История Туниса

История Туниса Доисторическая Северная Африка Иберо-мавританская культура · Капсийская культура · Античность Карфаген · Римская Африка · Королевство вандалов и аланов · Африканский экзархат Средневековье Ифрикия: Фатимиды: Хафсиды: Варварский берег: Османская империя: Новое время Французская Северная Африка: Современные годы Революция в Тунисе (2011): Портал «Тунис»

Доисторический период

См. также: Доисторическая Северная Африка

На юго-западе Туниса возле Таузара найдены кремнёвые орудия эпохи палеолита возрастом 92 тыс. лет.

В эпоху мезолита на территории Туниса существовала иберо-мавританская культура, которую сменила капсийская культура, потомками которых являются берберы — древнейшее население Туниса. Египтянам и грекам они были известны как ливийцы, а римлянам как нумидийцы.

Античность

В 814 году до н. э. колонистами из финикийского города Тира на территории современного Туниса был основан город Карфаген. С 700 по 409 годы до н. э. Секвенирование митохондриальной ДНК из 2500-летних костей жителя Бирсы (акрополя в Карфагене) показало, что у него была «европейская» митохондриальная гаплогруппа U5b2c1.

Карфаген боролся с Грецией за сферы влияния и торговые маршруты. При правлении династии Магонидов карфагеняне стали основной силой в Западном Средиземноморье, однако греки в битве при Гимере в 480 году до н. э. отобрали это преимущество. Стычки между греками и карфагенянами переместились с Сицилии в Тунис, когда в 311 году до н. э. греки захватили полуостров Кап-Бон. Карфаген стал основным соперником Римской республики в борьбе за контроль над западным Средиземноморьем в IV веке до н. э., которая вылилась в Первую Пуническую войну. Во Вторую Пуническую войну, продолжавшуюся с 218 по 202 года до н. э., Ганнибал перешёл через Альпы и атаковал Рим. Карфаген был разрушен в 146 году до н. э. в ходе Третьей Пунической войны, его территория стала римской провинцией Африка, а жители были проданы в рабство.

В 44 году до н. э. Юлий Цезарь высадился в Тунисе, преследуя Помпея и Катона, которые заручились поддержкой нумидийского царя Юбы I. После победы Цезаря над мятежниками в битве при Тапсе, больша́я часть Нумидии была аннексирована Римом. За I и II века н. э. Карфаген был отстроен по приказу Августа, а также были основаны новые города, часто на месте старых поселений пунийцев. Развитие Северной Африки было ускорено после того, как Септимий Север стал первым африканским императором Рима в 193 году. В 238 году местные землевладельцы подняли в провинции крупномасштабное восстание, причиной которого послужили финансовые вымогательства римских чиновников. Восставшие вошли в Тисдр (современный Эль-Джем), где убили ненавистного прокуратора, а затем и провозглашённых императорами престарелого Гордиана I и его сына, Гордиана II, царствовавших всего 38 дней. В итоге восстание было подавлено силами, лояльными императору Максимину Фракийцу.

В 429 году северная Африка была захвачена у Западно-Римской империи вандалами. Тунис стал центром королевства вандалов и аланов, просуществавшего до 534 года, когда войска византийского императора Юстиниана I разгромили его. Более столетия земли будущего Туниса находились под властью Византийской империи.

Средневековье

Арабская армия под командованием Укбы ибн Нафи вторглась на территорию Туниса в 670 году. Арабы основали город Кайруан и стали подчинять себе отдельные поселения христиан и берберов. В 698 году был взят и разрушен византийский Карфаген, на месте которого был построен арабский Тунис.

Династия Аглабидов (800—909)

Через несколько поколений сформировалась местная арабская аристократия, недовольная вмешательством халифата в местные дела. Мелкое восстание 797 года приобрело более опасный характер, достигнув Кайруана. Губернатор, назначенный халифом не смог восстановить порядок, однако Ибрахим ибн Аглаб, лидер провинции, имевший хорошо дисциплинированную армию, положил конец мятежу. Он обратился к халифу Гаруну Аль-Рашиду с просьбой предоставить ему во владение Ифрикию, на что халиф ответил согласием. Ибрахим ибн Аглаб и его потомки, известные как Аглабиды, правили Тунисом, Триполитанией и восточным Алжиром от имени халифа с 800 до 909 года. Армия Аглабидов состояла из потомков арабов-завоевателей, обращённых в ислам берберов и чернокожих солдат-рабов. Административные посты занимали арабские и персидские иммигранты, а также некоторые христиане и евреи.

Тунис между Аглабидами и Османами

В начале X века на территории Ифрикии началось восстание исмаилитов во главе с Абу Абдаллахом и Убейдаллахом, исмаилитским имамом, объявившим себя потомком Али и Фатимы. В 909 году исмаилитская армия заняла город Кайруан, где Убейдаллах торжественно провозгласил себя халифом под именем аль-Махди (909—934). Первые годы нового государства ознаменовались длительными и упорными попытками завоевать Египет, куда вскоре переместился центр государства Фатимидов.

