История Киргизии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

До появления на территории современной Киргизии человека разумного её населяли архантропы (пещеры Сельункур (Сель-Унгур) и Обишир 1-5 в Баткенском районе близ Оша)[1] и неандертальцы, следы пребывания которых обнаружены и на горе Боз-Бармак (в районе озера Иссык-Куль)[2]. Примерно 5-10 тыс. лет назад на берегах Иссык-Куля появились мезолитические охотники, которые разрисовали стены пещеры Ак-Чункур красной охрой, изображая сцены охоты и танцев[3].





Древние времена

Исторически на территории современной Киргизии с древнейших времен проживали индоевропейские племена — скифы, именуемые так же саки. В начале нашей эры (примерно в 5 веке) на территорию современной Киргизии с востока (Синьцзян) мигрировали усуни, которых сменили эфталиты («белые гунны»), а затем сасаниды. В раннем Средневековье территорию современной Киргизии, по видимому уничтожив коренное население, оккупировали пришедшие из Монголии тюрки. В VII веке территория современной Киргизии вошла в Западно-тюркский каганат, а в VIII веке — в тюркский Карлукский каганат. В XII веке города Узген (старейший город на территории современной Киргизии) и Баласагун становятся центрами государства Караханидов, на смену которому приходит Каракитайское ханство.

В XIII веке земли современной Киргизии были завоёваны Монгольской империей и вошли в её Чагатайский улус, из которого в 1347 году выделился полукочевой Моголистан, где гегемония принадлежала дулатам.

Формирование киргизского народа

 Достоверность этого раздела статьи поставлена под сомнение.
Необходимо проверить точность фактов, изложенных в этом разделе.
На странице обсуждения могут быть пояснения.
Основные статьи: История киргизов, Енисейские кыргызы, Кыргызский каганат

Нынешние киргизы — этнос, который мигрировал в места своего современного обитания из регионов в центре Азии (Алтай и Саяны), сохранив своё самоназвание «кыргызы».

Первые государственные образования на территории современной Киргизии возникли во втором веке до н. э., когда южные земледельческие районы страны вошли в состав государства Паркан. В IV—III вв. до нашей эры предки киргизов входили в мощные племенные союзы центральноазиатских кочевников, которые весьма серьёзно тревожили Китай. Именно тогда началось строительство Великой Китайской стены. В II—I вв. до нашей эры часть кыргызских племён ушла из-под власти гуннов (хунну) на Енисей. Именно здесь они образовали первое своё государство Кыргызский каганат. Он явился центром консолидации енисейских кыргызов, формирования их культуры. Здесь возникло первое древнетюркское руническое письмо. Рунические надписи сохранились на каменных памятниках. Разрушение государства под ударами завоевателей привело к утрате письменности. Беспрецедентный по объёму эпос «Манас» — сохранившаяся в устной передаче энциклопедия, вобравшая в себя события истории, сведения об обществе, обычаях и быте киргизов.

Широко известным памятником древности являются наскальные изображения в урочище Саймалы-Таш, которые относятся к периоду до прихода предков киргизов на Тянь-Шань[4]. Башня Бурана и Узгенский архитектурный комплекс свидетельствуют о высоком мастерстве зодчих и строителей среднеазиатской державы Караханидов[5].

С середины IX до начала X века Кыргызский каганат охватил Южную Сибирь, Монголию, верховья Иртыша, часть Кашгарии.

Период расцвета государства енисейских кыргызов был не только периодом завоеваний, но и торгового обмена с китайцами, тибетцами, народами Южной Сибири, Центральной и Средней Азии. Именно в этот период предки современных киргизов, после победы над Уйгурским каганатом, впервые вступили на территорию Тянь-Шаня. Однако в X веке под властью енисейских кыргызов остались лишь Южная Сибирь, Алтай и Юго-Западная Монголия. В XI—XII вв. их владения сократились до Алтая и Саян. Между тем, рассеянные по огромному пространству части кыргызских племен принимали активное участие в событиях, которыми богата история стран Центральной и Внутренней Азии.

Со времён монгольских завоеваний появились несколько этнических очагов кыргызов во Внутренней и Центральной Азии и Южной Сибири.

