История Иркутской области

История Иркутской области

Древнее время и до XII века

Археологические исследования последних лет раскрыли существование в Иркутской губернии, в долинах реки Ангары и её притоков людей каменного века, современников мамонта и допотопного быка, в разных местах найдены оружие, украшения и утварь каменного периода. В этих же местах найдено также немало вещей, относящихся к периодам знакомства человека с металлами.

Заселение территории Иркутской области началось в эпоху палеолита. К среднему палеолиту относится стоянка Игетейский лог III, к позднему палеолиту — стоянки Мальта́ (24 тыс. л. н.), Буреть, Игетейский лог I, Макарово III, Красный Яр, Сосновый Бор слой 4, Глазковский некрополь и другие. На территории Иркутска к верхнему палеолиту относятся стоянки: Военный госпиталь, им. Арембовского, Щапова I-III, Переселенческий Пункт, им. Герасимова, Мамоны II, нижние горизонты Верхоленской горы I, Роща «Звёздочка». Стоянка Щапова I датируется радиоуглеродным методом возрастом 39900±1285 л. н., стоянка им. Герасимова — 36750±380 л. н.—26985±345 л. н., стоянка Мамоны–II — 31400±150 л. н., стоянка Военный госпиталь – 22900±500 л. н.—29700±500 л. н., Верхоленская гора–I слой 3 — 12570±180 лет назад.

В Усольском районе у деревни Буреть находится палеолитическая стоянка Буреть, у села Мальта́ — стоянка Мальта́. У мальчика MA-1 со стоянки Мальта, жившего 24 тыс. лет назад, была Y-хромосомная гаплогруппа R* и митохондриальная гаплогруппа U. Эти стоянки известны находками палеолитических венер.

Изучение митохондриальной ДНК в палеопопуляциях ранненеолитической китойской культуры (могильник Локомотив в верхнем течении Ангары, в зоне города Иркутск) и сменяющей её исаковской культуры развитого неолита (могильник Усть-Ида I на средней Ангаре) позволило сделать вывод о генетической взаимосвязи населения этих культур.

В могильнике Шаманка II, расположенном неподалёку от Слюдянки на юго-западном побережье озера Байкал на западной экспозиции склона второго холма Шаманского мыса зафиксирован культурный слой, содержащий находки раннего неолита — бронзового века.

На стоянках эпохи неолита и бронзового века в Прибайкалье (Локомотив, Шаманка II, Усть-Ида, Курма XI) определены Y-хромосомные гаплогруппы R1a1, K, С3, Q1a3 и E-L914. На участке Локомотив Глазковского некрополя (8000—6800 л. н.) определены Y-хромосомные гаплогруппы R1a1-M17 (LOK_1980.006 и LOK_1981.024.01), K, С3 и митохондриальные гаплогруппы F, A, D, C, U5a, G2a. На стоянке Шаманка II определены Y-хромосомные гаплогруппы K и митохондриальные гаплогруппы A, D, C, G2a. На стоянке Курма XI позднего неолита—ранней бронзы определены митохондриальные гаплогруппы A, D, F, Z и Y-хромосомная гаплогруппа Q.

XII—XVIII века

Наиболее раннее историческое известие о местном населении Приангарского края относится к концу XII века, то есть ко времени, как предполагают, занятые этих мест бурятами. Ко времени появления русских на берегах реки Ангары буряты были уже здесь наиболее многочисленным и сильным народом, там же жили и тунгусы. До прихода русских эта территория входила в составы многих протомонгольских и монгольских государств, сменявших друг друга.

В архиве древних актов выявлено донесение енисейского воеводы И. И. Ржевского в Сибирский приказ. В нём содержится подробное изложение обстоятельств основания Иркутского острога енисейским сыном боярским Яковом Ивановичем Похабовым летом 1661 года.

В 1628 г. в среднем течении Ангары возник первый на этой реке острог — Рыбинский. В 1630 г. основано Илимское зимовье, на волоке, ведущем на реку Лену, а на последней Никольский погост, переименованный в 1655 г. в Киренский острог. В 1652 г. положено основание Иркутскому ясачному зимовью, а в 1654 г. заложен в самом центре бурятских кочёвок Балаганский острог.

Первым приказчиком нового острога был назначен казачий десятник Василий Ездаков. Под его командой находилось 20 служилых людей. Сначала острог назывался Яндашским, по имени местного князца Яндаша Дороги, но уже с 1662 года он стал именоваться Иркутским (в старину писали «Иркуцкий»), так как находился недалеко от устья притока Ангары — Иркута.

