История Демократической Республики Конго

История Демократической Республики Конго делится на период до прихода европейцев (1491), период португальской экспансии на побережье (1491—1876), период активной бельгийской колонизации (1876—1960) и период формирования конголезской государственности (с 1960).

Доколониальный период

На территории Конго в верховьях рек Касаи, Луалабы и Луапулы обнаружены каменные орудия нижнего палеолита. Для тропических лесов характерна сангойская культура; различные варианты неолитической культуры типа тумба, обозначаемые по названию мест находок, — калина (XXV тыс. до н. э.), джоко (X тыс. до н. э.), лупембе (VII тыс. до н. э.), читоле (VI тыс. до н. э.). Древнейшим населением Конго были пигмеи.

Примерно во II тыс. до н. э. с севера начали мигрировать банту. Они принесли в этот регион зачатки цивилизации, включая металлургию. Банту создали первые протогосударственные объединения: в низовьях р. Конго (Заир) — Конго, Каконго, Матамба, Ндонго; в центре страны — государства Бакуба (или Бушонг), Батеке (или Тьо), Болиа; в верховьях рек Касаи, Лулуа и Ломами — государства Луба, Куба и Лунда.

Одним из наиболее значительных среди них было государство Конго, возникшее около XIV века, которое охватывало и север Анголы. Правители этого государства носили титул мани-конги, а столицей являлся город Мбанза-Конго (Сан-Сальвадор). Основным доходом государства была работорговля с европейскими странами, особенно с Португалией. Конголезские рабы использовались на плантациях Америки.

Экономические отношения зародились на территории Заира с давних времён. В качестве эквивалента стоимости местные племена использовали медные отливки, лунканы весом 0,5—0,7 кг.

Период колонизации

Ранняя колонизация (1491−1885)

Первые христиане (португальцы) появились на территории Конго в 1491 году. Экспансия португальцев привела к восстанию под руководством Мбула Матади (70—80-е гг. XVI в.), заставившему Португальскую колониальную империю ограничить своё присутствие в регионе.

В 1703—1709 гг. возникло антиевропейское движение, получившее название антонианской ереси. К началу XIX века на территории современного Конго образовалось множество мелких княжеств, сохранявшие свою самостоятельность до последней четверти XIX века.

В 1865 г. c территории Руанды на земли Южного Киву началось проникновение тутси. В 1876 г. бельгийский король Леопольд II организовал под своим председательством т. н. Международную ассоциацию для исследования и цивилизации Центральной Африки. Под её прикрытием королевские эмиссары (путешественники, офицеры, миссионеры) навязывали вождям местных племён кабальные договоры. Используя противоречия между Великобританией, Францией, Германией и США, Леопольд II установил контроль над огромной территорией.

Свободное государство Конго (1885—1908)

Бельгийское Конго (1908—1960)

В 1908 Конго из личного владения бельгийского короля превращается в стандартную колонию под названием Бельгийское Конго, во главе администрации которого становится бельгийский генерал-губернатор. Активно развивается горнодобывающая промышленность (Катанга), растут города Леопольдвиль, Стэнливиль и Элизабетвиль. Не прекращаются антиколониальные выступления, которые в условиях индустриализации приближаются к общенациональным. В Бельгийское Конго проникает и приобретает местную специфику национально-освободительная идеология, выражающаяся в лозунге «Конго — конголезцам» (кимбангизм) и принимающая организационные формы тайных обществ. В годы Второй мировой войны после оккупации Бельгии Германией, усилилось влияние в Конго США и Великобритании. Уран для атомных бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки, был добыт с шахт конголезской провинции Катанга. После войны в Конго появились профсоюзы, политические партии и культурно-просветительские общества, провозгласившие курс на независимость страны. Крупнейшие из них возглавили Патрис Лумумба (Национальное движение Конго) и Жозеф Касавубу (Альянс баконго) занимают места в местном парламенте.

Конголезский кризис

После обретения независимости страну охватил острый политический кризис. Обострились сепаратистские силы, были провозглашены республики Касаи и Катанга во главе с Чомбе. Кризис продолжался 5 лет, до прихода к власти Жозефа Мобуту. За это время в стране насильственной смертью погибло более 100 тыс. человек.

