История игрушек 2

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
История игрушек 2
англ. Toy Story 2

Премьерный плакат
Тип мультфильма

3D

Жанр

Комедия, семейный

Приквелы

«История игрушек»

Сиквелы

«История игрушек: Большой побег»

Режиссёр

Джон Лассетер
Ли Анкрич
Эш Брэннон

Автор сценария

Джон Лассетер
Пит Доктер
Эш Брэннон
Эндрю Стэнтон

Роли озвучивали

Том Хэнкс
Тим Аллен

Композитор

Рэнди Ньюман

Звукооператор

Гэри Ридстром

Студия

Pixar (производство)
Walt Disney (распространение)

Страна

США США

Длительность

92 минуты

Премьера

13 ноября 1999

Бюджет

90 млн $

Сборы

497 366 869 $

IMDb

ID 0120363

BCdb

[www.bcdb.com/bcdb/cartoon.cgi?film=7258 подробнее]

«История игрушек 2» (англ. Toy Story 2) — семейный полнометражный компьютерный мультфильм студии Диснея, выпущенный в 1999 году. Сиквел мультфильма «История игрушек». По мнению некоторых кинокритиков, фильм-сиквел оказался в данном случае даже лучше оригинала — как в техническом, так и в художественном отношении.[1] Лейтмотивом сюжета является тема взросления детей и смены их интересов с точки зрения игрушек, для которых это оборачивается трагедией и может казаться предательством. В широком смысле — тема нравственного выбора и личностных отношений, которые иногда могут исчерпываться.

Премьера мультфильма состоялась в США 13 ноября 1999 года. В России мультфильм был лицензировано издан на VHS в конце 2000 года с профессиональным дубляжём.





Сюжет

Ковбой Вуди никак не может найти свою шляпу — без неё он не может поехать с Энди в ковбойский лагерь. Во время поисков Рекс случайно включает пультом телевизора рекламу «Амбара игрушек Эла» с участием владельца магазина в костюме цыплёнка, но свинья-копилка Хэмм успевает это выключить. Спиралька, пёс-пружина, прибегает со шляпой Вуди на хвосте, в очередной раз выручая своего друга. В комнату Энди вбегает щенок Бастер и устраивает там бурную возню с игрушками. Затем Энди приходит к себе в комнату и до отъезда затевает ещё одну игру. Но во время неё у Вуди рвётся рука, и из-за этого случайно возникшего дефекта Энди решает оставить Вуди дома. Последний очень удивлён и расстроен этим.

На следующее утро Вуди просыпается от кошмарного сна: Энди возвращается домой, берёт Вуди в руки, видит, что он сломан, и выбрасывает его в мусорный бак. Очнувшись на пыльной книжной полке, куда его отложили до починки, ковбой находит там пингвина Хрипуна со сломанной пищалкой. Последний рассказывает ему свою грустную историю и сообщает, что началась домашняя распродажа. Вуди оповещает об этом всех, и игрушки прячутся по углам, но тут в комнату заходит мама Энди, и, отбирая старьё, уносит Хрипуна. Вуди решает его спасти, спустившись вниз верхом на Бастере. Спасение удаётся, однако Вуди соскальзывает со спины собаки и остаётся на улице. Его обнаруживает и коварно похищает Эл Маквиггин — тот самый «человек-цыплёнок» из рекламы, владелец игрушечного магазина и жадный коллекционер. Он уезжает на необычной дорогой машине. Базз безуспешно пытается её догнать, но успевает только разглядеть номерной знак. Эл приносит Вуди в сумке в свою квартиру на 23-м этаже.

