История евреев в Республике Македонии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><th colspan="2" style="text-align:center; border-top: 1px solid DarkGray; border-bottom: 1px solid DarkGray; background: #D3D5EE">Этноиерархия</th></tr><tr><th style="">Раса</th><td class="" style="text-align:left">

европеоидная </td></tr><tr><th style="">Группа народов</th><td class="" style="text-align:left"> семиты </td></tr><tr><th style="">Подгруппа</th><td class="" style="text-align:left"> сефарды </td></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; border-top: 1px solid DarkGray; border-bottom: 1px solid DarkGray; background: #D3D5EE">Общие данные</th></tr><tr><th style="">Язык</th><td class="" style="text-align:left"> исторический: ладино
современные: македонский, иврит </td></tr><tr><th style="">Религия</th><td class="" style="text-align:left"> иудаизм </td></tr><tr><th style="">Первые упоминания</th><td class="" style="text-align:left"> Письмо Агриппы Калигуле (I век) </td></tr><tr><th style="">Включают</th><td class="" style="text-align:left"> монастирские евреи </td></tr><tr><th style="">Родственны</th><td class="" style="text-align:left"> салоникские евреи
болгарские евреи </td></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; border-top: 1px solid DarkGray; border-bottom: 1px solid DarkGray; background: #D3D5EE">Современное расселение</th></tr><tr><td colspan="2" class="" style="text-align:center; "> Израиль Израиль: нет точных данных
Македония Македония: около 200 </td></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; border-top: 1px solid DarkGray; border-bottom: 1px solid DarkGray; background: #D3D5EE">Историческое расселение</th></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; border-top: 1px solid DarkGray; border-bottom: 1px solid DarkGray; background: #D3D5EE">Государственность</th></tr><tr><td colspan="2" class="" style="text-align:center; background:#D3D5EE"> Евреи Македонии на Викискладе</td></tr> </table> История евреев в Республике Македония уходит корнями в I век нашей эры. Первые евреи на территории современной Республики Македония появились ещё в античности, во времена Римской империи. После Холокоста и эмиграции в Израиль, на территории Македонии проживают около 200 евреев. Почти все они живут в Скопье, несколько человек в Штипе и Битоле[1][2].





Древнеримский период

Первые евреи прибыли на территорию Македонии во времена Римской империи, спасаясь от преследования в других частях империи[3]. Присутствие евреев в Македонии в этот период подтверждается письмом Агриппы Калигуле[4].

В 165 году живший в Стоби Клавдий Тиберий Полихарм, превратил свою виллу в синагогу[5], за что получил титул «отец синагоги». Синагога состояла из молитвенного зала, обеденного зала (триклиния) и портика. Второй этаж здания использовался для проживания Клавдия Тиберия и его семьи. Информация полученная из надписей на стенах в этой синагоге является одной из важнейших из найденных в синагогах диаспоры[6][7][8]. Развалины синагоги, датированные тем периодом, позволяют сделать вывод о существовании хорошо развитой еврейской общины.

Средневековье

Еврейская община сохранилась в Македонии и после падения римского владычества. Во время Первого крестового похода крестоносцы уничтожили еврейское населении Скопье и Пелагонии. Тем не менее, еврейская община в Македонии продолжала существовать. Из неё вышло немало известных людей. К примеру философ Леон Мунг, принявший христианство, занял после Феофилакта Охридского пост Охридского архиепископа (1108—1120 года)[9]. Известный еврейский схоластик Иуда Леон Москони, родившийся в 1328 году в Охриде, написал комментарии с критикой интерпретаций Священного Писания, которые он объяснял грамматическими ошибками при переводе[10]. Позже он стал личным врачом короля Майорки, где собрал обширную библиотеку, использовавшуюся учёными на протяжении нескольких последующих столетий[11]. Первая известная синагога в Скопье, Бейт-Аарон, была построена в 1366 году[12].

Османский период

Еврейская община Македонии оставалась сравнительно небольшой, пока евреи не были изгнаны испанской и португальской инквизицией с Пиренейского полуострова. Султан Баязид II пригласил изгнанников в Османскую империю, рассчитывая на то что они принесут развитие и обогащение территорий империи. Султан предоставил евреям гарантии автономии, и дал им ряд различных прав, к примеру право на владение недвижимостью, строительство синагог, право торговли по всей территории империи[13]. Богатые торговые города, такие как Скопье, Монастир (современная Битола) и Штип, привлекли значительное количество еврейских переселенцев. Евреи привели к расцвету торговли, банковского дела, медицины и права. Некоторые из евреев даже достигли значительных чинов в местных османских администрациях. В Битоле в 1492 году, вскоре после прибытия первых переселенцев, было создано еврейское кладбище. Оно является старейшим сохранившимся еврейским кладбищем Македонии, а возможно и всего Балканского полуострова.