В трудных условиях и с ограниченными средствами, переселенцы в Сибири завели пашни, покосы, построили заимки, деревни, сёла и города, соляные варницы, мукомольные мельницы, кузницы, добывали железную руду и плавили железо, отыскивали слюду, а позже серебро, золото и другие полезные ископаемые, занимались промыслами и ремёслами, заложили основы промышленности, создали очаги культуры на сибирских окраинах России. Постепенно край стал превращаться в губернию и на её территории насчитывалось более 500 населённых пунктов. Население росло в связи с прибытием новых партий русских переселенцев и ссыльных.

В 1700 году Иркутск стал центром этих обменов, а также центром управления всей приграничной горнодобывающей и заводской промышленности. Ему были приписаны первые рудники Забайкалья. В 1717 году влияние Иркутского региона распространяется на Якутск, более древний центр освоения Северной Сибири.

В 1708 г. был ликвидирован Сибирский приказ и образована Сибирская губерния (от Вятки до Камчатки).

Тункинский край присоединился лишь в 1709 году, постройкой Тункинского острога (см. Буряты).

Ситуация на границах постепенно стабилизируется. И 1719 год делает Иркутск самым молодым в списке пяти главных городов вновь учреждённой Сибирской губернии. 1724 году образована Иркутская провинция. В состав провинции входили города Иркутск, Верхнеудинск, Илимск, Киренск, Нерчинск, Нижнеудинск и Якутск. В те же годы он становится и важнейшим религиозным центром. В связи с отказом в пропуске в Китай епископу-миссионеру здесь организуется первосвятительская церковная кафедра, крупнейшая после Тобольской.

В 1736 году Сибирская губерния впервые делится на две части, открывая тем самым конкуренцию Восточной и Западной Сибири, Тобольска и Иркутска. Запад Сибири в этом соперничестве козырял древностью, близостью к коренной России и европейским рынкам сбыта, но победа осталась за молодым востоком, где оказалась основная часть минеральных ресурсов.

Сибирская губерния в 1764 г. переименована в Сибирское царство, подразделявшееся на Тобольское и Иркутское генерал-губернаторства.

Окончательно вновь учрежденная Иркутская губерния открывается в 1765 году. Границы Восточной Сибири (чуть западнее реки Енисей) определяются в 1773 году, когда открывается Иркутское наместничество. В ноябре 1775 года деление губерний на провинции было отменено. А в 1799 году происходит новый порыв в связи с учреждением Российско-Американской компании (сохранилось мемориальное здание её первой конторы). Иркутск становится не только пограничным, но и океанским городом. Государственные экспедиции, организуемые российским правительством на Дальний Восток, в Якутию, Монголию, Китай, на Аляску, также формировались в Иркутске. Отсюда началось второе заселение берегов Амура. Через Иркутск ехали все посольства в Пекин, проходили караванные торговые пути в Монголию и Китай. Оптовая торговля в Восточной Сибири тоже была сосредоточена преимущественно в руках иркутских купцов.

XIX век

В начале XIX века Иркутск становится официальной резиденцией генерал-губернатора и столицей Восточной Сибири. В 1805 г. из Иркутской губернии была выделена Якутская область. В 1818 году сибирским губернатором назначается выдающийся юрист Михаил Сперанский. Город превращается в центр местного законодательного творчества. Здесь создавались и обкатывались законодательные акты по управлению Сибирью и её народами. Позднее Сперанский явился составителем первого за три столетия Свода законов, и можно предположить, что этот Свод законов вчерне также обкатывался в Сибири. Правовая культура, подобранной Сперанским управленческой команды ещё резче выделила иркутское чиновничество не только на сибирском, но и на общероссийском фоне.

В 1822 г. создано Восточно-Сибирское генерал-губернаторство (с 1887 Иркутское генерал-губернаторство).

К 1825 году, когда умер Александр I, Иркутск занял второе место в Сибири по населению и первое — по количеству зарегистрированных купцов (финансовая и промышленная элита всего региона). Только в Тобольске населения по инерции было немного больше, но он хирел. Границы его влияния были чётко определены, петербургский контроль ощущался значительно сильнее. Первой столице Сибири уже некуда было развиваться.