Базз догадывается, что нужно разыскивать Вуди в магазине Эла. А шериф Вуди, оказавшись в квартире коллекционера, узнаёт, что он не обычная игрушка, а знаменитый герой популярнейшего в 1950-х годах кукольного мультсериала «Загон Вуди». Этот сериал был закрыт после запуска спутника и первых космонавтов, когда дети захотели играть космическими игрушками. Помимо Вуди, героями сериала были его верный конь Булзай [2], девушка-ковбой Джесси и пожилой старатель Пит Вонючка, которого в своё время даже не успели купить в игрушечном магазине, и из-за этого он ненавидит космонавтов. Все эти куклы уже были в коллекции Эла, но не хватало только Вуди. Теперь Эл хочет продать всех четверых (не считая многочисленных вещей, так или иначе относящихся к мультсериалу) в Токийский музей игрушек, для чего он и похитил Вуди, без которого коллекция неполна. Все участники «Загона Вуди» дружно убеждают ковбоя, что, если они будут вместе, то им уготована прекрасная судьба: они станут предметом восхищения новых поколений детей и будут жить вечно. Джесси рассказывает Вуди, что в прошлом она тоже имела хозяйку, Эмили, но та выросла и выбросила её. После того, как ему отремонтировали уже практически оторвавшуюся руку, Вуди хочет сбежать к Энди, но, услышав историю Джесси, он понимает, что рано или поздно и его самого постигнет та же участь, и склоняется к тому, чтобы остаться.

В это время друзья Вуди во главе с Баззом преодолевают пешком огромное расстояние по городу и приходят в магазин Эла. Игрушки постепенно продвигаются к цели — дому Эла. После сложных и опасных приключений друзьям удаётся найти Вуди, но ковбой отказывается идти. Он считает, что ему лучше оказаться в музее, чем быть забытым или брошенным своим хозяином. Базз напомнил Вуди об их злоключениях и о том, что за «бессмертие» в музее платой станет отсутствие искренней любви, которую игрушке может подарить лишь ребёнок. Вуди неумолим, и игрушки Энди уходят, расстроенные. Однако задумавшись, Вуди понимает, что был неправ. Вуди зовёт друзей обратно и заявляет старателю, что не хочет пропустить взросление Энди и должен уйти. Он уговаривает Джесси и Булзая пойти с ним. Но тут старатель неожиданно вылезает из своей коробки и запирает вход в вентиляцию. Он намерен попасть в музей любой ценой и обрести лучшее будущее. Для этого ему нужен Вуди. Стычка Пита с друзьями Вуди прерывается возвращением Эла. Эл пакует вещи, забирает всю четвёрку и узжает в аэропорт. Чтобы догнать его, игрушки решают угнать знакомую им машину из ресторана «Планета Пицца». Наконец, друзья Вуди припарковались в «белой зоне» местного аэропорта. Прикрывшись ящиком для перевозки собак, они проскальзывают мимо Эла, только что сдавшего свой багаж, и попадают на ленту транспортёра.

Среди множества конвейерных лент, заполненных самым разнообразным багажом, игрушки замечают два совершенно одинаковых зелёных кейса, схожих с тем, который они ищут. Базз же наконец находит и открывает нужный кейс, но получает удар от старателя. Освобождённый Вуди и Пит затевают потасовку, в результате которой старатель кладёт Вуди на лопатки и нарочно рвёт ему руку своей киркой. Но тут старатель ослеплён фотовспышкой из другого кейса — это подоспели друзья. Они ловят его и запихивают в рюкзак путешествующей девочки Эми. Соседкой Старателя оказывается разрисованная кукла Барби, утверждающая, что Эми — художница.

Булзаю удаётся освободиться из кейса, но Джесси пока остаётся в нём. Её увозят в багажный отсек самолёта, вылетающего в Японию. Вуди и Базз, верхом на Булзае, догоняют поезд из нескольких багажных тележек. Вуди проникает в самолёт в футляре от клюшек для гольфа, быстро находит Джесси. Она готова убежать из самолёта вместе с Вуди, но багажный люк в последний момент закрывают. Обе игрушки вылезают через створки шасси, Вуди цепляет свою верёвочку на спине за большой болт, и с её помощью вместе с Джесси спрыгивает прямо на Булзая. В итоге самолёт улетает ни с чем.