В течение XIV—XV веков отдельные группы кыргызов переселились на территорию современного Кыргызстана[6]. Однако основная часть народа оставалась проживать в Минусинской котловине.[6] В XV—XVIII вв. в Минусине существовал кыргызский племенной союз Хонгорай .[6]

В 1703 г. джунгарский хан Цэван-Рабдан опасаясь захвата своих подданных кыргызов династией Цинь и Россией, решил переселить кыргызов из Минусина на юг.[6][7] При помощи кыргызских князей в Абаканской долине было собрано 15—20 тысяч кыргызов — большая часть населения Хонгорая.[6] По трём дорогам енисейские кыргызы под охраной джунгарских воинов были переселены во владения Цэван-Рабдана.[6] Кыргызские переселенцы в Джунгарском ханстве занимались в основном военной службой и охраной границ ханства[6]. Они не пребывали на территории современной Киргизии и нет оснований утверждать о каком-то переселении на Тянь-Шань в начале XVIII в.[8]

Значительная часть кыргызов осела среди алтайцев, телеутов и казахов.[6] Остальные кыргызы формировали сегодняшний хакасский народ.

В 1756—1757 годах Джунгарское ханство было разгромлено Цинской империей, и при этом погибла значительная часть мужского кыргызского населения.[6]

Российское правление

См. также: Среднеазиатские владения Российской империи

Сопротивляясь власти кокандских ханов, отдельные киргизские племена принимали российское подданство и становились проводниками российской экспансии в Средней Азии. В 1855—1863 территория современной северной Киргизии была отвоёвана у Кокандского ханства отрядами полковника Черняева и вошла в состав Российской империи. Ряд киргизских вождей сопротивлялись русскому завоеванию. Одним из мощных восстаний против России было движение кыргызского муллы (восстание Пулат-хана) в Фергане в 1873—76 гг.

На кыргызских землях был основан форпост Пржевальск.

Южная Киргизия (вместе с Ферганой и севером Таджикистана) после разгрома Кокандского ханства в 1876 году была включена в состав Российской империи как Семиреченская область (административный центр — город Верный).

В России с трудом различали казахов (киргиз-кайсаков) от собственно киргизов (кара-киргизов), многие племена которых продолжали заниматься кочевым скотоводством в отличие от ферганских кыргызов, кыпчаков, таджиков, тюрков и сартов.

В 1910 году на территории современного Кыргызстана были открыты первые шахты и началась промышленная добыча каменного угля (Кёк-Жангак)[9]. Шахтёрами становились переселенцы из России, которые очень рано попали под влияние революционных социал-демократических кружков.

В конце царского периода появляются первые печатные средства массовой информации. Первым стал видимо, выходивший на русском языке в 1914 году, "Пишпекский бюллетень"[10]. В 1916 году открылось издательство "Прогресс", которое стало выпускать на русском языке газету "Окраина"[10].

До поры до времени царское правительство не вмешивалось в жизнь киргизов, однако Первая мировая война привела к необходимости мобилизации населения на окопные работы.

В результате 10 августа 1916 году вспыхнуло восстание, охватившее Российский Туркестан, в том числе и кочевья киргизов и казахов. Гнев восставших прежде всего обрушился на русских поселенцев, которых было убито до 2000 человек.

Восстание было жестоко подавлено. Часть киргизов бежала в Китай, где впоследствии в приграничной провинции Синьцзян был даже образован Кызылсу-Киргизский автономный округ.

Советская Киргизия

Основные статьи: Кара-Киргизская АО, Киргизская АССР, Киргизская Советская Социалистическая Республика

Революции в Петрограде в 1917 году были неоднозначно встречены на территории современной Киргизии (южное Семиречье). Известно, что не только русские шахтёры, но «феодальная верхушка» киргизских племён поддержала революцию. Тогда как русские поселенцы-крестьяне проходили по номинации «кулаков» и они восстали против политики продразвёрстки (Беловодский мятеж (1918)). Восстание было подавлено, а территория современной Киргизии была включена в состав Советского Туркестана, административным центром которого стал Ташкент. В 1924 году железная дорога Турксиб (строительство которой было начато ещё в царское время) связала Бишкек с Алма-Атой и Новосибирском[11].

По национально-государственному размежеванию советских республик Средней Азии 14 октября 1924 была образована Кара-Киргизская (с 25 мая 1925 — Киргизская) автономная область в составе РСФСР (возглавляли Каменский и Айдарбеков), 1 февраля 1926 преобразована в Киргизскую АССР (одним из первых председателей совнаркома республики стал Ж. Абдракманов). 5 декабря 1936 республика была выделена из состава РСФСР и названа Киргизской ССР. В советские годы появляется радиовещание (1931), получает развитие альпинизм[12].

