История Кюрасао
|
Кюрасао — самый большой остров Нидерландских Антил. История острова Кюрасао начинается с заселения острова индейцами племени Араваки. Первыми европейцами, открывшими остров, были испанцы.
Содержание
Первое упоминание
История заселения острова Кюрасао начинается с его открытия индейцами племени Араваки, которые ступили на эту землю задолго до Христофора Колумба. Следы их пребывания на территории острова датируются 2500 годом до н. э., что, в общей сложности, говорит об шести тысячилетней истории. Именно в этот момент, Араваки отправляются на поиски новых земель и обосновываются на так называемых АБК островах — Аруба, Бонэйр, Кюрасао[1][2]. Некоторые историки склонны считать, что название острова «Кюрасао» происходит от Caiquetios — одной из ветвей племени Араваков[3].
Колониальный период
Испанская колония
Колумб, во время своего похода, составил карту Карибского бассейна в конце XV века и тем самым проложил путь для европейской колонизации. Первыми из европейцев, кто открыл остров, стали испанцы. Сохранились свидетельства, что поражённые цингой солдаты испанского командира Алонсо де Охеда были высажены на этот остров. Впервые были встречены аборигены, которых Охеда описывал, как «необычайно высоких», а сам остров — «остров гигантов». По возвращении экспедиции через два года, командир нашёл своих солдат на острове излеченными от болезни и пребывающими в здравии. В записках, которые вёл Америго Веспучи, он описывал травы и зелья, а также методы, которыми аборигены Кюрасао излечивали разного рода болезни[4]. После возвращения на родину и распространения этих новостей большое количество испанских исследователей устремились к острову. Высадившись 26 июля 1499 года, испанские мореплаватели первым делом провозгласили эту территорию «вечным владением испанской короны». Однако, основать здесь первое функционирующее поселение им удалось только через тридцать лет. К началу XVI века стало понятно, что на острове не хватает пресной воды для поддержания больших фермерских хозяйств и отсутствуют какие-либо признаки золота. В результате, испанцы отказались от содержания постоянного гарнизона на острове Кюрасао, чем, впоследствии, и воспользовались голландцы[5].
Голландская колония
XVII век принес ожесточённые бои за влияние в Карибском бассейне. Англия отвоевала испанскую Ямайку, голландцы захватили Кюрасао и некоторые другие мелкие острова[6]. В 1634 году Голландской Вест-Индской компанией была поставлена задача отбить остров Кюрасао у испанцев, что и было выполнено военной экспедицией Яна ван Валбеека и Пьера Леграна. Привлечённый на голландскую службу пират Корнелис Корнелисзоон Йол не только атаковал испанские корабли в Карибском бассейне, но и был связующим звеном между островом и Вест-Индской компанией. Через него было передан приказ поселенцам о превращении Кюрасао в морской форпост и торговый порт[7]. С центральным расположением острова и глубокой, природной гаванью и естественной защитой берега — Кюрасао был идеальным местом для постройки нескольких крупных крепостей. Скоро и другие страны осознали стратегическое положение и важность острова, что привело к английским и французским атакам на город, а также к контролю торговли в его водах[8]. Лишь Парижский мир 1815 года окончательно закрепил эту территорию за Батавской Республикой.
В 1621 году была создана Голландская Вест-Индская компания (Nederlandsche West-Indische Compagnie). Ей давалось на протяжении 24 лет право колонизации и монопольной торговли в Америке, и Кюрасао становится центром работорговли к 1639 году, когда компания поручила ввозить рабов из Африки. Голландские купцы и моряки не обременяли себя ожиданием, пока в Новом Свете появятся значительные голландские владения. На протяжении всего периода работорговли голландцы были торговыми посредниками, перепродавая рабов на островах Кюрасао и Аруба колонистам других стран. В это же время, под влиянием разнообразия говоров, формируется язык папьяменто — смесь португальского, испанского, голландского и африканского языков, который стал средством общения между рабами и рабовладельцами. О масштабах работорговли на острове Кюрасао говорит следующий факт. В XVIII веке работорговцы жаловались на недостаток невольников. Причина этого была не в недостатке «товара», а в недостаточном количестве транспортных кораблей. Около острова Кюрасао, где покупали рабов плантаторы со всех колоний, в XVIII веке могло собираться одновременно 60-70 транспортных кораблей, наполненных рабами[9]. Этот процесс прекратился в 1863 году с отменой рабства.
Английская колония
Союз Испании, а также Батавской республики с Францией — сильно пошатнул позиции Англии на мировой арене. Безусловно, англичане имели виды на территории колоний в Карибском бассейне, что и привело к разработке плана оккупации Малых Антильских островов, целью которого был контроль торговли Кубы и Гаити. В 1796 году, английский генерал Ральф Эберкромби возглавляет войска для рейда по Карибскому бассейну. Первый удар пришелся на Тринидад, затем последовала атака Пуэрто-Рико, которая, в отличие от первой — оказалась неудачной. В 1800 году английские войска захватывают остров Кюрасао. По Амьенскому миру Англия обязалась вернуть все завоеванные ею территории в Карибском бассейне (кроме Тринидада) и остров Кюрасао снова перешел под юрисдикцию голландцев в 1802 году. После расторжения этого договора в 1803 году и возобновления военных действий — Кюрасао вновь завоевывается англичанами в 1807 году[10].
