История Уоллис и Футуна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

История Уоллис и Футуна насчитывает несколько столетий, начиная с момента заселения их полинезийцами.





Заселение островов и ранняя история

Согласно этнографическим исследованиям 1988 года (находка керамики культуры лапита на юге острова Увеа), принято считать, что острова были заселены между 1000 и 1500 гг. н. э. (предположительно около 1300 года). В течение всей первой половины второго тысячелетия на Увеа господствовали тонганцы, тогда как жители острова Футуна сопротивлялись их завоеванию. Тонганцы создали своё королевство на Увеа к 1500 году. Футуна были покорены самоанцами в конце XVII века.

Острова Уоллис. Согласно устной традиции, два брата маори с Новой Зеландии, Мауи Кисикиси и Мауи Аталаги, высадились на острове Увеа около 1400 г. н. э. Остров был необитаем. Дальнейший их путь лежал на острова Тонга, где они рассказали о своем открытии Туи-тонга. Позже Туи-тонга предпринял завоевание островов[1]. Первым тонганским вождем поселившимся на Увеа с целью колонизации был Хоко. Позже прибыли два других вождя — Калафилиа и Фолау Факате. Остров был разделен между ними на три округа — Муа, Хихифо и Хахаке. С дальнейшим ростом населения островов возникла необходимость в создании монархии. Первым хау острова стал Таулоко (был возведен на трон Хоко)[1].

Острова Хорн. Ранняя история островов Хорн традиционно делится на три периода: Келе Ули, Келе Меа и Келе Ула. Находки керамики культуры лапита связывают с первым периодом, когда поселения располагались в основном на побережье островов. В период Келе Меа футунанцы начали строить дома внутри острова и укрепленные поселения. В этот период был также населён и остров Алофи. Период Келе Ула связан с устной традицией. Футунанцы уже контактировали с жителями островов Самоа и Тонга. Сохранилось предание и о прибытии китайского судна, команда которого оставила многочисленных потомков[2].

Европейское открытие

Европейцы впервые увидели эти острова 28 апреля 1616 года. Недалеко от островов Футуна и Алофи на судне Eendracht проплыли голландские мореплаватели Якоб Лемер и Виллем Схаутен. Они назвали острова Хорн (нидерл. Hoorn), в честь города, откуда они были родом. В следующий раз эти острова были посещены только 11 мая 1768 года Луи Бугенвилем, однако изоляция жителей была нарушена только через 50 лет китобойными судами.

Острова Уоллис были открыты англичанином Семюэлем Уоллисом (в честь него острова и получили своё название), который 16 августа 1767 года на судне Dolphin становился на якорь перед островом. 21 апреля 1781 года на острове Увеа останавливался Франсиско Антонио Морелль и назвал его «островом Утешения»[3]. В 1791 году сюда заходил английский капитан «Пандоры» Эдвард Эдвардс, искавший мятежный «Баунти»[3]. В дальнейшем на островах изредка останавливались различные суда до прибытия китобоев в 1828 году.

Миссионеры

Первыми европейцами, которые поселились здесь начиная с ноября 1837 года, были французские миссионеры Общества Марии (фр. Les Sœurs Missionnaires de la Société de Marie). Они обращали местное население в католицизм. Первый миссионер острова Футуна Пьер Мария Шанель (фр. Pierre Marie Chanel) мученически погиб 28 апреля 1841 года[4] и был канонизирован 12 июня 1954 года (объявлен Святым Покровителем Океании). Мощи Святого Шанеля были возвращены на остров Футуна из Франции в 1976 году[5]

Французский протекторат

5 апреля 1842 года, после восстания части местного населения, миссионеры потребовали защиту Франции. В ноябре того же года острова Уоллис и Футуна отдельно объявлялись «свободными и независимыми под защитой Франции» с подписанием договоров о дружбе. 19 ноября 1886 года королева Амелия с островов Уоллис подписала договор, официально установивший французский протекторат. Короли Сигаве Джоабе Мануа Мусулану (англ. Sigave Joabe Manua Musulanu) и Ало Алиасеги (англ. Alo Aliasegi) с островов Футуна и Алофи также подписали 29 сентября 1887 года договор, установивший французский протекторат. Объединённый протекторат «Острова Уоллис и Футуна» (фр. les Wallis-et-Futuna) был установлен 5 марта 1888 года решением министра колоний. Первым резидентом Франции на островах стал Морис Антоин Шаво (1887—1892).[6].