Взаимоотношения между евреями и не-еврейским населением, как правило, было хорошим[14]. Подтверждением этому также является письмо македонского еврея XV века, Исаака Ярфати, посланное им немецким и венгерским евреям с призывом эмигрировать в Османскую империю и поселиться на Балканах[15]. Итальянский путешественник писал в 1560 году, что евреи составляют большинство населения Скопье[16]. В XVII веке в городе жило 3000 евреев и было две синагоги — Бейт-Аарон и Бейт-Яков[17]. Натан из Газы жил в Скопье, где и умер в 1680 году[18]. Его могила стала местом паломничества[18], пока не была уничтожена во время Второй мировой войны[19].

В Битоле было 9 синагог, в Скопье 3 и в Штипе 2[20].

Много известных еврейских философов родились или жили в Македонии. Среди них Самуэль де Медина, Иосиф бен Лев, Шломо Коэн, Блажевский, Яков там-Давид Яхья, Исаак бен Самуэль Адраби, Ахарон бен Йосеф Сасон[21].

После того как Энеа Пикколомини сжёг Скопье в 1688 году во время Великой турецкой войны и великого пожара в Битоле в 1863 году, еврейское население этих двух еврейских центров в Македонии значительно уменьшилось[16].

Еврейская община Македонии была преимущественно сефардской и основным повседневным языком был ладино. Когда в 1895 году Всемирный еврейский альянс открыл в Битоле еврейскую школу, 30 % македонских евреев говорили по французски[16].

Македонские евреи приняли большое участие в освободительном движении против османского владычества. Большое количество евреев участвовали в Илинденском восстании. Одним из отрядов повстанцев командовал Рафаэль Моше Камхи, носивший псевдоним Скандербег. Он командовал округом Дебара во время восстания 1903 года[22]. Также из евреев поддержавших восстания известны Ментес Коломонос, Санто Ароэсти, братья Мусон и Авраам Нисан, который поставлял повстанцам оружие и снабжал их деньгами[23][24].

Распространение

До Второй мировой войны еврейская община Вардарской Македонии (примерно соответствует современной республике) была сосредоточена в основном в Битоле (8000 евреев), Скопье (3000 евреев)[14] и в Штипе (примерно 500 евреев)[25]. Во время Первой мировой войны еврейские общины небольших городов Дойрана и Струмицы, находившихся близко к линии фронта, сильно пострадали во время боевых действий и покинули район. Раздел Македонии также негативно повлиял на евреев других небольших городов, так как лишил их свободного передвижения товаров и осложнил связь с крупнейшим еврейским торговым центром региона, Салониками.

Вторая мировая война и Холокост

В марте 1941 года Болгария присоединилась к государствам оси[26] и в апреле 1941 года вторглась в Вардарскую Македонию, имея целью объединить регион, который рассматривался в качестве неотъемлемой части их национальной родины. В период борьбы македонцев сначала с турками, а затем и с сербами с конца XIX века, македонцы, как правило, желали видеть свою родину независимой, или как часть единой Болгарии[27].

Немецкие власти не передали Болгарии всей территории Македонии. В болгарскую оккупационную зону не входили Салоники, еврейское население которых составляло 55 000 человек. Район городов Дебар, Струга и Тетово был включён в итальянскую оккупационную зону в Албании[27]. 4 октября 1941 года болгарские власти приняли закон, который запретил евреям заниматься любыми видами торговли и предписывал в обязательном порядке продать свой бизнес нееврею. Надо заметить, что подобные предписания имели и югославские антисемитские акты 1939 года[28]. Болгары создали еврейское гетто в Битоле, переселив всех евреев города из богатых еврейских районов в самое бедное предместье[25]. В январе 1941 года Болгарией уже был принят антисемитский «Закон о защите нации»[26]. В течение 1942 года против евреев Вардарской Македонии, а также оккупационной болгарской зоны в Северной Греции были приняты более жестокие законы. Кульминацией стала депортация в 1943 году по приказу Германии евреев Македонии и Греции на болгарскую границу по реке Дунай. Оттуда они были доставлены речным и железнодорожным транспортом в лагерь смерти в Треблинке, на территории оккупированной Польши[26][29][30].