А Иркутский регион продолжал развиваться. Укреплялись связи с Китаем, медленно распространяли влияние в Монголии, удерживали берега Северного Ледовитого и Тихого океанов. Растущий регион укреплял и рост своего центра.

Значительное влияние на повышение общественного статуса сибирской столицы оказала высылка осуждённых декабристов. Их рассеяли по всей Сибири, но только Иркутск оказался местом их последующего сосредоточения. Этот своеобразный «культурный десант» существенно подстегнул развитие города. Но ещё больше подстегнуло его открытие золотоносных провинций. До открытия Калифорнийских месторождений в 1849 году Иркутск до второй четверти XIX века был центром контроля золотодобычи мирового значения.

1848 год — это расцвет Иркутска. Начало губернаторства Муравьёва (будущего графа Амурского) ознаменовалось новым решительным натиском на восток, в результате чего России были возвращены области, утраченные некогда по Нерчинскому договору. Однако Приамурский и Приморский регионы сразу начали проявлять стремление к обособлению и к самостоятельному строительству местных центров. Чуть погодя от Сибири откалывается Аляска. Восточные проекты, в частности Маньчжурский и Приморский регионы, развиваются все активнее. На роль противоположного Петербургу пограничного центра, естественно, начинает претендовать Владивосток.

С 1851 г., со времени отделения Забайкальской области, Иркутская губерния является в настоящих своих границах.

В конце XIX века территория нынешней Иркутской области называлась Иркутская губерния.

XX век

Предреволюционный период

Японская война 1905 года остановила стремительное падение Иркутска как центра Сибири и вернула сюда часть столичных функций. Люди, ринувшиеся было в район Сахалина и Харбина, вновь начали оседать здесь. Продолжается быстрое экономическое развитие Иркутской губернии, связанное со строительством Транс-Сибирской магистрали.

Революция и гражданская война

После Февральской революции в 1917 году существовавшее до этого Иркутское генерал-губернаторство, в которое входили Иркутская и Енисейская губернии, Забайкальская и Якутская области, прекратило своё существование.

На территории области разворачивались драматические события Гражданской войны 1917—1922 гг. После Октябрьской революции 1917 года большевики сломали годами складывающуюся систему самоорганизации производства, национализировали акционерные и частные промышленные предприятия и даже небольшие кустарные мастерские. Вся продукция объявлялась собственностью государства и подлежала централизованному распределению. Исчезли экономические стимулы, нарушились производственные связи. Рыночная экономика была заменена административно-командной системой.

Также действовало Сибирское антибольшевистское правительство, красные партизаны и отряды колчаковцев и атамана Семёнова. В 1920 году в Иркутске был расстрелян адмирал А. В. Колчак.

Межвоенный период

15 августа 1924 территория Иркутской губернии была разделена на 3 округа — Иркутский, Тулунский, Киренский и 2 промышленных района — Черемховский и Бодайбинский.

С 1925 г. по 1930 г. территория Иркутска входила в Сибирский край (краевой центр — город Новосибирск), 28 июня 1926 года постановлением ВЦИК Иркутская губерния упразднена, а на её территории созданы 3 округа — Иркутский, Тулунский и Киренский, а с 1930 г. и до 1936 г. входила в Восточно-Сибирский край, в 1936—1937 годах — в Восточно-Сибирскую область (краевым и областным центром был город Иркутск).

26 сентября 1937 года постановлением ЦИК СССР была образована Иркутская область (областной центр — город Иркутск). 15 января 1938 года Верховный Совет СССР утвердил создание области.

Великая Отечественная война

Великая Отечественная война обескровила иркутскую деревню. Огромное количество мужчин было призвано на фронт. Их доля в общей численности населения области сократилась с 51 % в 1940 году до 20 % в 1944. Сократился парк тракторов и комбайнов. Прекратилось поступление новой техники. Большое количество лошадей было направлено в армию. Основной силой колхозного и промышленного производства стали женщины и подростки. Именно на их плечи легла тяжесть забот по ведению хозяйства, выпуску продукции и обеспечения фронта и тыла продовольствием и оружием. За годы войны сократилось сельскохозяйственное производство, снизилось поголовье скота, в запущенном состоянии оказалось зерновое хозяйство. Однако, несмотря на трудности, вера в то, что «враг будет разбит и победа будет за нами», не позволяла пасть духом. Люди, не покладая рук, трудились на заводах, в колхозах, женщины и девушки освоили мужские профессии, встали к станкам, сели на тракторы и комбайны, подростки трудились у станков, ученики начальных классов были заняты на полях сбором колосков.

