История Саратовской области

Территория, на которой расположена Саратовская область, имеет древнюю историю.

Доисторический период

К эпохе палеолита на территории Саратовской области относятся стоянки у села Аряш Новобурасского района (Солёный овраг) и у посёлка Непряхин Озинского района (Непряхинская стоянка).

В составе Золотой Орды и Казанского ханства

В середине XIII века пленные, согнанные монголами из разных завоёванных стран, построили в районе современного Саратова один из первых и крупнейших городов Золотой Орды — Увек (Марко Поло рассказывает о посещении этого города венецианцами в 1262 году). В 1334 году здесь побывал арабский путешественник Ибн Баттута, который записал, что Укек — город «средней величины, но красивой постройки, с обильными благами и сильной стужей». В конце XIV века город был разрушен Тамерланом.

В следующие 200 лет редкое население Дикого поля было представлено ногайскими, а затем калмыцкими кочевьями, казаками и рыболовецкими артелями русских монастырей. Тем временем после распада Золотой Орды на территории Казанского улуса образовалось Казанское ханство, которое в 1552 году было завоёвано русским царём Иваном IV.

В составе Московского царства и Российской империи

После взятия Казани и до территориально-государственной реформы Петра I 1708 года завоёванное Казанское ханство стало так называемым формально независимым Казанским царством в унии с Государством Российским. В 1708 году Казанское царство было преобразовано в Казанскую губернию. В 1717 году из неё была выделена Астраханская губерния.

25 декабря 1769 года создана Саратовская провинция Астраханской губернии. 11 января 1780 года был издан указ императрицы Екатерины II об учреждении Саратовского наместничества из северных уездов Астраханской губернии (Саратовский, Хвалынский, Вольский, Кузнецкий, Сердобский, Аткарский, Петровский, Балашовский и Камышинский). Указом императора Павла I от 12 декабря 1796 года Саратовское наместничество было упраздненно, а его уезды распределены между Пензенской и Астраханской губерниями.

Указом от 5 марта 1797 года Пензенская губерния была переименована в Саратовскую губернию и губернским городом назначен Саратов. Указом от 11 октября 1797 года из Саратовской губернии были выделены уезды в состав Тамбовской, Нижегородской и Симбирской губернии, из оставшейся части Саратовской губернии указом от 9 сентября 1801 года была выделена Пензенская губерния.

Советский период

В 1918 году часть территории Саратовской губернии была включена в состав новообразованной автономной области немцев Поволжья. В 1928 году губерния была расформирована, а её территория вошла в состав Нижне-Волжской области, вскоре преобразованной в Нижне-Волжский край.

10 января 1934 года Нижне-Волжский край был разделён на Саратовский и Сталинградский края. По Конституции (Основному Закону) Союза ССР, принятой 5 декабря 1936 года, Саратовский край был преобразован в Саратовскую область с выделением АССР Немцев Поволжья.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 сентября 1941 года в Саратовскую область были включены территории 15 кантонов бывшей АССР Немцев Поволжья (Бальцерский, Золотовский, Каменский, Терновский, Куккусский, Зельманский, Красноярский, Марксштадтский, Унтервальденский, Фёдоровский, Гнаденфлюрский, Красно-Кутский, Лизандергейский, Мариентальский и Экгеймский).

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 января 1954 года из состава Саратовской области в состав новообразованной Балашовской области были включены города Балашов и Ртищево, Аркадакский, Балашовский, Казачкинский, Кистендейский, Красавский, Макаровский, Ново-Покровский, Родничковский, Романовский, Ртищевский, Салтыковский, Самойловский и Турковский районы.

После упразднения Балашовской области Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 19 ноября 1957 года эти города и районы были возвращены в состав Саратовской области.

Отрывок, характеризующий История Саратовской области

– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.