История Курганской области

Курганская область — регион Российской Федерации, находящийся в южной части Сибирской низменности, в бассейне рек Тобола и Исети. Древнейшая Позднепалеолитическая стоянка на территории Курганской области Шикаевка II датируется возрастом 18050±95 лет. К эпохе мезолита относятся памятники Камышное I, Утаган III.

Курганский уезд был образован 19 января 1782 года в составе Тобольской области Тобольского наместничества. С 1796 года уезд находился в Тобольской губернии.

В 1822—1882 годах Курганский округ Тобольской губернии входил в состав Западно-Сибирского генерал-губернаторства.

3 апреля 1918 года Губернская конференция Советов приняла решение о перенесении губернского центра из г. Тобольска в г. Тюмень и переименовании Тобольской губернии в Тюменскую. Тобольский Совет воспротивился решению конференции и 3 мая 1918 года объявил себя губернским. В постановлении ВЦИК от 27 августа 1919 года губерния названа Тобольской, хотя после освобождения её территории от белогвардейцев губернские учреждения были образованы в Тюмени.

В советский период территория современной Курганской области являлась составной частью Уральской области (Курганский округ), а затем — Челябинской области.

Курганская область была образована Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 февраля 1943 года. В её состав вошли 32 района, 2 города областного подчинения — Курган и Шадринск, 3 рабочих поселка и 1784 населенных пункта. Через год — 14 августа 1944 года — Указом Верховного Совета СССР была создана Тюменская область, которой из состава Курганской области были переданы Армизонский, Бердюжский, Исетский и Упоровский районы.

30 октября 1959 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за выдающиеся успехи в деле увеличения производства зерна и успешное выполнение обязательств по продаже государству хлеба Курганская область была награждена орденом Ленина. Тогда зауральцы сдали государству 90 млн пудов хлеба (около 1,5 млн тонн). Церемония вручения ордена состоялась только в марте 1961 года, когда Н. С. Хрущев прикрепил орден к знамени области.

Отрывок, характеризующий История Курганской области

Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.