Крестьяне Иркутской области внесли свой вклад в разгром врага. Колхозы и совхозы за время войны сдали государству в фонд обороны 800 тысяч тонн зерна, 150 тысяч тонн картофеля и молока, 44 тысячи тонн мяса, 1.5 тысячи тонн шерсти.

В годы Великой Отечественной войны экономика оказалась ещё больше централизована и подчинена нуждам обороны. Промышленные предприятия перешли на выпуск военной продукции. Из западных районов в Иркутскую область эвакуировали 22 крупных предприятия машиностроения и лёгкой промышленности, 10 трестов и свыше 25 тыс. рабочих и специалистов.

Эвакуированные предприятия были быстро развернуты на базе действующих производств и в самые короткие сроки дали фронту необходимую продукцию. Так, на Иркутском заводе им. Куйбышева установили оборудование с машиностроительного завода из Краматорска, а в Черемхове разместили машиностроительное предприятие из Луганской области. Кроме того, в Иркутск прибыло оборудование с Днепропетровской обувной фабрики, а в Усолье-Сибирском, Тельме и Черемхове наладили производство эвакуированные из Одессы и Днепропетровска швейные фабрики.

Война потребовала величайшего напряжения сил. На предприятиях организовывались фронтовые бригады, перевыполнявшие дневные планы. Получил распространение девиз: «Не выполнив задания — не уходи с работы». Сверхурочный труд детей, подростков, девушек и женщин стал нормой. Население области собирало тёплые вещи для фронта. Все работающие отчисляли из своего заработка деньги в фонд победы, подписывались на военные займы.

Всего за годы войны промышленность области освоила выпуск 50 наименований вооружения, боеприпасов, снаряжения и продуктов питания для фронта. Повысилась роль Иркутского угольного бассейна как важнейшего топливно-энергетического района на востоке страны. Появлялись новые отрасли промышленности. Расширилась производственная база существующих предприятий станкостроения и тяжелого машиностроения, пищевой и лёгкой промышленности.

Всего за период с 1940 по 1945 года объём продукции промышленности увеличился на 21 % и в 1945 году превысил уровень 1913 года в 13,8 раза.

Послевоенное время

После войны началась первая послевоенная пятилетка и промышленность переводилась на мирные рельсы. Иркутский завод тяжёлого машиностроения освоил выпуск новых видов машин для металлургической, нефтяной и золотодобывающей промышленности. В Черемхове приступили к созданию Новогришинского угольного разреза с обогатительной фабрикой, второй и третьей очереди Храмцовского разреза и Храмцовской обогатительной фабрики, а также шахты № 6. В Усолье-Сибирском началось строительство машиностроительного завода по производству горного оборудования и нового крупнейшего в стране солеваренного завода. Строились Бирюсинский и Тулунский гидролизные заводы. Возобновилась прокладка железной дороги Тайшет — Лена, что открыло возможность для освоения природных богатств средней Ангары.

Весной 1945 года на берегу Ангары, недалеко от Иркутска, между станцией Суховской и Китой, развернулась подготовка к строительству крупнейшего в стране химического комбината и города, названного Ангар­ском. Этим было положено начало созданию новой для Восточной Сибири и Дальнего Востока отрасли нефтехимической промышленности.

В 1951—1955 годов начал формироваться современный индустриальный облик региона. В то же время строился Иркутская ГЭС. На Ангаре, в Падунском створе, развернулись подготовительные работы по сооружению Братской ГЭС. На реке Лене началось строительство крупнейшего порта Осетрово. Продолжалось сооружение промышленных предприятий в Ангарске, где в строй действующих вводились отдельные цехи первого в Восточной Сибири нефтехимического комбината. В окрестностях Иркутска в 1951 году приступили к строительству алюминиевого завода и города Шелехова. В 1959 году приступили к строительству Байкальского целлюлозно-бумажного комбината и города Байкальска. Выпущена первая партия белоснежной соли «Экстра». Начал действовать Осетровский речной порт. В декабре 1960 года дал первый металл Иркутский алюминиевый завод. Быстро рос город металлургов Шелехов. Открыто движение поездов на горном участке Иркутск — Слюдянка. Электрифицированы участок Транссибирской магистрали от Черемхова до Иркутска и 700-километровая железная дорога Тайшет — Лена, сданная в эксплуатацию в 1958 году. Прокладывалась железная дорога Абакан — Тайшет. На Илиме возводился Коршуновский горно-обогатительный комбинат и строился город Железногорск. В Иркутске сооружались телецентр, хладокомбинат, студенческий и академический городки.

