История Иордании

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск


Древнейшие времена

Останки Homo erectus, неандертальцев и древних Homo sapiens были обнаружены в Иорданской долине, Азраке и юге современной Иордании. При археологических раскопках в оазисе Азрак нашли каменные орудия возрастом 250 тыс. лет назад[1].

В период неолита (8500 — 4500 лет до н. э.) начинает развиваться сельское хозяйство. В поселении Айн-Газаль на севере Аммана обнаружены гипсовые статуэтки.

В одном из засушливых районов Восточной иорданской пустыни на каменистой равнине из вулканического базальта Хауран (Hauran) находится протогород Джава (en:Jawa, Jordan), датируемый концом 4-го тысячелетия до нашей эры. Ещё три укреплённых поселения раннего бронзового века, датируемые радиоуглеродным методом периодом между 40 и 35 веками до н. э., найдены на самом краю вулканической пустыни на северо-востоке Иордании, рядом с сирийской границей[2].

В период медно-каменного века (халколит) (4500 — 3200 лет до н. э.) в Фейнане стали плавить медь. Обнаружены фрески этого периода в деревне Телелат Аль-Гасуль.

В период бронзового века (3200 — 1200 год до н. э.) бурно развиваются поселения, вместе с ними архитектура, орудия труда, искусство, торговля. Во время позднего бронзового века территория Иордании попадает под влияние Египта.

Около 1300 г. до н. э. территория на востоке от реки Иордан, соответствующая современной Иордании, страны Моав и Аман (Аммон) были захвачены еврейскими коленами Реувена, Гада, и половиной колена Манассии, где они построили укрепленные города и развили скотоводство на пышных пастбищах. Вплоть до 1 века н. э. эти места населяли евреи, и Заиорданье являлось неотъемлемой частью еврейского государства, как об этом во многих местах описано в Библии. В наше время археологами найдено большое количество исторических памятников, подтверждающих Библию и еврейское заселение этих земель в указанный период.

Во время железного века (1 200—332 г. до н. э.) территория Иордании разделяется между королевствами аммонитов, моавитов и эдомитов. К этому периоду относится основная часть событий Ветхого Завета. Высокоразвитое сельское хозяйство существовало на юге Иордании. К этому периоду относится большое количество поселений в Аммане, Дейбане, Мадабе, горе Небо, Бусере и Караке.

Античный период

В античный период Иордания является местом столкновений Набатейской цивилизации со столицей в Петре (около 400 до н. э. — 106 н. э.) сначала с греческой (после завоеваний Александра Македонского, 332-63 до н. э.), а затем с Древним Римом (63 до н. э. — 323 н. э.). В 106 г. большая часть территории современной Иордании стала частью Римской империи. В это время достигают расцвета города Филадельфия (Амман), Гераса (Джараш), Гадара (Умм-Кейс), Пелла и Дион (Ирбид). Расцвет торговли, в римский период — строительство дорог.

В византийский период (324—634 гг.) продолжает развиваться торговля, сельское хозяйство. Строятся христианские церкви, многие из них украшены мозаикой.

Средние века

К 635 г. большая часть Среднего Востока оказалась под контролем Арабского халифата. Быстро распространился ислам.

В период нашествия крестоносцев (1099—1268 гг.) на территории Иордании строятся многочисленные крепости. Создаётся Лордство Трансиордания, один из важнейших вассалов Иерусалимского королевства.

С 1263 г. территория современной Иордании попадает под контроль мамлюков. Мамлюки перестраивают и укрепляют крепости. В 1400 г. мамлюки останавливают тюрко-монгольское нашествие под предводительством Тамерлана. Тем не менее, со временем империя мамлюков ослабла, и в 1516 г. страна была завоевана турками и вошла в состав Османской империи.

Османский период (1517—1918)

Иордания входила в состав вилайета Египет (Миср) в 1517—1769.
В 1769—1918 в составе вилайета Сирия.

В Первой мировой войне арабы выступили на стороне Великобритании против Турции. В июле 1917 отряды Фейсала ибн Хусейна вошли в Акабу, а в октябре 1918 союзниками были заняты Амман и Дамаск. После распада Османской империи Великобритания получила мандат на управление Палестиной по обоим берегам Иордана.

Британский мандат (1918—1946)

См. также: Британский мандат в Палестине

В апреле 1921 Великобритания предложила брату Фейсала, Абдаллаху ибн Хусейну, стать правителем подмандатного эмирата Трансиордания. В сентябре из мандатного соглашения были исключены пункты, разрешавшие евреям селиться на территории княжества[3]. 25 мая 1923 Трансиордания фактически получила широкую автономию, но при этом в руках Великобритании оставались вопросы финансов, обороны и иностранных дел.