Нацистская Германия даже заставила Болгарию оплатить расходы на уничтожение евреев. 22 февраля 1943 года было подписано соглашение между Теодором Даннекером, специальным немецким посланником, и болгарским комиссаром по еврейским делам Александром Белевым, о депортации 20 тысяч евреев Болгарии (12 тысяч из Македонии и Фракии и 8 тысяч из самой Болгарии). Болгария соглашалась оплатить все транспортные расходы и обязывалась никогда не предоставлять евреям болгарского гражданства[31]. Болгарское правительство просило немцев сообщать реальную стоимость депортации евреев[32]. В немецких архивах обнаружена переписка о выставлении Германией болгарской стороне счетов на транспортные расходы. Документы подтверждают оплату Болгарией Германии 7 144 317 левов за депортацию 3545 взрослых и 592 детей в лагерь смерти в Треблинке[33].

Много евреев присоединились к борющимся с нацистами югославским партизанам. Македонская еврейка Эстрея Овадия, из Битолы, была в числе первых женщин, присоединившихся к партизанам в 1941 году, за день до депортации. Центральный Комитет Коммунистической партии Македонии заблаговременно сообщил евреям о предстоящей депортации. Были организованы приюты под защитой партизанских отрядов, но, к сожалению, евреи не верили в существование программы их уничтожения и в большинстве остались в гетто, вместо ухода в подполье[34]. В отличие от старых болгарских земель, где были широко распространены демонстрации и петиции против вывоза евреев, в том числе и прямые обращения к софийскому правительству, в Македонии такого движения не было[35]. В четверг, 11 марта 1943 года, болгарская полиция начала концентрировать всех евреев из Скопье, Битолы и Штипа[14][36] в изоляторе временного содержания на территории табачного склада «Monopol» в Скопье[25][36].

Всего на склад было доставлено 7215 человек, в том числе[37]:

539 детей в возрасте менее 3 лет,
602 ребёнка в возрасте от 3 до 10 лет,
1172 ребёнка школьного возраста от 10 до 16 лет,
865 человек в возрасте свыше 60 лет,
250 тяжело больных, которые были прикованы к кровати,
4 беременные женщины родили во время пребывания в лагере,
4 человека умерли по пути в лагерь.

Болгарское правительство запросило о немецких планах в отношении депортируемых. Ответ Германии гласил, что половина людей будет использована на сельхозработах в Великой Германии, четверть малоквалифицированных рабочих получит возможность «искупить свою вину» на предприятиях военной промышленности Рура, а остальные будут доставлены в Генерал-губернаторство, для работ, связанных непосредственно с войной. Эта же информация распространялась по германским дипломатическим каналам в нейтральных странах и была опубликована как сообщение из Берна (Швейцария) 24 марта 1943 года в «The New York Times», вместе с циничным заявлением германских властей о зарегистрированном за последние три месяца снижении смертности среди евреев в Польше и о том, что работающие в зоне боевых действий евреи-мужчины получают такой же паёк, как и немецкие солдаты.

Несмотря на такие вводящие в заблуждение заявления, Болгария решила дать покровительство своим евреям с болгарским гражданством от депортации на контролируемую Германией территорию. Не желая депортировать и неболгарских евреев, в конце 1942 — начале 1943 года болгарское правительство через дипломатические каналы в Швейцарии проверяет возможность вывоза евреев морским транспортом в Британский мандат в Палестине. Из-за большого распространения слухов о том, что в действительности происходит с «переселившимися на восток», Болгария проверила возможность, вместо оплаты депортации евреев на нацистских поездах, их вывоза по Чёрному морю. Тем не менее эти просьбы были отклонены министром иностранных дел Великобритании Энтони Иденом[38]. После неудачи этих попыток, болгарское правительство согласилось на немецкие уговоры и начало транспортировку неболгарских евреев на румынскую границу по Дунаю, сдав их немецким представителям и таким образом послав на смерть. В результате еврейские общины контролировавшихся Болгарией районов Югославии и Греции были практически полностью уничтожены. Только несколько десятков евреев Битолы избежали депортации и четверым удалось сбежать из транзитного лагеря. Ни один из 3276 евреев Битолы, отправленных в Треблинку, не выжил[39]. В городе, который в течение 400 лет был крупным центром сефардского еврейства, в 2003 году проживал один еврей. Древняя еврейская община Штипа была полностью уничтожена.

