История Марий Эл
 |
Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.
|
Марийский край имеет богатую и насыщенную событиями древнюю историю.
В настоящее время край охватывает междуречье Ветлуги и Вятки, где коренным народом считаются марийцы. Кроме Республики Марий Эл край включает граничащие с ней Поветлужье Нижегородской и Костромской области (См. статью Костромские марийцы), южную часть Кировской области, северо-западные районы Республики Татарстан, северную часть Республики Чувашия.
В связи с русской колонизацией край утерял междуречье Ветлуги и Унжи, княжества в Шанге, Якшане, Кокшарове, Кукарке, Малмыже, Яранске, Санчурске, Уржуме, Цепеле, крепости Ветля Юр и Булаксы. В период XV—XVI веков в связи с переходом в ислам ассимилировались с татарами марийцы нынешних Балтасинского и Кукморского районов Республики Татарстан, ранее принадлежащих Малмыжскому княжеству.Часть правобережья Волги (ныне северная часть Чувашии) отошла к чувашам в результате ассимиляции части горных мари, образовавших чувашский субэтнос вирьял.
Область формирования марийских племен — правобережье Волги между устьями Суры и Цивиля и противоположное левобережье вместе с нижним Поветлужьем. Основу марийцев составили потомки ананьицев, испытавших этническое и культурное влияние позднегородецких племён. Из этого района марийцы расселялись в северном и восточном направлении вплоть до реки Вятки и в южном до реки Казанки.
См. также
Напишите отзыв о статье "История Марий Эл"
Литература
- История Марийского края в документах и материалах. Вып.1, Сост. Айплатов Г. Н., Иванов А. Г., Йошкар-Ола, Мар. кн. изд-во, 1992.
- История расселения марийцев. Г. А. Сепеев. Йошкар-Ола, 2006.
- Этнология. Учебник. Для высших учебных заведений/Э. Г. Александренков, Л. Б. Заседателева, Ю. И. Зверева и др.-М.; Наука, 1994.
Ссылки
- [www.mari-el.name/2008/08/12/cheremisskie-vojjny-1550-1590-gody.html Черемисские войны (1550—1590)]
| ||||||||||||||||||
| ||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий История Марий Эл
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