С июня 1957 года в СССР управление промышленностью и строительством перешло к совнархозам. Иркутский совнархоз объединил около 250 предприятий и 25 отраслей промышленности, производивших 75 % общего объёма продукции Иркутской области.

В августе 1958 года в Иркутске прошла представительная конференция по развитию производительных и промышленных сил Восточной Сибири, на которой обсуждались экономические проблемы области. В её работе приняли участие 600 организаций, в том числе более 100 институтов АН СССР и вузов. Материалы конференции взяты за основу при разработке новых проектов индустриализации. В 1973 году сдана в постоянную эксплуатацию железная дорога Хребтовая — Усть-Илимск протяженностью 214 км. В 1974 году приступили к строительству Западного участка БАМа (прокладка этой железнодорожной магистрали, севернее Байкала, с выходом к Тихому океану в районе Императорской гавани, планировалась ещё в дореволюционный период). К концу пятилетки на БАМе сооружено 13 мостов, в том числе два крупных через Лену и Таюру. На участке Тайшет — Лена прокладывался второй путь. За годы индустриализации Иркутская область стала крупнейшим центром энергетики и энергоёмких производств. Здесь получили развитие цветная металлургия, нефтехимическая и целлюлозно-бумажная промышленность, деревообрабатывающая промышленность, машиностроение, добыча ценных полезных ископаемых. Область превратилась в важнейшего поставщика алюминия, нефтепродуктов, леса, целлюлозы и бумаги, продуктов органического синтеза, каменного угля. По уровню промышленного роста, степени освоения природных ресурсов, специализации и концентрации промышленного производства она опередила многие другие области, края и республики Сибири и Дальнего Востока.

В середине 80-х годов началась «перестройка», которая внесла существенные изменения в экономическую, политическую, демографическую и социальную жизнь всего СССР, не исключением была и Иркутская область.

После распада СССР

В 1991—1997 годах главой администрации Иркутской области был Юрий Абрамович Ножиков.

С принятием Конституции России 1993 года, Иркутская область стала субъектом Российской Федерации.

В марте 1994 года в Иркутской области состоялись первые выборы в Законодательное собрание Иркутской области. Было избрано 45 депутатов первого созыва. Одновременно состоялись выборы губернатора Иркутской области. Первым губернатором стал Юрий Ножиков. В 1995 году принят Устав Иркутской области.

В 1997—2005 годах губернатором Иркутской области был Борис Александрович Говорин.

В 2000 году был создан Сибирский федеральный округ с центром в Новосибирске, в состав которого вошли все сибирские регионы России, в том числе и Иркутская область.

XXI век и настоящее время

С 2002 года в Иркутске проводится Байкальский международный экономический форум в раз четыре года. С 2011 года Байкальский экономический форум проводится в раз два года.

В 2005—2008 годах главой Иркутской области был Александр Георгиевич Тишанин.

11 октября 2005 года между властями Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа в посёлке Усть-Ордынский был подписан договор об объединении территорий.

Новый субъект РФ носит название «Иркутская область» и является правопреемником обоих субъектов. Усть-Ордынский Бурятский автономный округ входит в его состав с особым административным статусом и именуется Усть-Ордынский Бурятский округ.

11 октября 2005 года парламенты Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа приняли обращение к президенту РФ «Об образовании нового субъекта Федерации». 16 апреля 2006 года состоялся референдум по объединению Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского АО, в результате которого 1 января 2008 года Усть-Ордынский Бурятский автономный округ вошёл в состав Иркутской области.

С 22 ноября 2008 года по 10 мая 2009 года главой Иркутской области был Игорь Эдуардович Есиповский, который 10 мая 2009 года трагически погиб во время крушения вертолёта Bell 407.

С 8 июня 2009 года по 18 мая 2012 года губернатором Иркутской области был Дмитрий Фёдорович Мезенцев.

С 18 мая 2012 года областью руководит Сергей Владимирович Ерощенко.

Со 2 октября 2015 года областью руководит Сергей Георгиевич Левченко.

Отрывок, характеризующий История Иркутской области

В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.


29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.