48 000 болгарских евреев, проживавших в старых болгарских границах, не были депортированы и убиты нацистами. Сообщения о судьбе македонских и фракийских евреев вызвали бурную реакцию болгарского общества. Спикер парламента Димитр Пешев и 43 депутата выступили с резкой критикой действий правительства. Благодаря лоббированию, вмешательству имевших влияние на режим общественных деятелей и протестам Болгарской православной церкви, приказ о депортации был отменён.

После освобождения Вардарской Македонии в 1944 году, Общество еврейских общин Югославии опубликовало данные, что войну пережили 419 македонских евреев[40]. Позднее в Белграде были опубликованы уточнённые данные[41], из которых следует, что выжили только 140 евреев Македонии[2]. Большинство спасшихся выжили, перейдя на нелегальное положение или воюя в рядах югославских партизан[14]. Из депортированных в лагеря смерти не выжил никто[37]. Большинство оставшихся в живых решили эмигрировать в Израиль, часть вернулись в Македонию, остальные остались в Сербии. В 1952 году в Македонии проживал 81 еврей[40].

Директор по исследованиям Всемирного еврейского конгресса, Лоренс Вейнбаум сказал, что ни одна из еврейских общин Европы не пострадала так сильно, как община Македонии.

Современность

В настоящее время еврейская община Македонии насчитывает около 200 человек[1]. Почти все они живут в Скопье, одна семья осталась в Штипе и один еврей в Битоле[2].

В 2003 году была открыта синагога и в Скопье имеется общинный центр[2]. Поддерживаются связи с еврейскими общинами в Белграде и Салониках. Услуги раввина предоставляются раввином из Белграда, приезжающим в Скопье[42]. Также представители общины принимали участие в международном конкурсе знатоков Торы, проходящем в Израиле в рамках празднования Дня Независимости[43].

В Скопье в 2011 году открыт Мемориал-музей Холокоста македонских евреев.

Религиозная жизнь

После перерыва в 60 лет, имеется родившийся в Македонии раввин, Ави Козма, ученик главного раввина Сербии, Исаака Асиэля, бывшего также главным раввином Македонии. Раввин Козма с отличием окончил юридический факультет Университета Скопье. Он учился у рави Асиэля, а затем затем в известном раввинском училище «Бейт-Мидраш Сефарди» в Иерусалиме у раввина Шломо Кассина. Раввинское положение рава Козмы состоялось 5 мая 2008 года в синагоге «Бейт-Яков» в Скопье.

Напишите отзыв о статье "История евреев в Республике Македонии"