ХХ век
После отмены рабства в 1863 году остров Кюрасао впал в затяжную экономическую стагнацию. С появлением пароходов и увеличением автономности плаванья кораблей ценность острова, как промежуточного порта — значительно убавилась. Лишь строительство Панамского канала принесла острову незначительное использование, как перевалочного и складского пункта. Экономический застой продлился вплоть до открытия и разработки нефтяных месторождений в Венесуэле около 1900-х годов. На острове строится транзитный нефтяной терминал, а также сухой док — один из крупнейших в Западном полушарии (с обслуживающей способностью для кораблей водоизмещением до 155 тыс. т.)[11]. «Роял датч-Шелл», а также американские компании осуществили постройку крупных нефтеперерабатывающих заводов на Кюрасао и Арубе. Также, остров осуществлял торговлю плодами дерева дивидиви, апельсиновой цедрой, алоэ, козьими шкурами, солью. Значительно позже, Кюрасао получает ощутим доход от экспорта фосфатного известняка и неочищенного золота с Арубы. Во времена Второй Мировой войны, голландская компания «Филипс» переносит на остров производство и юридический адрес[12].
Независимость
Мужское население получило право голоса в 1936 году. Согласно Статуту о Нидерландских Антильских островах от 29 декабря 1954 года Кюрасао становится автономной частью в составе Королевства Нидерландов. Законодательная власть представляет собой однопалатный штаты, состоящие из представителей всех островов под юрисдикцией Нидерландов (от острова Кюрасао 14 избираемых депутатов)[11].
Остров Кюрасао должен был стать автономным государством в составе Королевства Нидерландов 1 июля 2007 года, но в ноябре 2006 года Правительство острова
отвергло этот меморандум и отправило на доработку. Новое Правительство острова, 9 июля 2007 года одобрил соглашение, которое было отклонено годом ранее и постановило, что Кюрасао станет самостоятельным государством в составе Королевства Нидерландов 15 декабря 2008 года. Однако, и этот меморандум был оставлен без реализации[13].
Статус самоуправляемого государства со значительной автономией (status aparte) в составе Королевства Нидерландов Кюрасао получил 10 октября 2010 года, когда юридически было закреплено прекращение существования Нидерландских Антильских островов.
Напишите отзыв о статье "История Кюрасао"
Примечания
- ↑ В оригинале, с английского языка, эти острова называются АВС islands — Aruba, Bonaire, Curaçao.
- ↑ Ken Albala. Food Cultures of the World Encyclopedia [4 volumes] – [Four Volumes]. — Greenwood, 2011. — С. 101. — 1434 с. — ISBN 9780313376276.
- ↑ Lynne Sullivan. Pocket Adventures Aruba, Bonaire and Curacao (High points of history). — Hunter Publishing, Inc, 2007. — 374 с. — ISBN 9781588436474.
- ↑ С. С. Мирнова, Е. Г. Серебренникова. Путешествия и открытия. — Полная энциклопедия. — М: Эксмо, 2016. — С. 55. — 208 с. — ISBN 978-5-699-88688-3.
- ↑ Алексей Александров [www.vokrugsveta.ru/vs/article/5983/ Застывшая птица Кюрасао] (рус.) // Журнал «Вокруг света». — 1978. — 1 сентября.
- ↑ Е.В.Тарле. Политика: История территориальных захватов. XV–XX века. — М: Эксмо-Пресс, 2001. — С. 301. — ISBN 5-04-006620-1.
- ↑ Виктор Кимович Губарев. 100 великих пиратов. — М: Вече, 2011. — ISBN 978-5-9533-5774-6.
- ↑ James B. Minahan. Ethnic Groups of the Americas: An Encyclopedia. — ABC-CLIO, 2013. — С. 39. — 411 с. — ISBN 9781610691642.
- ↑ Абрамова С.Ю. Африка: четыре столетия работорговли. 2-е изд., испр., доп.. — История экономики. — М: Наука, 1992. — 298 с. — ISBN 5-02-017493-9.
- ↑ Мэхэн А. Влияние морской силы на французскую революцию и империю 1793-1812. — Directmedia, 2015. — С. 109-110. — 708 с. — ISBN 9785447532581.
- ↑ 1 2 Коллектив авторов. Энциклопедия стран мира / ред. Симония М. А.. — М: Экономика, 2004. — С. 1152-1153. — 1329 с. — ISBN 5-282-02318-0.
- ↑ Г. А. Шахотина-Мордвинцева. История Нидерландов. — Высшее образование. — М: Дрофа, 2007. — С. 181, 292, 319, 321. — 515 с. — ISBN 978-5-358-01308-3.
- ↑ Governor-General of the Netherlands Antilles [www.european-times.com/publications/curacao.pdf The Europian Times. Curaçao] (англ.). — P. 9.
Ссылки
- [caribya.com/curacao/history/ История Кюрасао]
|
Портал «Нидерланды» |
|---|
| ||||||||
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий История Кюрасао
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
