История Карибского региона
История Карибского региона, как островов Вест-Индии, так и побережья Центральной и Южной Америки, наиболее достоверно известна начиная с эпохи колонизации Америки европейскими державами. История более ранних периодов изучается археологическими и генетическими методами.
Содержание
До испанской колонизации
В истории доколумбова заселения островов Карибского моря выделяют три группы народов. Народы первой группы (палеоиндейцы) пришли на острова в 5000-2000 годах до н. э. из Центральной или Южной Америки. Следующая группа, мигрировавшая в 1000—500 годах до н. э. из Южной Америки на Большие Антильские острова и остров Тринидад, создала месоиндейскую или сибонейскую культуру. Третьей группой народов, которые появились в регионе были таино, пришедшие в 300 году до н. э. из Южной Америки на остров Тринидад и оттуда заселившие Малые и Большие Антильские острова, а затем карибы, мигрировавшие после 1000 года н. э. из района дельты Ориноко и вытесневшие аравакоговорящих индейцев с Тринидада и Малых Антильских островов.[1]
На северо-западном берегу Карибского моря, на полуострове Юкатан процветала цивилизация майя.
Колонизация
Название Карибского моря происходит от карибов — группы индейских народов, проживавших на Антильских островах в период их открытия европейцами в XV веке.[2] Интересно отметить, что поначалу испанские завоеватели, исказили название этих племён и стали называть их «каннибалами».[3] Новые земли, которые были названы Вест-Индия, также часто именовались испанцами Антильским морем, поэтому в некоторых европейских языках также используется это название.[4]
Когда испанцы прибыли на Антильские острова, они были заселены индейцами таино, которые примерно в I в до н. э. мигрировали туда из Южной Америки. В 1492 году первая экспедиция Христофора Колумба высадилась на Багамах, пребывая в полной уверенности, что ими был открыт новый путь в Азию. На острове, получившем название Эспаньола (ныне Гаити), было основано первое испанское поселение, положившее начало вековому господству Испании в регионе. С 1506 по 1511 годы с участием Эрнана Кортеса и Диего Веласкеса де Куэльяр острова Эспаньола и Куба были завоёваны, а местное население — превращено в рабов. В 1517 году Франсиско Эрнандес де Кордова открыл полуостров Юкатан, где испанцы впервые встретились с развитой цивилизацией майя. Последовавшие затем экспедиции Хуана де Грихальва (1518) и Эрнана Кортеса (1519) положили начало завоеванию и колонизации Мексики.
Другие европейские империи также стали расширяться на запад, направляя корабли в Новый Свет. Первые английские колонии появились на Бермудских островах (1612), островах Сент-Киттс (1623) и Барбадос (1627) и были затем использованы для колонизации других островов. Французская Вест-Индия также началась с острова Сент-Китс (1624), затем были основаны поселения на островах Гваделупа и Мартиника (1635). Британия и Франция также успешно отвоёвывали острова у слабеющей Испанской империи — в 1655 году под контролем англичан оказалась Ямайка, а в 1697 году французы захватили западную часть Эспаньолы. В XVII веке на островах Кюрасао, Святого Мартина, Аруба и ряде других появились голландские колонии, позже вошедшие в состав Нидерландских Антильских островов. Датские владения в регионе появились в 1672 году на островах Сент-Джон и Сент-Томас.
Европейские державы активно завозили африканских рабов и вывозили продукцию сельского хозяйства (табак, сахар, красители и др.) и ресурсы (золото и серебро), используя для этого даже специальные флотилии. Регион Карибского моря превратился в площадку торговли новыми для Европы товарами, что повлекло развитие пиратства.
Пиратство
Пиратство в Карибском море зародилось в XVI веке, основными центрами сбора пиратов, корсаров и буканьеров стали остров Тортуга и Порт-Ройял. Одним из первых приватиров на службе её величества был Фрэнсис Дрейк, наиболее известный захватом испанского Серебряного каравана в порту Номбре-де-Диос в 1572 году. Его дело продолжил Генри Морган, который предпринял в 1671 году известный поход на Панаму и стал позднее вице-губернатором Ямайки.