Вечером того же дня Энди обнаруживает у себя на кровати все свои игрушки и несколько новых, держащих в руках надпись «С возвращением, Энди!». Он сразу же начинает играть с новыми игрушками, думая, что их подарила мама, а на следующее утро сам чинит руку Вуди. Правда, чинит он неумело, поэтому подшитая рука получается вдвое толще другой, но Вуди этим очень растроган. Базз влюбляется в Джесси, оценив её красоту, ловкость и доброту, но от смущения ему плохо удаётся выразить свои чувства. Однако Джесси его хорошо понимает и отвечает взаимностью. Хэмм и Рекс видят по телевизору очередную рекламу амбара Эла, где хозяин магазина, чуть не плача (ведь он упустил свой шанс разбогатеть на продаже ценной коллекции игрушек), вновь кудахчет в костюме цыплёнка.

История создания

Первоначально «История игрушек 2» не предназначалась для релиза в кинотеатрах. Компания Disney попросила Pixar создать небольшой 60-минутный сиквел для прямого распространения на видео и DVD. Задача была передана второму составу аниматоров Pixar, в то время как основная команда сосредоточила свои усилия на создании фильма «Приключения Флика» (en:Bug’s Life).

Вспоминает Пит Доктер:

«Сиквелы, которые выходили в то время, были не особенно хороши, поэтому сама идея нас немного пугала, хотя казалась логичной. Когда мы взялись за работу, мы планировали выпустить фильм сразу на видео. „История Игрушек 2“ стала для нас настоящим испытанием: на тот момент мы сделали всего два фильма, „Историю Игрушек“ и „Приключения Флика“, и было ясно, что, если третий станет сиквелом, выпущенным сразу на видео, это будет очень плохо».

— Пит Доктер[3]

Но менеджеры Disney были поражены размахом фантазии создателей, они уступили давлению со стороны исполнителей главных ролей, Тома Хэнкса и Тима Аллена, и решили переформатировать фильм для широкого показа.

Многие члены творческой группы Pixar были недовольны тем, каким получается сиквэл. Вернувшись из европейского тура с фильмом «Приключения Флика», Джон Лассетер просмотрел отснятые пробы и согласился с тем, что это не годится. Pixar предложила компании Disney радикально переделать картину, но там не согласились, сославшись на то, что для этого остается слишком мало времени до установленной ими даты выпуска. Однако в Pixar решили, что просто нельзя выпускать картину в том виде, в каком она была, и предложили Дж. Лассетеру, как продюсеру, взять этот проект на себя. Лассетер согласился и привлек к съемкам команду, участвовавшую в первом фильме. Сценарий был полностью переработан за один уикенд.

Лассетер — коллекционер игрушек (впрочем, как и большинство сотрудников Pixar). Он утверждает, что идея фильма-сиквэла пришла ему в голову в тот момент, когда он однажды пригласил своих сыновей к себе в офис:

«Они хотели потрогать все и поиграть всем! Я пытался остановить их, опасаясь, что они что-нибудь сломают, и смеялся над собой, потому что для того игрушки и существуют на свете, чтобы дети с ними играли. И тут я начал размышлять о том, каково это — быть в чьей-то коллекции, — с точки зрения самих игрушек…»

— Джон Лассетер[4]

Ли Анкрич вспоминает о работе над вторым фильмом:

«…В новой версии персонажи выходили совсем не такими, как в старой. Например, Вуди стал каким-то несимпатичным эгоистом! Поэтому нам пришлось многое переработать и добавить несколько сюжетных поворотов и новых лиц. Мы придумали Бастера, собаку Энди; Хрипуна, пингвина-астматика; целую историю с порванной рукой Вуди, песню Джесси и историю о её прежней хозяйке. В общем, добавили эмоций и веселья, где только смогли».

