История евреев в Германии

История евреев в Германии — история этнического меньшинства. Ашкеназы живут на территории современной Германии уже более 1700 лет, ознамевает разными периодами, когда еврейская община обладала наибольшими правами, а также наоборот, в периоды сильного антисемитизма, ставшего в XX веке катастрофой европейского еврейства. Послевоенные годы, объединение ФРГ и ГДР и волна иммиграции из стран бывшего СССР также играют большую роль в жизни сегодняшних евреев в Германии.

По данным Центрального совета евреев Германии, на сто тысяч жителей страны в 2008 году приходилось 106 евреев. Зарегистрированными членами еврейских общин по всей стране являются около 120 тысяч человек.

История

Ранние поселения

Первым источником информации о жизни евреев на территории Германии считается декрет римского императора Константина I Великого, датированный 321 годом, в котором евреям даётся право быть избранным в городской совет Кёльна. Евреи занимали должности на разных уровнях власти, а также свободно выбирали профессии и занимались любой работой без ограничений. Эта традиция стала ослабевать с принятием Римской империей христианства.

Средние века

Положение евреев в немецких городах до второй половины XIV века было относительно удовлетворительным. Во многих городах они имели право приобретать недвижимость (в том числе землю), выбирать место осёдлости, а также за определённую плату (например, в Нюрнберге, по договору 1331 года, евреи были обязаны вносить по 1 800 марок ежегодно) становиться немецкими бюргерами (на срок до 10 лет).

Однако во второй половине XIV века гражданские права евреев были значительно ограничены и они стали облагаться дополнительными налогами, сумма которых определялась местом их осёдлости. В основном городской администрацией был введён налог на евреев (он касался только лиц старше 12 лет), известный под названием Goldener Opferpfennig. Половина налога шла императору (так как ему принадлежало право на утверждение этого налога), а другая половина в городскую казну (он приносил в среднем 2,27 % всех поступлений в городскую казну).

Такой способ лёгкого обогащения заинтересовал многих представителей знати, не исключая иерархов католической церкви. Например, в Кёльне евреи платили такой же налог епископу. После изгнания евреев из Кёльна в 1349 году, длившегося 23 года, они были возвращены обратно, но в силу нового договора были обязаны ежегодно платить от 50 до 500 гульденов с души за приём в число граждан и вносить в городскую казну подать от 4 до 200 гульденов в зависимости от имущественного ценза плательщика.

Культура

Общины

Центральный совет евреев Германии является структурой, объединяющией большинство еврейских организаций в Германии. Руководящим и совещательным органом ЦСЕГ является совет, состоящий из 34 членов, который избирает руководителя (президента) этой организации.

Руководители ЦСЕГ

1954–1963 Хайнц Галински - председатель

• 1963–1969 Герберт Левин - председатель
• 1969–1988 Вернер Нахман - председатель
• 1988–1992 Хайнц Галински - председатель и президент
• 1992–1999 Игнац Бубис - президент
• 2000–2006 Пауль Шпигель - президент

С 2006 года президентом ЦСЕГ являлась 77-летняя Шарлотта Кноблох. Срок её полномочий истек в ноябре 2010. В феврале 2010 года Кноблох заявила, что не будет баллотироваться на новый срок и даст возможность представителю более молодого поколения встать во главе организации. Наиболее вероятной кандидатурой считается вице-президент ЦСЕГ 59-летний Дитер Грауманн. Грауманн родился в 1950 году в Израиле и в случае его избрания станет первым руководителем ЦСЕГ, который не пережил Холокост. Ожидается, что в связи со сменой поколений в руководстве организации, основной фокус внимания ЦСЕГ переместится с Холокоста и второй мировой войны в сторону более современных проблем, таких, как бытовой антисемитизм в Германии, активизация правоэкстремистских организаций и угроза исламизма. Грауманн, в частности, выступает за запрет деятельности неонацистской партии NPD. Он также критикует мусульманскую общину Германии за недостаточное противодействие исламистам, но вместе с тем, выступает против запрета на строительство минаретов в Швейцарии.

В 2011 году Дитер Грауманн стал руководителем ЦСЕГ. С ноября 2014 года президентом является Йозеф Шустер.

См. также

• История еврейского народа
• Арон Даум

Отрывок, характеризующий История евреев в Германии

– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.