В 1917 году три традиционных территории, находившихся под управлением местных вождей, были аннексированы Францией и преобразованы в Колонию Уоллис и Футуна, которая находилась под управлением колонии Новая Каледония. В 1928 году на островах появился первый автомобиль (это был небольшой грузовик марки «Форд»[3]) и начало работать радио. В 1931 году было установлено постоянное морское сообщение с Новой Каледонией и введены деньги[7]. Резидент Жозеф Жан Давид (1933—1938) обязал население уделять один день в неделю развитию коммунальных служб. При нём была построена значительная часть инфраструктуры островов и местные вожди потеряли часть авторитета[6]. Во время Второй мировой войныиюня 1942 года) острова послужили базой для ВВС США (для части «Navy 207»). На их территории одновременно находилось до 6000[8] тысяч солдат, которые оставили после себя современную инфраструктуру.

Заморская территория Франции

На референдуме 27 декабря 1959 года 94,4 % избирателей (4307 из 4564[3]) проголосовали за то, чтобы Острова Уоллис и Футуна интегрировались во Французскую Республику в виде заморской территории. Статус заморской территории был установлен Законом от 29 июля 1961 года. После конституционной реформы 28 марта 2003 года принято говорить о заморской общине (фр. Collectivité d’Outre-Mer).

Напишите отзыв о статье "История Уоллис и Футуна"

Примечания

  1. 1 2 Filihau Asi Talatini, Huffer, E. & Mikaele Tui, M. (eds.) (Trans: Neil Carruthers), Elise Huffer, Mikaele Tui. [books.google.com/books?id=y-mRJrYKqWoC&pg=PA113&lpg=PA113&dq=The+Ethnology+of+Uvea&source=bl&ots=NgpADpDoq4&sig=sbqnZQxRjZmqb9eDpspOanw2qS4&hl=ru&ei=6D0MSsHqM8-Z_AbHpsWpBA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3 Uvea]. — 2004. — С. 115.
  2. [www.everyculture.com/Oceania/Futuna-History-and-Cultural-Relations.html Futuna - History and cultural relations] (англ.). Advameg Inc.. Проверено 21 июня 2009.
  3. 1 2 3 4 [www.ac-wf.wf/article.php3?id_article=62 Vice-Rectorat de Wallis et Futuna - Aperçu Historique] (фр.)(недоступная ссылка — история). Vice-Rectorat de Wallis et Futuna. Проверено 17 июня 2009. [web.archive.org/20080603095350/www.ac-wf.wf/article.php3?id_article=62 Архивировано из первоисточника 3 июня 2008].
  4. [www.ddec.nc/diocese/smsm/SMSM.htm Les Sœurs Missionnaires de la Société de Marie] (фр.). L'École Catholique en Nouvelle Calédonie. Проверено 7 июня 2009. [www.webcitation.org/61ASO650k Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
  5. [www.wallis.southpacific.org/islands/futunasights.html Futuna Island Sights, Wallis and Futuna, South Pacific] (англ.). David Stanley. Проверено 21 июня 2009. [www.webcitation.org/61ASx1uOn Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
  6. 1 2 Filihau Asi Talatini, Huffer, E. & Mikaele Tui, M. (eds.) (Trans: Neil Carruthers), Elise Huffer, Mikaele Tui. [books.google.com/books?id=y-mRJrYKqWoC&pg=PA113&lpg=PA113&dq=The+Ethnology+of+Uvea&source=bl&ots=NgpADpDoq4&sig=sbqnZQxRjZmqb9eDpspOanw2qS4&hl=ru&ei=6D0MSsHqM8-Z_AbHpsWpBA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3 Uvea]. — 2004. — С. 119.
  7. [www.kelibia.fr/histoirepostale/x_cadwallis.htm histoire postale de Wallis et Futuna (France) - l'Europe de la Poste vers 1860 - philatelie - marcophilie] (фр.). Roland Goutay & Didier Lebouc. Проверено 23 июня 2009. [www.webcitation.org/68HlOCtGG Архивировано из первоисточника 9 июня 2012].
  8. [wallisfutuna.rfo.fr/infos/dossiers/un-peu-dhistoire-de-wallis-et-futuna_730.html Un peu d'histoire de Wallis et Futuna... - Info - Wallis & Futuna - RFO] (фр.)(недоступная ссылка — история). rfo.fr. Проверено 13 июня 2009. [web.archive.org/20090729113800/wallisfutuna.rfo.fr/infos/dossiers/un-peu-dhistoire-de-wallis-et-futuna_730.html Архивировано из первоисточника 29 июля 2009].

Отрывок, характеризующий История Уоллис и Футуна

– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.