— Ли Анкрич[3]

Сцена «ночного кошмара» Вуди присутствовала в первом фильме и была из него вырезана. Как объяснил Эндрю Стэнтон, "это была одна из самых болезненных купюр, потому что сон Вуди так правдоподобно отражает отношения, складывающиеся между игрушками и детьми. Но зрительская аудитория и без того все поняла, так что мы решили без нужды не повторяться. Затем, когда мы делали сиквэл, никто уже не понимал, почему Вуди так боится потерять Энди. Тут мы припомнили тот самый «ночной кошмар», «отщипнули» от него кое-что лишнее и он стал выражать именно то, для чего и был включен в первоначальную «Историю игрушек».[5]

Аниматоры успешно использовали эффект перехода от компьютерной анимации («реальный» мир, в котором живут Энди и его игрушки) к традиционной кукольной мультипликации («старинные» черно-белые фильмы из цикла «Загон Вуди», которые смотрят Вуди, Джесси, Пит и Булзай) и к жанру телевизионного шоу (реклама «Амбара игрушек»). За образец ими был взят голливудский фильм «Волшебник страны Оз», где используется художественный эффект перехода из черно-белого в цветное изображение.

Чтобы уложиться в назначенные Disney сроки, команда Лассетера была вынуждена завершить картину за девять месяцев. Из-за невероятной спешки некоторые из аниматоров заболели нервным расстройством. После выхода картины на экран недоговоренности и разногласия между партнерами повлекли за собой разрыв сотрудничества между Disney и Pixar (2004). Ситуация изменилась только в 2006 году, когда компания Pixar была приобретена Disney и, таким образом, в 2010 г. стало возможно продолжение полюбившегося зрителям фильма, известного как «История игрушек 3».[6]

Роли озвучивали

Персонаж Исполнитель Русский дубляж
Вуди Том Хэнкс Александр Баргман
Базз Лайтер[7] Тим Аллен Станислав Концевич
Двойник Базза
Джесси Джоан Кьюсак Александра Фатхи/Сауле Искакова (вокал)
Старатель Келси Грэммер Игорь Ефимов
Мистер Картофельная Голова Дон Риклз Артур Ваха
Спиралька Джим Варни Вадим Никитин
Рекс Уоллес Шон Валерий Захарьев
Хэмм Джон Ратценбергер Алексей Гурьев
Бо Пип Энни Поттс Елена Ярёма
Эл Маквиггин Уэйн Найт Евгений Умаров
Энди Дэвис Джон Моррис Никита Остриков
Миссис Дэвис Лори Меткалф Белла Ко
Миссис Картофельная Голова Эстель Харрис Нина Потаповская
Сержант Ли Эрмей Геннадий Смирнов
Барби Джоди Бенсон Анжелика Неволина/Валерия Козлова (вокал)
Чистильщик Джонатан Харрис Анатолий Азо
Хрипун Джо Рэнфт/Робер Гуле (вокал) Станислав Соколов/Александр Никифоров (вокал)
Император Зург Эндрю Стэнтон Николай Буров
Инопланетяне Джефф Пиджон Геннадий Смирнов

В эпизодах

Вокальные партии

  • Игорь Балакирев
  • Вадим Рябов
  • Дмитрий Серебров

Информация о русском дубляже

Фильм дублирован компанией «Нева-1» по заказу «Disney Character Voices International» в 2000 году[8].

  • Режиссёр дубляжа: Людмила Демьяненко
  • Переводчик: Ольга Воейкова
  • Автор синхронного текста и стихов: Елена Ставрогина
  • Звукорежиссёр: Оксана Стругина
  • Звукомонтажёр: Татьяна Гожикова
  • Музыкальный руководитель: Анатолий Федченко
  • Творческий консультант: Мариуш Яворовский

Музыка

Вся музыка к фильму написана Рэнди Ньюманом. В саундтрек вошли две новых песни:.