Примечания

  1. 1 2 «Only 200 strong, Macedonia’s Jews celebrate unity and new synagogue», Ruth E Gruber, Jewish World Review [www.jewishworldreview.com/0300/macedonia1.asp]
  2. 1 2 3 4 [www.centropa.org/reports.asp?rep=&ID=6759&TypeID=0 «Macedonia’s Jews battle the odds of survival», Katka Krosnar, Centropa Reports]
  3. [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/vjw/Macedonia.html Jewish Virtual Library — Macedonia]
  4. Philo, "Legatio ad Caium, " § 36 [ed. Mangey, ii. 587]
  5. [www.jstor.org/discover/10.2307/1452198?uid=3738240&uid=2&uid=4&sid=21105987388391 A. Marmorstein. The Synagogue of Claudius Tiberius Polycharmus in Stobi. The Jewish Quarterly Review New Series, Vol. 27, No. 4 (Apr., 1937), pp. 373—384 Published by: University of Pennsylvania Press]
  6. Levine, L.I. [books.google.co.uk/books?id=ke5pM7EryagC The Ancient Synagogue: The First Thousand Years]. — Yale University Press. — P. 270. — ISBN 9780300074758.
  7. [books.google.co.uk/books?id=ZOx5S2VJotkC Jewish Life and Thought Among Greeks and Romans: Primary Readings]. — Fortress Press. — P. 70. — ISBN 9781451413144.
  8. [books.google.co.uk/books?id=uk0-ezJ_lx4C The Jews Among Pagans and Christians: In the Roman Empire]. — Routledge. — P. 11. — ISBN 9780415049726.
  9. [books.google.com/books?ei=az9sTtfcLMvAgQft-I3zBQ&ct=result&id=SlFpAAAAMAAJ&dq=Leon+Mung+Macedonia&q=Leon+Mung#search_anchor Macedonian Review]
  10. [books.google.com/books?id=LvVbRrH1QBgC&pg=PA450] The Late Medieval Balkans: A Critical Survey from the Late Twelfth Century p. 450
  11. [books.google.com/books?id=tBwrJjiElr4C&pg=PA143 Daily life of the Jews in the Middle Ages] p. 143
  12. [books.google.com/books?id=MtRtAAAAMAAJ&q=Beth+Aharon Les Juifs d’Espagne: histoire d’une diaspora, 1492—1992] p. 274
  13. A. Assa, p.36.
  14. 1 2 3 4 [www.ce-review.org/00/4/daskalovski4.html Remembering the Past — Jewish culture battling for survival in Macedonia, Zhidas Daskalovski]
  15. Assa, p.40.
  16. 1 2 3 [books.google.com/books?id=NoPZu79hqaEC&pg=PA980 Encyclopedia of the Jewish diaspora: origins, experiences, and culture], Volume 1, p. 980
  17. [books.google.com/books?id=8zKt08jnug0C&pg=PA17 The Expulsion of the Jews: Five Hundred Years of Exodus] By Yale Strom p. 17
  18. 1 2 [books.google.com/books?id=YEnq2cYMTwYC&pg=PA75 Sephardi and Middle Eastern Jewries: history and culture in the modern era] By Harvey E. Goldberg, Jewish Theological Seminary of America p. 75
  19. [books.google.com/books?id=CIPR5L5SAtYC&pg=PA300 Honored by the Glory of Islam: Conversion and Conquest in Ottoman Europe] By Marc David Baer p. 300
  20. [www.esefarad.com/?p=16786 THE JEWS ON THE BALKANS | eSefarad]. esefarad.com. Проверено 2 октября 2014.
  21. [books.google.com/books?id=NoPZu79hqaEC&pg=PA980] Encyclopedia of the Jewish diaspora: origins, experiences, and culture, Volume 1, p. 980
  22. Jasa Romano. [www.jasenovac.org/images/jews_of_yugoslavia_1941_1945.pdf JEWS OF YUGOSLAVIA 1941 - 1945 VICTIMS OF GENOCIDE AND FREEDOM FIGHTERS] (26 August 2004). Проверено 2 октября 2014.
  23. [www.ezrm.org.mk/index.php/en/history The History of the Jews in Macedonia]. ezrm.org.mk. Проверено 2 октября 2014.
  24. [elmundosefarad.wikidot.com/jewish-communities-in-macedonia-prior-to-1941 Jewish Communities In Macedonia Prior To 1941 - EL MUNDO SEFARAD]. elmundosefarad.wikidot.com. Проверено 2 октября 2014.
  25. 1 2 3 [www.ushmm.org/wlc/article.php?lang=en&ModuleId=10006804 The Holocaust in Macedonia: Deportation of Monastir Jewry, Mark Cohen, United States Holocaust Memorial Museum]
  26. 1 2 3 Bulgaria, Holocaust Encyclopedia www.ushmm.org/wlc/en/article.php?ModuleId=10005355
  27. 1 2 Chary, p. 45
  28. Chary, p. 46
  29. Shlomo Alboher, [www.holocaustfund.org/index.php?option=com_content&view=category&layout=blog&id=118&Itemid=593&lang=mk] The Jews of Monastir Macedonia — The Life and Times of the Departed Jewish Community of Bitola
  30. Vera Rich, Bulgaria: Shadows of the holocaust, The Lancet, Vol. 337, Issue 8750, Page 1152, 11 May 1991.
  31. [esefarad.com/?p=37366]
  32. [macedoniaonline.eu/content/view/22629/2 MINA Breaking News - German Archives show Bulgarians rounded up and transported Macedonian Jews]
  33. [macedoniaonline.eu/content/view/22629/2 MINA Breaking News - German Archives show Bulgarians rounded up and transported Macedonian Jews]. macedoniaonline.eu. Проверено 2 октября 2014.
  34. [books.google.com/books?id=hsgQjbgBOAkC&pg=PA381] Biographical dictionary of women’s movements and feminisms in Central, Eastern, and South Eastern Europe: 19th and 20th centuries edited by Francisca de Haan, Krasimira Daskalova, Anna Loutfi p. 382
  35. [books.google.ca/books?id=pR0BAAAACAAJ&dq=The+heroic+rescue+of+Bulgarian+Jews&source=bl&ots=yMPiAZeYcx&sig=fiFaCbuVoS8gOXyQEOuh0qHudDE&hl=en&sa=X&ei=0FdmUNulJMmiigKy7YHIDA&ved=0CDAQ6AEwAA] Beyond Hitler’s Grasp: The Heroic Rescue of Bulgaria’s Jews, Michael Bar-Zohar
  36. 1 2 Holocaust Encyclopedia -The Holocaust in Macedonia: Deportation of Monastir Jewry, [www.ushmm.org/wlc/en/article.php?ModuleId=10006804]
  37. 1 2 Zamila Kolonomis, Bera Veskovic-Vangeli, Macedonian Jews in World War II (1941—1945), Collection of documents (vol I and vol II, Skopje, 1986). Жамила Колономос, Вера Весковиќ-Вангели, Евреите во Македонија во Втората светска војна (1941—1945), Зборник на документи, том 1, и том 2, Скопје, 1986.
  38. A History of Israel: From the Rise of Zionism to Our Time by Howard M. Sachar, Alfred A. Knopf, N.Y., 2007, p. 238
  39. [www.ushmm.org/wlc/article.php?lang=en&ModuleId=10006803 The Jewish Community of Monastir: A Community in Flux, Mark Cohen, United States Holocaust Memorial Museum]
  40. 1 2 David Pipera, Jewish Almanach 1968—1970, Society of Jewish Communities in Yugoslavia. Давид Пипера, Јеврејски алманах 1968—1970, Савез јеврејских општина Југославије.
  41. [www.jewishaz.com/jewishnews/990723/help.shtml «TBI congregants raise funds for synagogue in Macedonia», Tami Bickley, Jewish News of Greater Phoenix]
  42. [www.jewishworldreview.com/0300/macedonia1.asp «Only 200 strong, Macedonia’s Jews celebrate unity and new synagogue», Ruth E Gruber, Jewish World Review]
  43. www.haaretz.com/hasen/spages/851851.html Ha'aretz