В 1936 Киргизия получила статус союзной республики (ССР), столицей которой стал город Фрунзе (бывший Пишпек). В 1937 году руководителем НКВД Киргизской ССР назначается полковник Лоцманов, который осуществляет террористическую кампанию по борьбе с «врагами народа», среди который особенно выделялись «пантюркисты», «пансиламисты», «вражеские шпионы». Примечательно, что многие партийные руководители из числа местных кадров были уличены в принадлежности к «эксплуататорскому классу», то есть манапам. Важной чертой советизации Киргизии была аграрная реформа, в ходе которой кочевые киргизы приучались к оседлому образу жизни в рамках колхозов, также проводилась кампания по строительству оросительных каналов. Проводилась и индустриализация: строились электростанции и цементные заводы. Республика считалась отсталой, потому с 1932 года над ней взял шефство Ленинград[13]. Хотя поощрялся переход киргизов на промышленные предприятия, в республику организованно осуществляли переселение рабочих кадров (только в 1930 - 1931 годах прибыло около 6 тыс. вербованных из центральных районов РСФСР, а также донецкие шахтеры)[13]. В результате, рабочий класс Киргизии в 1939 году насчитывал 125 тыс. человек, из которых 42,9 % были русскими, 14,9 % украинцами[14]. Доля киргизов среди рабочих республики в ходе индустриализации даже снизилась - с 27 % в 1926 году до 18 % в 1939 году[14]. Немалый отпечаток на культурную жизнь киргизов оказала и борьба с безграмотностью, в ходе которой было введено обязательное среднее образование. В рамках советизации были постепенно ликвидированы традиционные низовые суды биев (аксакальские)[15]. Первое время советская власть пыталась интегрировать суды казиев, рассматривающие дела по шариату, в судебную систему. Так в 1921 году было утверждено ЦИК Туркестанской АССР "Положение о суде казиев", которое подчинило казиев советским органам[16]. В 1927 году суд казиев был фактически ликвидирован[16]. За короткий срок киргизы (как и многие другие тюркские народы СССР) трижды сменили алфавит: с арабского на латиницу, а с латиницы на кириллицу. Для подготовки учителей были открыты педагогические вузы (Киргизский институт просвещения, 1925). В советский период формируется наука Киргизии: в 1924 году начала работать Киргизская научная комиссия (она занималась записью местного фольклора), а после её ликвидации в 1927 году созданы Академический центр и Центральный музей[17]. В 1920-е годы в республике были проведены первые археологические раскопки[17]. С 1927 года (открытие первой сейсмической станции во Фрунзе) начались регулярные инструментальные сейсмологические наблюдения[18]. Новая веха в развитии науки в Киргизии приходится на 1954 год, когда была создана республиканская Академия наук[18]. В 1938 году открылся первый ботанический сад[18]. Появились театры. В 1939 году на сцене поставлена первая киргизская классическая лирико-эпическая опера "Айчурек", в 1940 году - первая балетная постановка на киргизском языке - "Анар"[19]. Для подготовки работников культуры в 1939 году были открыты музыкальное и художественное училища, а в 1940 году хореографическая студия[19]. Самые первые декреты советской власти декларировали равноправие женщинам, запрещали многожёнство. В 1920 - 1921 годах был запрещен калым (норма повторена в 1923 году)[20].

В 1939 году территория советской Киргизии была разделена на пять областей: Ошская, Иссык-Кульская, Тянь-Шаньская, Джалал-Абадская и Фрунзенская. С 1958 во Фрунзе работает телецентр.

В Перестройку в Киргизии возникли как и в целом по СССР общественные организации. В мае 1990 года в республике эти движения ("Ашар", "Асаба", "Атуулук демилге" ("Гражданская инициатива), "Акыйкат" ("Справедливость"), "Ак кеме" ("Белый пароход"), "Эне тил" ("Родной язык"), "Кыргыз эл" ("Киргизский народ") и другие) объединились в Демократическое движение Кыргызстана[21]. В Киргизской ССР были отмечены киргизско-узбекские столкновения, кульминацией которых стала Ошская резня 1990 года. В октябре 1990 года представители Демократического движения Кыргызстана во время заседания Верховного совета Киргизской ССР объявили политическую голодовку с требованиями отставки руководства республики, ослабления власти Москвы, принятия декларации о суверенитете, свободы печати, избрания президента республики тайно и на альтернативной основе и т.д.[21]. Для урегулирования ситуации на пост первого президента республики был выдвинут академик Аскар Акаев, который утром 28 октября 1990 года встретился с протестующими и обещал выполнить их требования[21]. 15 декабря 1990 года была принята Декларация о государственном суверенитете Республики Кыргызстан[21].

