь развития. В течение социалистического периода истории в городе широко велось жилищное и инфраструктурное строительство. Были возведены микрорайоны Ружинов (словацк. Ružinov) и Петржалка (словацк. Petržalka). Братислава стала индустриальным центром, однако следует отметить, что деятельность основных предприятий сильно зависела от чешских компаньонов и партнеров из социалистических стран.

В обществе имела место проблема межэтнических отношений, словаки по-прежнему не чувствовали себя нацией, длительное время в ЧССР, отрицалось даже наличие словацкого языка. Сама Словакия в некоторой степени являлась сырьевым придатком Чехии, уровень жизни населения Словакии был более низким, чем по Чехословакии в целом. Братислава как столица являлась центром негласной античешской оппозиции.

«Бархатная революция», произошедшая в ноябре 1989 года, в итоге привела к мирному падению коммунистического режима. В 1990 году ЧССР была преобразована в Чехословацкую Федеративную Республику (ЧФР), затем в Чешскую и Словацкую Федеративную Республику (ЧСФР). Изменения касались принципов сосуществования двух республик. Более индустриально развитая Чехия, пыталась не допустить распада федерации, однако избежать этого не удалось.

В июне 1992 года в стране состоялись парламентские выборы. Внушительную победу в Словакии одержало Движение за демократическую Словакию. В июле словацкий парламент принял Декларацию о независимости. Власти в Праге приняли решение не противодействовать распаду с помощью военной силы, таким образом 1 января 1993 года Братислава вновь стала столицей независимого государства.

Напишите отзыв о статье "История Братиславы"

Ссылки

  • [www.bratislava-city.sk/bratislava-history История города на сайте городского муниципалитета Братиславы]  (англ.)

Источники

  • По материалам О. В. Звкина, Л. А. Бурлуцкая, Г. А. Гальперина, Н. В. Иванолва. Все столицы мира. Энциклопедический справочник. — М.: Вече, 2004. — С. 37-39. — ISBN 5-9533-0168-5.
  • По материалам Главный редактор А. М. Прохоров. Большая советская энциклопедия. Третье издание. Том 4. БРАССОС-ВЕШ. — М.: Советская Энциклопедия, 1970. — С. 3-4.

Отрывок, характеризующий История Братиславы

После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.