Эра Мобуту (1965—1997)

Конец Конголезскому кризису положил генерал-лейтенант Мобуту, осуществивший 24 ноября 1965 переворот и установивший в стране режим личной диктатуры с опорой на господство одной партии — Народное движение революции. Были существенно ограничены демократические свободы(распущен парламент, запрещены любые политические партии и общественные организации) и проведены мероприятия по централизации страны. В мае 1967 была создана партия Народное движение революции (НДР), ставшая единственной политической партией страны. Все профсоюзы были объединены в Национальный союз заирских трудящихся, а различные молодёжные и студенческие общества — в молодёжную секцию правящей партии. Первый премьер-министр Республики Конго Патрис Лумумба был провозглашён национальным героем. Власти поощряли развитие частного бизнеса и стремились ослабить экономическую зависимость государства от иностранного капитала. Так же были приняты меры в социальном секторе. В 1967 в Конго произошла денежная реформа, в результате которой была введена национальная валюта заирский заир, заменившая конголезский франк. Эти меры улучшили финансовое положение в стране. В том же году была принята новая конституция, провозглашавшая президентскую форму правления. Первым президентом в 1970 году был избран Мобуту. С 27 октября 1971 года государство изменило своё название на «Республика Заир» (Заир — искаженное португальцами название реки Конго (Нзари, Мванза — на местных языках)). Во внешней политике Мобуту ориентировался на страны Запада, а во внутренней — использовал национально-революционную риторику. В целом правление Мобуту было спокойным, если не считать мятежи в провинции Шаба (тогдашнее название Катанги), организованные проангольской группировкой FLNC в 1977 и 1978 гг. Однако события в соседней Руанде привели к дестабилизации страны. Гражданская война между нилотами и банту перекинулась на Заир, а попытки Мобуту занять одну из сторон привели к сколачиванию антиправительственной коалиции и антиправительственному восстанию.

• 1977 — ангольская интервенция генерала Натаниэля Мбумбы. Ангольцы выбиты из провинции Катанга с помощью марокканских войск.
• 1978 — ангольская интервенция (повторно) генерала Натаниэля Мбумбы. Ангольцы захватили город Колвези, но выбиты заирской армией с помощью французов и бельгийцев.
• 1994 — геноцид в Руанде привел к наплыву беженцев тутси, а затем и хуту, которые начали устраивать столкновения на территории Заира.
• 1996, 31 октября — восстание заирских тутси, поддержанных Руандой. Бои за город Гома с использованием артиллерии и пулемётов.
• 1997 — на востоке страны разрастается мятеж, который свергает Мобуту Сесе Секо. 18 мая солдаты Альянса Демократических Сил под предводительством Лорана-Дезире Кабилы вошли в столицу страны — Киншасу, где они были встречены как освободители. Через два дня Кабила провозгласил себя президентом Демократической республики Конго.

Современное Конго (с 1997)

Правивший Заиром 30 лет Мобуту был свергнут в мае 1997 в результате восстания, вошедшего в историю как первая конголезская война. Антиправительственные силы возглавил старый партизан и лумумбист Лоран Кабила, ставший президентом обновленной страны, получившей название ДР Конго. Однако в августе 1998 восстали его бывшие соратники из числа тутси, положив начало второй конголезской войне. На сей раз Кабила проявил себя гибким политиком, обратившис за помощью к иностранным государствам (Ангола, Зимбабве) и одновременно перетянув на свою сторону часть бывших мобутовских резервов (Интерахамве). Ещё до окончания войны в 2001 Лоран Кабила был убит. Ему на смену пришел его собственный сын Жозеф Кабила, который заключил со своими врагами мир, а их отряды включил в состав действующей армии. В стране была проведена федеративная реформа 2006 года, давшая больше власти региональным элитам. Однако эхо войн давало о себе знать в кровопролитном Итурийском конфликте и в мятеже генерала Нкунды на востоке страны.

Страна до сих пор является одной из самых политически нестабильных стран африканского континента. Для защиты гражданского населения и установления порядка в стране расквартированы 20500 миротворцев ООН.

Ссылки

• [www.africana.ru/lands/Congo/index.htm Ключевые события ДР Конго]
• [www.geogid.ru/countries/drk/2474.html ДРК: История]

Литература

На русском языке

• Вальтер Дирк. [www.urokiistorii.ru/history/event/52156 Войны "Третьего мира"] // Damals, 2010. Sonderband Der Kalte Krieg. S. 73-82.
• Мартынов В. А. Конго под гнётом империализма. — М., 1959.
• 3уеманович А. З. Империалистический раздел бассейна Конго (1876—1894). — М., 1962.
• Мерлие М. Конго. От колонизации до независимости. / Пер. с франц. — М., 1965.
• Винокуров Ю. Н. Конго. Трудный путь к независимости. — М., 1967.