В 1148 году норманнский король Сицилии Рожер II с помощью Георгия Антиохийского установил свою власть над всем тунисским берегом. При норманнах в Тунисе были основаны христианские школы и улучшены пути сообщения.

В 1160 году норманны были вытеснены войском марокканского правителя Абд аль-Мумина, который основал в Магрибе династию Альмохадов.

В 1229 году Тунис обособился под властью династии Хафсидов.

В 1270 году Людовик IX Французский предпринял крестовый поход против Туниса, но Хафсиды отразили его натиск.

В 1534 году Тунисом овладели турецкие пираты Хайраддина Барбароссы, но Хафисиды сохранили свою власть с помощью испанцев (Тунисская война). Но в 1574 году династия Хафсидов была низложена турецким пиратом итальянского происхождения Улуджем Али.

В составе Османской империи

С 1574 г. Тунис находился под властью Османской империи. В 1591 г. главы местных янычарских корпусов заменили султанского наместника своим собственным ставленником, называемым «дейем». С 1704 г. стал относительно независимым вассальным государством.

1705 — начало династии Хусайнидов; правила Тунисом вплоть до 1957 г.

Зависимость Туниса от Османской империи была довольно призрачная. В Тунисе господствовала турецкая милиция, избиравшая своих деев, бывших военными начальниками страны, исполнявших волю своего войска и неохотно слушавшихся Порту. Некоторые гражданские чиновники и их начальник бей-бей назначались, впрочем, Портой. Между деями и беями шла постоянная борьба, пока в начале XVII в. бей Мурад не захватил в свои руки всю власть и не подчинил себе деев. Но и он не хотел признавать зависимости от Порты и добился от последней признания своей власти наследственной. Его потомки царствовали в Тунисе более 100 лет и самостоятельно управляли страной, самостоятельно вели войны с соседями, в особенности с алжирскими деями, не раз должны были признавать свою зависимость от них и платить дань. В 1705 г. в Тунисе после кровопролитной гражданской войны воцарилась новая династия бея Хусайна Бен-Али. Дальнейшая история представляет длинный ряд дворцовых интриг, революций и военных восстаний; тем не менее власть оставалась в руках всё одной династии, и даже большинство беев сохраняло её по многу лет. Список беев: Хусайн Бен-Али (1705), Али-паша (1735), Могамет (1756), Али-бей (1759), Гамуда (1782), Отман (1814), Махмуд (1814), Гуссейн (1824), Мустафа (1835), Ахмед (1 837), Могамет (1855), Сиди-Могамет-Садок (1859), Сиди-Али (1882).

В 1861 г. Тунис принимает первую в арабском мире конституцию.

В составе Французской колониальной империи ([1881—1956)

См. также: Колонии Франции

К 1881 году Франция дипломатическим путём получила согласие великих держав (Великобритании, Германской империи, Российской империи) на захват Туниса (договорённости были достигнуты ещё летом 1878 года во время Берлинского конгресса). В апреле 1881 года французские войска с территории Алжира перешли границу Туниса. Армия бея капитулировала. В мае тунисский бей Мухаммед Ас-Садок подписал продиктованное ему соглашение, установившее протекторат Франции над Тунисом. Тем не менее народные массы упорно сопротивлялись захватчикам. Военные действия продолжались до конца 1881 года.

Под протекторатом Франции Тунис имел собственный герб, гимн, государственные деньги и почтовые марки. Параллельно и под номинальным руководством местной родовой аристократии Тунисом управляла французская администрация во главе с губернатором. В Тунисе появляются французские колонисты. Начинается строительство лицеев, железных и шоссейных дорог, портов, банков, предприятий по добыче полезных ископаемых (свинец, фосфорит, железная руда).

Под европейским и турецким влиянием в стране появляются националистические кружки («Молодой Тунис» — арабский вариант младотурок), которые к 1920 году кристаллизовалось в партию Дустур. В 1934 году эта партия раскололась на умеренное и радикальное крыло (Новый Дустур во главе с Хабибом Бургибой).

В начале Второй мировой войны в 1940 году Франция оказалась оккупирована Германием. Таким образом Тунис подчинялся режиму Виши. В 1942 году в Тунисе высадились войска Вермахта, которых спустя полгода заставили капитулировать союзники (см. Тунисская кампания).

Отряд британских парашютистов в районе города Беджа, 1942	Фельдмаршал Эрвин Роммель и подполковник Фриц Байерлейн, после июня 1942 - февраль 1943	Генерал-полковник фон Арним и генерал фон Ферст в Радесе, май 1943	Корабли союзников в Сфаксе, весна 1943	Генерал Де Голль и генерал Маст отдавют честь в время исполнения Марсельезы в летнем дворце бея Туниса, июнь 1943

После войны, в 1947 году, французское правительство предоставило Тунису автономию и создало местную администрацию в лице тунисского Совета министров.

В 1951 году в стране началась забастовка, которая вызвала репрессии со стороны французских властей.