Независимость (1946—н.в.)

25 мая 1946 года была провозглашена независимость королевства Трансиордания. 15 мая 1948 года Трансиордания выступила в войне с Израилем на стороне Египта, Сирии, Ливана и Ирака. В секретных переговорах с Израилем король Абдуллах (Абдалла I) признавал, что его главная цель в этой войне — присоединение земель, отведенных ООН для создания в Палестине арабского государства. После подписания перемирия с Израилем, под контролем Трансиордании оказались Восточный Иерусалим и Западный берег реки Иордан. 25 апреля 1949 года Трансиордания сменила своё наименование на Иорданское Хашимитское Королевство (Иордания), чтобы отразить вхождение в королевство земель на обоих берегах Иордана. 24 апреля 1950 года Национальная Ассамблея Иордании официально объявила об аннексии Восточного Иерусалима (включая Старый город), и Западного берега реки Иордан[4]. Эта аннексия была не признана большинством стран мира, включая арабские страны.

20 июля 1951 года король Абдалла был убит в иерусалимской мечети палестинским арабским националистом. Его больной шизофренией сын Талал отрекся от престола в пользу внука Абдаллы Хусейна бен Талала.

Иордания балансировала между Великобританией, Израилем и палестинскими арабами, стараясь поддерживать хорошие отношения со всеми. Волнения на Западном берегу Иордана и давление Египта заставило Хусейна I отказаться от подписания договора о взаимопомощи с Великобританией, Турцией, Ираком и Ираном, а впоследствии и выдворить из страны британских советников. В апреле 1957 года членами национальной гвардии была предпринята попытка государственного переворота, но она была подавлена. Воспользовавшись этим, король отменил партийную систему и ввел в стране диктатуру.

В 1958 году король Ирака Фейсал II, двоюродный брат Хусейна I, предложил Хусейну создать федерацию по примеру Объединённой Арабской Республики. Но в июле того же года Фейсал II был убит в ходе государственного переворота, скоординированного президентом Египта Насером. Опасаясь проведения подобного переворота в Иордании, Великобритания и США оказали ей военную помощь.

В конце 1960-х годов Организация освобождения Палестины (ООП), поддерживаемая сирийскими радикалами из партии Баас, поставила под угрозу существование не только Израиля, но и Иордании. Террористы ФАТХ создавали на территории Иордании свои базы, откуда совершали нападения на Израиль, а Иордания не могла предотвратить проникновение боевиков на свою территорию. В 1967 году Иордания вступила в третью арабо-израильскую войну на стороне Египта и Сирии. В течение 48 часов с начала Шестидневной войны Иордания потеряла треть плодородных земель: весь аннексированный ею за 19 лет до того Западный берег Иордана и Восточный Иерусалим. Большой проблемой стал прием в страну 200 тыс. беженцев. Хусейн считал, что он был вынужден объявить войну, иначе палестинцы свергли бы его с престола.

Противостояние Хусейна и ООП достигло пика в сентябре 1970, когда террористы из организации «Народный фронт освобождения Палестины» (НФОП) захватили четыре международных авиалайнера и взорвали три из них на территории Иордании. Хусейн объявил в стране военное положение. Началась гражданская война (Чёрный Сентябрь). Сирия поддержала ООП и ввела войска в Иорданию, и Хусейн был вынужден просить помощи у Великобритании, США и даже у Израиля. 27 сентября было подписано перемирие между Хусейном и радикалами, а в следующем году боевики НФОП были вынуждены покинуть территорию Иордании.

В Войне Судного дня (1973) Иордания поддержала Египет, Сирию и Ирак лишь формально. После войны Лига арабских государств провозгласила право палестинцев на создание собственного государства. Хусейн объявил, что Иордания не объединится с этим государством на Западном берегу, потому что иначе иорданцы окажутся меньшинством у себя в стране.