Расцвет пиратства пришёлся на 1700—1730 годы — это время называют золотым веком пиратства. За этот период прославились Чёрная Борода и Стид Боннет, действовавшие в Карибском море в 1716—1718 годах, а также Чарльз Вейн, чья карьера длилась с 1716 по 1719 годы. Прославленный Чёрный Барт, а также Джек Рэкхем и его подруги Энн Бонни и Мэри Рид орудовали в Вест-Индии до 1720 года. Важным источником сведений о биографии этих и других пиратов является книга Чарльза Джонсона, которая вышла в 1724 году под названием «Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учинённых самыми знаменитыми пиратами».[5]
Среди поздних пиратов выделяется Роберто Кофреси, промышлявший в Карибском регионе в 1818—1825 годах.
Постколониальный период
С XIX века начинается выход колониальных стран из империй. В результате восстания рабов французская колония Сан-Доминго первой получила независимость в 1804 году. Оставшаяся часть Эспаньолы была завоёвана гаитянцами в 1821 году, но в 1844 году на этой территории сформировалась Доминиканская Республика. После серии войн Куба при вмешательстве США получила независимость от Испании в 1898 году, а остров Пуэрто-Рико перешёл к Соединённым Штатам Америки, которые начали играть доминирующую роль в регионе. В 1903 году при участии США после отделения Панамы от Колумбии был построен Панамский канал, связавший Карибское море с Тихим океаном. Он был открыт 15 августа 1914 года и находился под управлением США до 31 декабря 1999 года. В 1917 году Дания продала свои владения США, и они получили название Американские Виргинские острова. В период с 1958 по 1962 годы большая часть контролируемых Великобританией земель были выделены в Федерацию Вест-Индии, которая затем распалась на отдельные государства.
12 декабря 2001 года главы государств и правительств стран-членов Ассоциации карибских государств, собравшиеся на острове Маргарита (Венесуэла), приняли «Маргаритскую декларацию», которая признаёт Карибское море общим наследием и бесценным активом, а также задаёт направление сотрудничеству стран в вопросах торговли, туризма, транспорта и стихийных бедствий.[6] 29 июля 2005 года на встрече в Панаме члены ассоциации подтвердили свои намерения.
Напишите отзыв о статье "История Карибского региона"
Примечания
- ↑ Bridget M. Brereton. [www.britannica.com/EBchecked/topic/640195/West-Indies West Indies] (англ.). Britannica Online Encyclopedia. Проверено 1 мая 2009. [www.webcitation.org/60u8YGCSz Архивировано из первоисточника 13 августа 2011].
- ↑ История Карибского региона // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- ↑ Бартоломе де Лас Касас. глава 19 // [www.vostlit.info/Texts/rus13/Las_Kasas/text22.phtml?id=800 История Индий] = Historia de las Indias. — Ленинград: Наука, 1968. — Т. II.
- ↑ [www.britannica.com/EBchecked/topic/28155/Antilles Antilles (islands, Atlantic Ocean)] — Britannica Online Encyclopedia
- ↑ [www.seapirates.ru/zolotoj-vek-piratstva/ Золотой век пиратства]. Пираты морей и океанов. Проверено 23 апреля 2009. [www.webcitation.org/60u8aKefD Архивировано из первоисточника 13 августа 2011].
- ↑ [www.acs-aec.org/Summits/III_summit/English/Declaration_eng.htm Declaration of Margarita] (англ.). Association of Caribbean States (11-12 декабря 2001). Проверено 12 марта 2009. [www.webcitation.org/60u8au8A5 Архивировано из первоисточника 13 августа 2011].
</ol>
Ссылки
- [www.wdl.org/ru/item/252/ История Антильских островов] с 1666 года
- [contrabandist.pirat-seawolf.com/?p=455 История Карибского моря] Флибустьерское начало
Отрывок, характеризующий История Карибского региона
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