  • «Woody’s Roundup» («Фермы Вуди») в исполнении группы «Riders in The Sky», которая является музыкальной темой чёрно-белого сериала «Загон Вуди», а также звучит в титрах. В русском дубляже её исполнили Игорь Балакирев, Дмитрий Серебров и Вадим Рябов.
  • «When She Loved Me» («Воспоминания Джесси») в исполнении Сары Маклахлан. Эта песня звучит в сцене воспоминаний Джесси о своей бывшей хозяйке Эмили и о расставании с ней. Она номинировалась на Оскар в 2000 году в категории «Лучшая песня», но награда досталась Филу Коллинзу за песню «You’ll Be in My Heart» из диснеевского мультфильма Тарзан.

Также в фильме появляются две новые версии песни «You’ve Got a Friend in Me» («Помни, что я твой друг»). Одну из них в «историческом» телевизионном шоу исполняет под гитару кукла Вуди голосом Тома Хэнкса. Другую, аранжированную в стиле эстрадного шоу, в финале поёт пингвин Хрипун (Робер Гуле).

Интересные факты

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
  • Среди игрушек Энди одна из фигурок стилизована под Кайла Брофловски, одного из главных героев мультсериала Южный парк.
  • В сцене, где игрушки планируют спасение Вуди, Экран прокладывает маршрут и выдает адрес «Амбара Эла»: 1001, Вест-Каттинг Бульвар. Это адрес, по которому расположена студия Pixar Animation в городе Ричмонд, штат Калифорния.
  • Некоторые из реплик старателя были использованы в сюжете третьей части: «Думаешь, Энди возьмет тебя в колледж?», «Вы будете валяться всю жизнь где-то на помойке», «Я посоветую взять вас в "Историю игрушек 3"» (это он сказал Барби, которая действительно стала одним из главных персонажей).
  • «Популярнейший» сериал «Загон Вуди» пародирует реальный и весьма популярный американский телесериал 1950-х годов «The Howdy Doody Show».
  • Когда свинья-копилка Хэмм начинает быстро переключать каналы пультом дистанционного управления, на экране телевизора мелькают кадры из «Оловянной игрушки».
  • В ходе борьбы игрушек с императором Зургом неожиданно выясняется, что он — отец Базза. Затем следует сцена падения Зурга в недра шахты лифта. Это комическая аллюзия на американский фильм 1980 года «Звёздные войны. Эпизод V: Империя наносит ответный удар». Облик кукольного Зурга стилизован под внешний вид отрицательного персонажа «Звездных войн» Дарта Вейдера. В итоге Зург остается жив и безмятежно играет с двойником Базза на лужайке в мяч. Также, когда Рекс играл в видеоигру, (в начале) выстрел лазера Базза был похож на выстрел лазерной винтовки из Звёздных войн. Когда Базз хотел взять батарею «Энергия питания Зурга», был слышен звук светового меча.
  • В эпизоде в магазине игрушек, когда мистер Картофельная Голова видит отражение в боковом зеркале заднего вида бегущего за машиной Рекса, есть сходство с эпизодом фильма «Парк Юрского периода», когда Роберт видит отражение в боковом зеркале заднего вида бегущего за машиной тираннозавра.
  • C 25 декабря во время титров были вставлены неудачные дубли. Студия надеялась, что это побудит зрителей посмотреть фильм ещё раз.
  • Внешность реставратора коллекционных игрушек была скопирована с легендарного британского гримера Стюарта Фриборна. Этот персонаж был главным героем в короткометражном мультфильме Pixar "Игра Джери" ("Geri's Game").
  • Многие сцены в аэропорту имеют параллели с известными пародийными фильмами Джима Абрахамса и братьев Цукеров (их творческий альянс известен как трио Цукер-Абрахамс-Цукер). Так, в мультфильме игрушки приезжают в аэропорт на угнанной машине и под объявление диктора паркуются в «белой зоне», где парковка запрещена. Скорее всего, это юмористическая отсылка на фильм-пародию «Аэроплан!»(1980), где двое дикторов, мужчина и женщина, по трансляции препираются друг с другом, в какой именно зоне сегодня парковка разрешена, а в какой нет. Другой подобный намек — это короткая сценка в самом конце фильма, где недоумевающие соседи Энди обнаруживают перед входом в свой дом трактор с несколькими багажными тележками. Зритель догадывается, что именно на этом транспорте отважные игрушки вернулись домой.
  • Во время преследования Эла игрушками диктор в аэропорту объявляет посадку на рейс А113 (о значении этого номера см. статью к первому фильму «История игрушек») компании Lasset Air (Lasseter).
  • Работа над каждым отдельным кадром в сценах с багажом заняла у аниматоров более 70 часов.
  • Начиная с этого фильма, грузовичок-пикап из вымышленного ресторана «Планета Пицца» становится узнаваемым юмористическим атрибутом всех фильмов студии: так, в мультфильме «В поисках Немо» грузовик с логотипом ресторана проезжает мимо в тот момент, когда Жабр излагает свои планы побега из офиса, в «Рататуе» тот же грузовик едет по мосту над Сеной в сцене погони за Реми, в фильме «Вверх» машину можно лицезреть на парковке, в мультфильме Храбрая сердцем машина находится в мастерской старушки, в «Тачках» можно увидеть оживленную машину, в «Корпорации монстров» машина находится рядом с трейлером, куда отправили Рэндала. Машину можно лицезреть во всех мультфильмах Pixar, ну и еще в картинах мелькают то кружки с логотипом Pizza Planet, то пустые упаковки из-под самой пиццы. Благодаря фантазии сценаристов Pixar сегодня появилось несколько настоящих ресторанов придуманной ими марки. Один из них работает в парижском Диснейленде.[3]
  • Вывеска Магазина игрушек Эла похожа на логотип фильма.
  • Во время сцены в аэропорту (время 1:15:43) Спиралька упоминает Батон-Руж — так в оригинале, в то время как в дубляже упоминается Улан-Удэ.
  • Сцена в магазине игрушек, где Базз видит своего выставленного в витрине двойника, частично копирует сцену из первого мультфильма, когда Вуди впервые увидел Базза.