После прихода к власти в Израиле (1977) правых партий, отношения между Иорданией и Израилем были прерваны. Хусейн опасался, что Израиль в обмен на мир с палестинцами согласится передать им Восточный[уточнить] берег Иордана. Король стал предпринимать попытки наладить отношения с ООП. Он разрешил Национальному Совету Палестины разместиться в Аммане. Он также предложил создать федерацию Иордании и Палестины под главенством Аммана, но лидер ООП Ясир Арафат отказался. После этого Хусейн вновь разорвал отношения с ООП. Когда в декабре 1987 началась интифада, Хусейн предложил помощь потерпевшим арабским семьям, но ООП отклонило его предложение. В 1988 Лига Арабских государств признала ООП «единственным законным представителем палестинского народа». В ответ Хусейн отказался от территориальных претензий на Западный берег Иордана, распустил парламент (где половина депутатов была представителями Западного берега), лишил палестинцев паспортов и распорядился о прекращении выплаты жалованья чиновникам с Западного берега.

Когда 15 октября 1988 года в Алжире было провозглашено Государство Палестина в изгнании, Хусейн признал его. В 1989 году прошли выборы в иорданский парламент, где большинство мест занял блок исламских фундаменталистов. Новый премьер-министр отменил военное положение, введённое в 1967 году.

В 1991 году Ирак вторгся в Кувейт. Хусейн склонялся к поддержке Ирака, и Кувейт заморозил отношения с Иорданией. Однако, в конце войны США предлагали Иордании стать посредником в конфликте.

В 1994 году был подписан мирный договор между Израилем и Иорданией. Хусейн признавался опекуном мусульманских святынь Восточного Иерусалима. В январе 1995 Хусейн подписал мирный договор с ООП.

7 февраля 1999 года король Иордании Хусейн бен Талал скончался. Официальным наследником престола считался брат короля принц Хасан. Будучи смертельно больным, король отстранил брата от престолонаследия и назначил вместо него своего сына, который и стал королём. Абдалла II продолжает политику своего отца: стремится улучшить отношения с арабским миром, улучшить положение женщин; проводить реформы в экономике.

Зима 2010—2011 годов сопровождалась народными бунтами сразу в нескольких арабоязычных странах. В Иордании поводом для них стали инфляция, безработица и бедность, усилившиеся в период министерства Самира Ар-Рифаи. 22 января прошла первая демонстрация в столице страны Аммане[5][6]. 28 января состоялись демонстрации во многих городах страны[7][8]. 1 февраля в отставку было отправлено правительство Ар-Рифаи. Новым премьером был назначен Маруф аль-Бахит[9][10][11].

См. также

Напишите отзыв о статье "История Иордании"

Примечания

  1. ↑ [phys.org/news/2016-08-archaeology-team-world-first-tool-discovery.html Archaeology team makes world-first tool discovery, 2016.]
  2. ↑ [scientificrussia.ru/news/gorod-na-zare-vremen Найдены обустроенные города IV тыс. до н. э., созданные неизвестным народом]
  3. ↑ [www.fordham.edu/halsall/mod/1922mandate.html League of Nations: The Mandate for Palestine, July 24, 1922] (англ.). Modern History Sourcebook. Fordham University (24 июля 1922). Проверено 5 июля 2008. [www.webcitation.org/6166AOMuf Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].
  4. ↑ [www.historytoday.com/richard-cavendish/jordan-formally-annexes-west-bank Jordan Formally Annexes the West Bank]  (англ.)
  5. ↑ [www.vz.ru/news/2011/1/22/462948.html Протесты против цен на продовольствие прошли в Иордании] Взгляд
  6. ↑ [azannews.com/2011-01-22-interesnoe-v-mire-pub3567.php Массовые акции протеста в столице Иордании Аммане] AzanNews
  7. ↑ [lenta.ru/news/2011/01/28/jordan/ Lenta.ru: Ближний Восток: Антиправительственные митинги начались в Иордании]
  8. ↑ [www.rosbalt.ru/2011/01/28/813751.html Демонстранты в Иордании потребовали смещения правительства] РосБалт
  9. ↑ [www.gazeta.ru/news/lenta/2011/02/01/n_1684474.shtml Король Иордании распустил правительство и назначил нового премьер-министра]
  10. ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1577644&NodesID=5 Ъ-Online — Король Иордании выпустил пар]
  11. ↑ [top.rbc.ru/politics/01/02/2011/536462.shtml Король Иордании выполнил требование улиц: правительство в отставке :: Политика :: Top.rbc.ru]

Ссылки

  • [www.galopom.com.ua/Guide/Asia/Jordan/Histori/ История Иордании]
  • [www.artkavun.kherson.ua/jordan.htm Фоторепортаж с исторических мест Иордании: Петра и Мёртвое Море]
Иордания в темах
</table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий История Иордании

Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=История_Иордании&oldid=80983324»

Навигация