Современная история

На волне кризисных явлений в СССР, кульминацией которых стало поражение ГКЧП, Верховный Совет Киргизии провозгласил 31 августа 1991 независимость республики.

6 марта 1992 года Верховный Совет Киргизии ратифицировал алма-атинский протокол к беловежскому соглашению о прекращении существования СССР и об образовании СНГ[22].

5 мая 1993 года была принята первая Конституция Киргизской Республики, которая закрепляла президентскую форму правления. Подобно России Киргизия пережила этап конфронтации между президентом и прокоммунистическим парламентом. В 1993 страну потряс первый коррупционный скандал, связанный с именем премьер-министра Турсунбека Чынгышева, в результате чего новым главой правительства стал представитель старой партноменклатуры Апас Джумагулов (в 1993—1998). 10 мая 1993 года в Киргизии была введена собственная национальная валюта — сом. Очередной правительственный кризис спровоцировал реформу 1994 году, в результате которого парламент стал двухпалатным. Тем временем, страна превращалась в крупную перевалочную базу экспорта афганских наркотиков. Ключевым центром киргизской наркоторговли стал город Ош[23], где проживало значительное узбекское меньшинство. В стране в начале 1990-х годов была очень высокая инфляция - 360 % в 1992 году, 470,0 % в 1993 году, 90,0 % в 1994 году[24]. В дальнейшем рост цен несколько замедлился и в 1995 - 1998 годах годовая инфляция снизилась с 31,9 % до 18,4 %[24]. В 1999 году опять инфляция достигла 39,9 %, но в дальнейшем снизилась (9,6 % в 2000 году), а в 2001 - 2006 годах не превышала 10,0 %[24].

На рубеже тысячелетий республика невольно была вовлечена в борьбу против терроризма, которая была предвосхищена геополитической нестабильностью у южных рубежей. В 1999 году Киргизию всколыхнули Баткенские события, когда боевики Исламского движения Узбекистана попытались прорваться из Таджикистана через территорию Киргизии в Узбекистан. В 2001 году в Киргизии была размещена американская авиабаза Манас. Первым симптомом кризиса стали Аксыйские события 2002 года. Затем произошла Тюльпановая революция 24 марта 2005, завершившая 15-летнее правление Аскара Акаева (1990—2005). Новым президентом стал Курманбек Бакиев (2005—2010), которому не удалось стабилизировать положение в стране.

Бакиев был свергнут во время очередной революции 7 апреля 2010 года. Власть перешла временному правительству во главе с лидером прошлой революции Розой Отунбаевой. Столкновения между сторонниками новой и старой власти спровоцировали межэтнический конфликт между киргизами и узбеками на юге страны, в ходе которого погибло свыше 200 человек, а сотни тысяч узбеков покинули страну.

27 июня 2010 в Киргизии прошёл референдум, на котором были подтверждены полномочия Розы Отунбаевой в качестве главы государства на переходный период до 2011 года, а также была принята новая конституция, утверждающая в стране парламентскую форму правления[25].

30 октября 2011 года прошли выборы президента, из 16 кандидатов победу одержал А.Атамбаев с 63,24 % голосов. Всего проголосовало около 1858596 (61,28 %) граждан.

Напишите отзыв о статье "История Киргизии"