Премии и награды

Напишите отзыв о статье "История игрушек 2"

Примечания

  1. [www.kinopoisk.ru/level/79/user/1121753/comment/1266331/ Профиль: Freeheart — Рецензия на фильм: История игрушек 2]
  2. (англ. Bullseye, от слова Bull’s eye — «мишень» (дословно — «Бычий глаз»))
  3. 1 2 3 [forum.yarcom.ru/index.php?showtopic=13413 История игрушек: Большой побег, мультфильм. - Ярославский форум]
  4. ^ Toy Story 2, DVD-Behind the Scenes, John Lasseter interview.
  5. ^ Toy Story 2, DVD-Behind the Scenes, Andrew Stanton interview.
  6. en:Toy Story 2
  7. [www.disney.ru/toystory/#/characters/buzz История Игрушек Disney — официальный сайт]
  8. Данные о русском дубляже, представленные на DVD после показа мультфильма.
  9. [www.imdb.com/event/ev0000296/2000 Satellite Awards (2000)]
  10. [www.videoguide.ru/card_dvd_relis.asp?id_relis=188 ВидеоГид(R) — Релиз на DVD в России фильма ИСТОРИЯ ИГРУШЕК 2 /TOY STORY 2/]

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
История игрушек 2
  • [disney.go.com/toystory/ Официальный сайт]
  • [www.pravmir.ru/roditelskaya-istoriya-igrushek/ Рецензия]
  • [www.kinonews.ru/article_5253/ Рецензия на выход в 3D-формате]

Отрывок, характеризующий История игрушек 2

– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.