После назначения 13 января 1952 года новым управляющим французской колонии Жана де Отклока и ареста 150 членов партии «Дестур» 18 января 1952 началось вооруженное восстание. После убийства профсоюзного деятеля Фархата Хашеда колониальной экстремистской организацией La Main Rouge («Красная Рука») начались демонстрации, массовые беспорядки, забастовки и саботаж. Франция мобилизовала 70 000 солдат, чтобы взять под контроль тунисские партизанские группы. Только передача Тунису прав автономии французским премьер-министром Пьером Мендес-Франсом 31 июля 1954 года разрешила ситуацию. 3 июля 1955 года премьер-министр Туниса Тахар бен Аммар и французский премьер-министр Эдгар Фор подписали франко-тунисские соглашения. Они были одобрены на конгрессе в Сфаксе партии «Новый дустур» 15 ноября 1955. 20 марта 1956 премьер-министр Туниса Тахар бен Аммар и министр иностранных дел Франции Кристиан Пино подписали Меморандум о взаимопонимании, по которому Франция официально признала независимость Туниса. Но Франция сохранила военную базу в Бизерте. Франция хотела свои силы сосредоточить на Алжире, где обострилась война за независимость, которая длилась с 1954 по 1962 годы.

Независимый Тунис

В 1956 году Тунис стал независимым монархическим государством. Главой государства стал бей Мухаммад VIII аль-Амин, вскоре принявший королевский титул. 25 июля 1957 национальное собрание упразднило монархию и провозгласило Тунис республикой, во главе которой стал Хабиб Бургиба. В первые годы независимости в правящих кругах были сильны позиции панарабизма, и руководство страны всерьез рассматривало идею создания Арабской Исламской Республики. С начала 60-х в стране установился де-факто однопартийный режим под руководством партии «Неодустур», переименованной в 1964 году в Социалистическую дустуровскую партию.

На всеобщих выборах 1 ноября 1981 года все места в парламенте достались правящей Социалистической дустуровской партии, выступающей в коалиции с Всеобщим тунисским объединением труда. Это способствовало объединению и консолидации оставшейся без мест оппозиции.

Кровавое подавление «хлебных бунтов», начавшихся в стране в декабре 1983, дальнейшие гонения на ВТОТ, арест лидера ВТОТ Хабиба Ашура, всё более широкое использование силы для подавления социалистической и исламской оппозиций способствовали падению режима Хабиба Бургиба.

27 сентября 1985 года были разорваны дипломатические отношения с Ливией по причине "антитунисских мер" Муаммара Каддафи, предоставившего убежище ряду тунисских оппозиционеров.
Выборы 2 ноября 1986 года оппозиция бойкотировала в силу ужесточения внутренней политики. Вновь все места в парламенте достались правящей партии.

В мае 1987 года в стране была разгромлена подпольная "хомейнистская" сеть, якобы готовившая государственный переворот.

7 ноября 1987 года в условиях ухудшающегося экономического положения, ужесточения внутренней политики и подъёма воинствующего ислама в стране произошла "Жасминовая революция", когда бессменный президент страны Хабиб Бургиба, склонный к постоянной ротации администраторов, был смещён премьер-министром Бен Али с согласия всех ключевых министров и силовых ведомств. В следующем году были проведены ограниченные реформы, направленные на корректуру самых одиозных решений и тенденций периода правления Бургибы. Руководство страны сумело провести переход от однопартийной системы к формально многопартийной, избежав возможных на таком пути тяжких последствий и не потеряв бразды правления. Страна проводила прозападную политику, борясь с ростом исламского фундаментализма.

В январе 2011 года в результате массовых акций протеста президент Бен Али бежал из страны. События получили название Второй Жасминовой революции. Председатель тунисского парламента Фуад Мебаза был провозглашён президентом.

23 октября 2011 г. в Тунисе прошли выборы в Учредительное собрание. В результате голосования победила исламистская «Партия возрождения», получившая 89 из 217 мест. Второе место заняла левоцентристская партия «Республиканский Конгресс» — её представители получили 29 депутатских мандатов, третье место — «Народная петиция» (26 мандатов), четвёртое — партия «Ат-Такаттуль» (20 мандатов). НУС начал свою работу через месяц после выборов, которые завершились 23 октября.

12 декабря 2011 года на выборах президента кандидатуру Монсефа Марзуки поддержали 153 из 217 депутатов Национального учредительного собрания Туниса. Выборы были безальтернативными — крупнейшие фракции предварительно согласовали кандидатуру Марзуки.

В декабре 2014 г. президентом был избран Беджи Каид Эс-Себси.

Источники

• Ira M. Lapidus A History of Islamic Socities 2nd Ed. Cambridge University Press

Литература

• Иванов Н. А., Кризис французского протектората в Тунисе. 1918—1939 гг., М., 1971

Ссылки

• [www.stranz.ru/str/102-tun/1349-tunh.html История Туниса]

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий История Туниса

– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!