См. также

Литература

  • Chary Frederick B. The Bulgarian Jews and the Final Solution, 1940-1944. — University of Pittsburgh Press, 1972.
  • Kraabel A. T. The diaspora synagogue: archaeological and epigraphic evidence since Sukenik // Ancient synagogues: historical analysis and archaeological discovery. — Brill, 1994. — P. 112–115.
  • Assa A. Macedonia and the Jewish people. — University of Pittsburgh Press, 1992.
  • Sachar H.M. A History of Israel: From the Rise of Zionism to Our Time. — Alfred A. Knopf, 2007.

Ссылки

  • [www1.yadvashem.org/yv/en/exhibitions/communities/monastir/index.asp?WT.mc_id=wiki Monastir: The Story of a Sephardic Community in Macedonia] an online exhibition by Yad Vashem
  • [www.jewish.org.mk/ A website of the Jewish community in Republic of Macedonia] (in Macedonian)
  • [www.balkanalysis.com/blog/2007/03/14/macedonia%E2%80%99s-jewish-community-commemorates-the-holocaust-and-embraces-the-future/ A comprehensive article about the past, present and future of Jewish life in Macedonia]
  • [www.esefarad.com/?p=16786 The Jews on the Balkans]
  • [elmundosefarad.wikidot.com/jewish-communities-in-macedonia-prior-to-1941 Jewish Communities In Macedonia Prior To 1941]
  • [www.ezrm.org.mk/index.php/en/history The History of the Jews in Macedonia, from the The Jewish Community in the Republic of Macedonia]
  • Empty Boxcars (2011) Documentary *[www.imdb.com/title/tt2153626/] at IMDb [www.youtube.com/watch?v=_Czodj7ZDxw&index=2&list=PLniZPxMAxr_dvJOGKr9QvYXfa6NHIEmW_] link YouTube
  • Clarifying 70 Years of Whitewashing and Inaccuracies: The Bulgarian Government and its Interaction with Jews During the Holocaust [www.yumpu.com/en/document/view/12340342/clarifying-70-years-of-whitewashing-and-shelomo-alfassa]
  • The Miraculous Rescue of the Bulgarian Jews during the Holocaust (1939—1945) (The Bulgarian Miracle) (Part 1) by Dr. Marcel Israel [esefarad.com/?p=37366]
Субэтническая группа
Евреи Македонии
самоназв. — ивр.יהדות מקדוניה‏‎
макед. Македонски Евреи
</div>

Отрывок, характеризующий История евреев в Республике Македонии


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.