Примечания

  1. ↑ [tass.ru/nauka/2368810 ТАСС: Новосибирские археологи будут искать следы денисовского человека в киргизской пещере]
  2. ↑ [issyk-kul2000.narod.ru/nauk46.html С какой целью создается биосферная территория «Иссык-Куль»?]
  3. ↑ [www.centrasia.ru/newsA.php?st=1209290940 Ч.Жумакадыр: На Иссык-Куле продолжаются поиски пропавшей столицы усуней — Чигучена]
  4. ↑ [www.kyrnatcom.unesco.kz/culture/saymaly%20tash.htm Петроглифы Саймалы-Таша. Сайт Национальной комиссии КР по делам ЮНЕСКО]
  5. ↑ [www.kyrnatcom.unesco.kz/culture/uzgen.htm Узгенский архитектурно-археологический комплекс. Сайт Национальной комиссии КР по делам ЮНЕСКО]
  6. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [www.turkist.org/2011/03/nikolai-huseinov-kyrgyz-kaqanat.html Николай Гусейнов «Кыргызский каганат — тюркское государство на Енисее»]
  7. ↑ [hakasiya19.ru/publ/11-1-0-74 Енисейские кыргызы. Историко-этнический очерк о Хакасии]
  8. ↑ [www.eurasica.ru/articles/khakas/a_abdykalykov_pereselenie_eniseyskih_kyrgyzov_v_nachale_xviii_v_i_ih_istoricheskaya_sudba/ А. Абдыкалыков ПЕРЕСЕЛЕНИЕ ЕНИСЕЙСКИХ КЫРГЫЗОВ В НАЧАЛЕ XVIII в. И ИХ ИСТОРИЧЕСКАЯ СУДЬБА]
  9. ↑ [www.welcome.kg/ru/economics/industry/gh/ Топливная промышленность]
  10. ↑ 1 2 Трифонова Е.С. Политическая пропаганда как элемент влияния на массы в 20-е гг. XX в. (на примере Кыргызстана) // Вестник Кыргызско-Российского славянского университета. - 2013. - Т. 13. - № 3. - С. 62
  11. ↑ [www.turksib.com/history.php История Турксиба]
  12. ↑ [www.kac.centralasia.kg/history_rus.htm История альпинизма в Кыргызстане]
  13. ↑ 1 2 Кравченко Т.Ф. Особенности индустриального развития Кыргызстана в 20-е - 30-е гг. XX века // Вестник Кыргызско-Российского славянского университета. - 2013. - Т. 13. - № 6. - С. 29
  14. ↑ 1 2 Кравченко Т.Ф. Особенности индустриального развития Кыргызстана в 20-е - 30-е гг. XX века // Вестник Кыргызско-Российского славянского университета. - 2013. - Т. 13. - № 6. - С. 30
  15. ↑ Слесарев С.М. Отношение Советской власти к судам биев в Кыргызстане в период "военного коммунизма" в 1918 - 1921 гг. // Вестник Кыргызско-Российского славянского университета. - 2014. - Т. 14. - № 11. - С. 83 - 84
  16. ↑ 1 2 Типеров А.В. История становления советского суда в Кыргызстане (1917 - 1924 гг.) // Вестник Кыргызско-Российского славянского университета. - 2013. - Т. 13. - № 9. - С. 73
  17. ↑ 1 2 Бартенева И.Ю. Роль русских ученых в становлении академической науки Кыргызстана // Альманах современной науки и образования. - 2010. - № 7. - С. 18
  18. ↑ 1 2 3 Бартенева И.Ю. Роль русских ученых в становлении академической науки Кыргызстана // Альманах современной науки и образования. - 2010. - № 7. - С. 19
  19. ↑ 1 2 Горина И.В. Музыкально-драматическое искусство Киргизии в первой половине XX в. // Вестник Кыргызско-Российского славянского университета. - 2013. - Т. 13. - № 9. - С. 29
  20. ↑ Слесарев С.М. Отношение Советской власти к судам биев в Кыргызстане в период "военного коммунизма" в 1918 - 1921 гг. // Вестник Кыргызско-Российского славянского университета. - 2014. - Т. 14. - № 11. - С. 84
  21. ↑ 1 2 3 4 Жумагазиева Н.М. Особенности развития советской государственности в Кыргызстане // Вестник Барнаульского юридического института МВД России. - 2013. - № 1 (24). - С. 23
  22. ↑ [online.adviser.kg/Document/?link_id=1001329556 Постановление Верховного Совета Киргизской Республики от 6 марта 1992 года № 840-ХII О ратификации Протокола к соглашению о создании Содружества Независимых Государств]
  23. ↑ [www.narcozona.ru/traff.html Производство опийных наркотиков (героина) в Афганистане: инфраструктура наркобизнеса]
  24. ↑ 1 2 3 Гусева В.И. Современные факторы экономического роста Кыргызстана // Сибирская финансовая школа. - 2010. - № 1. - С. 4
  25. ↑ [www.ferghana.ru/news.php?id=15130&mode=snews Кыргызстан: Новая Конституция вступила в силу]

Ссылки

  • [978-80-905365-5-5.hks.re Petr KOKAISL, Amirbek USMANOV (Петр КОКАЙСЛ, Амирбек УСМАНОВ) История Кыргызстана глазами очевидцев. Прага, Nostalgie, 2012] ISBN 978-80-905365-5-5 (e-book)
  • [www.analitika.org/?topic=kg_history Analitika.org — История Кыргызстана]
Киргизия в темах
</table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий История Киргизии

– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=История_Киргизии&oldid=80651290»

Навигация