На других языках

• Bouvier P. L’accession du Congo Beige à l’indépendance. — Brux., 1965.  (фр.)
• Clark, John F. The African Stakes of the Congo War. — 2004.  (англ.)
• Cornevin R. Histoire du Congo (Léopoldville). — P., 1963.
• Devlin, Larry. Chief of Station, Congo: A Memoir of 1960–67. — N. Y.: PublicAffairs, 2007. — ISBN 9781586484057.  (англ.)
• Drummond, Bill and Manning, Mark. The Wild Highway. — 2005.  (англ.)
• Edgerton, Robert. The Troubled Heart of Africa: A History of the Congo. — St. Martin’s Press, December 2002.  (англ.)
• Hochschild, Adam. King Leopold's Ghost: A Story of Greed, Terror and Heroism in Colonial Africa. — 1998.  (англ.)
• Joris, Lieve. The Rebels' Hour. / translated by Liz Waters. — Atlantic, 2008.  (англ.)
• Justenhoven, Heinz-Gerhard & Ehrhart, Hans Georg. Intervention im Kongo: eine kritische Analyse der Befriedungspolitik von UN und EU. — Stuttgart: Kohlhammer, 2008. — ISBN 978-3-17-020781-3.  (нем.)
• Kingsolver, Barbara. The Poisonwood Bible. — HarperCollins, 1998.  (англ.)
• Larémont, Ricardo René. Borders, nationalism and the African state. — Boulder, Colorado and London: Lynne Rienner Publishers, 2006.  (англ.)
• Lemarchand, Reni and Hamilton, Lee. Burundi: Ethnic Conflict and Genocide. — Woodrow Wilson Center Press, 1994.  (англ.)
• Lopez Alvarez L. Lumumba ou l’Afrique frustrée. — P., 1965.  (фр.)
• Lumumba P. La pensée politique. — P., 1963.  (фр.)
• Mealer, Bryan All Things Must Fight To Live. — 2008. — ISBN 1-59691-345-2.  (англ.)
• Melvern, Linda. Conspiracy to Murder: The Rwandan Genocide and the International Community. — Verso, 2004.  (англ.)
• Miller, Eric. The Inability of Peacekeeping to Address the Security Dilemma. — 2010. — ISBN 978-3-8383-4027-2.  (англ.)
• Mwakikagile, Godfrey. Chapter Six: Congo in The Sixties: The Bleeding Heart of Africa. // Nyerere and Africa: End of an Era. — New Africa Press, 2006. — 3rd ed. — P. 147—205. — ISBN 978-0-9802534-1-2.  (англ.)
• Mwakikagile, Godfrey Africa and America in The Sixties: A Decade That Changed The Nation and The Destiny of A Continent. — New Africa Press, 2006. — 1st ed. — ISBN 978-0-9802534-2-9.  (англ.)
• Nzongola-Ntalaja, Georges. The Congo from Leopold to Kabila: A People’s History. — 2002.  (англ.)
• O’Hanlon, Redmond. Congo Journey. — 1996.  (англ.)
• O’Hanlon, Redmond. No Mercy: A Journey into the Heart of the Congo. — 1998.  (англ.)
• Prunier, Gérard. Africa’s World War: Congo, the Rwandan Genocide, and the Making of a Continental Catastrophe. — 2011 (also published as From Genocide to Continental War: The Congolese Conflict and the Crisis of Contemporary Africa: The Congo Conflict and the Crisis of Contemporary Africa).  (англ.)
• Renton, David; Seddon, David; Zeilig, Leo. The Congo: Plunder and Resistance. — 2007. — ISBN 978-1-84277-485-4.  (англ.)
• Reyntjens, Filip. The Great African War: Congo and Regional Geopolitics, 1996—2006. — 2009.  (англ.)
• Rorison, Sean. Bradt Travel Guide: Congo  — Democratic Republic/Republic. — 2008.  (англ.)
• Schulz, Manfred. Entwicklungsträger in der DR Kongo: Entwicklungen in Politik, Wirtschaft, Religion, Zivilgesellschaft und Kultur. — Berlin: Lit, 2008. — ISBN 978-3-8258-0425-1.  (нем.)
• Tayler, Jeffrey. Facing the Congo. — 2001.  (англ.)
• Turner, Thomas. The Congo Wars: Conflict, Myth and Reality. — 2007.  (англ.)
• Weiss Н. Political protest in the Congo. — Princeton, 1967.  (англ.)
• Wrong, Michela. In the Footsteps of Mr. Kurtz: Living on the Brink of Disaster in Mobutu’s Congo.  (англ.)
• Zajączkowski A. Niepodległośi Konga a kolonializm belgijski. — Warsz., 1968.  (польск.)

См. также

• Королевство Конго
• Колонии Бельгии

Отрывок, характеризующий История Демократической Республики Конго

6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.


Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.