История лакцев
История ла́кцев (самоназвание — лак), корренного народа Дагестана, принадлежащего к Кавкасионскому антропологическому типу, охватывает период с V века нашей эры до настоящего времени. Исторической столицей лакцев (Лакии) является селение Кумух, расположенное в центре нагорного Дагестана, к северу от хребта Дюльтыдаг. Верующие лакцы — мусульмане-сунниты. Родной язык — лакский.
Содержание
Нашествие персов V—VI вв
К VI веку Сасанидская Персия после длительной войны захватила Восточный и Северо-Восточный Кавказ. В 552 году хазары вторглись на территорию Кавказа и заняли северный равнинный Дагестан. Правивший шах Персии Хосров I Ануширван для защиты своих владений от новой волны кочевников приступил к строительству дербентских крепостных стен. Ануширван назначил правителя в Кумухе[1].
Нашествие арабов VII—VIII вв
В VII—VIII веках арабские завоеватели настойчиво стремились укрепиться в горном Дагестане в целях политической гегемонии на Северо-Восточном Кавказе. По завершению длительной войны арабские войска возглавляемые Джаррахом, Масламой и Марваном, захватили горный Дагестан. Согласно Дербенд-наме, Кумух стал резиденцией шамхала, арабского наместника[2][3][4].
Государство шамхалов VIII—XVII вв
К середине VIII века Кумух вошел в состав Арабского халифата. Правитель Кумуха шамхал был в союзе с арабами[5]. В 1240 году монголо-татары захватили Кумух. В XIII веке шамхалы Кумуха приняли ислам. В 1395 году Тамерлан вёл войну с шамхалом Гази-Кумуха. В XV веке политическое влияние шамхала усилилось в регионе. В 1642 году шамхальство распалось на независимые феодальные владения.
Государство ханов XVII—XIX вв
В 1642 году к власти в Гази-Кумухе пришли правители из шамхальского рода, получившие титул ханов. Правители Гази-Кумуха приняли астивное участие в анти-иранском движении в Ширване и Дагестане. В 1725 году Сурхай-хан I получил титул хана Ширванского и Газикумухского. В 1734—1741 годах Гази-Кумух трижды подвергался нашествию персов. В 1738 году Муртазали-хан во главе дагестанской армии одержал победу над персами в Джарии, а в 1741 году в Андалале. Позднее ханство вело войну с Россией. В 1820 году генерал Мадатов захватил Гази-Кумух.
Восстание дагестанцев 1877 года
В 1877 году, с началом очередной русско-турецкой войны, Турция побудила дагестанцев и чеченцев к военному восстанию. Лакцы штурмом взяли русскую крепость в Кази-Кумухе. Было провозглашено восстановление Казикумухского ханства. Новым ханом стал сын Аглар-хана, Джафар-бек. Упомянуты такие религиозные деятели восстания как Гасан Алкадарский, Гази-Магомед и Хаджи-Мухаммад Согратлинские, кадий Цудахарский, Кази-Ахмед и Абдул Казикумухские. Джафар-хан направился на помощь восставшим кайтагцам. Небольшие отряды ринулись осаждать русские крепости в Гунибе и Леваши, но после боёв были отброшены войсками стянутыми из Северного Кавказа, Закавказья, Средней Азии и Поволжья[6].
После уничтожения Цудахара, Кази-Кумуха, Сугратля и казни «зачинщиков», многие люди были высланы во внутренние губернии Российской империи. Некоторые участники сумели бежать за границу — в Иран, Англию и Османскую империю[7].
Становление советской власти
В 1920 году утвердилась власть советов. В 28.10.1922 году Казикумухский округ был переименован в Лакский округ. В 29.03.1935 году он был поделён на Лакский и Кулинский районы. Тогда же была проведена коллективизация и «социалистическое строительство в области развития национальной культуры». В 1937 г. в ряде сёл действовали ячейки СВБ — «Союза воинствующих безбожников», в Хосрехе — 25, Вихли — 16. В 1938-40 гг. в 5 из 14 сел Кулинского района здания мечетей были снесены. В 1930 г. был арестован и сослан в Южный Урал мусульманский просветитель и реформатор Дагестана, Али Каяев, уроженец Кумуха.
Вторая мировая война
Летом 1944 году на равнину, вместо депортированных 23 февраля чеченцев, была насильственно переселена часть лакцев из 43 пунктов, а их дома разрушены: 26 сёл частично и 18 полностью. Из них Арчутта, Ахар, Буртни, Варай, Вилтах, Дучи, Курхи, Марки, Ницовкра, Сундаралу, Турчи, Тухчар, Чаравали, Чаях, Шушия, Халапки, Ханар. Переселению подверглись также аварские и кумыкские сёла[8][9].
Современность
В соответствии с законом РФ «О реабилитации репрессированных народов», 23 июля 1994[уточнить] года было принято решение переселить лакское население Новолакского района на земли расположенные севернее города Махачкала. В 2011 году был принят флаг и герб Кулинского района, в 2013 году Лакского района.
См. также
Напишите отзыв о статье "История лакцев"
Примечания
- ↑ М. Т. Гаджимурадов, Л. П. Магомедов. История Дагестана. М. 2007. С. 47.
- ↑ Тарихи Дербенд-наме. Историч. хроника. ИД «Эпоха», 2007.
- ↑ Али Каяев. Материалы по истории лаков. Рук. фонд. ИИЯЛ, д. 1642. С. 256.
- ↑ Услар П. К. Этнография Кавказа. Языкознание. 4. Лакский язык. Тифлис, 1890, сс. 311, 312, 2.
- ↑ А. К. Бакиханов. Гюлистан и Ирам. Период второй 644—1258 г.
- ↑ А. Каяев. Из истории восстания 1877 года. «Литературный Дагестан» 1990. № 2. С. 81.
- ↑ А. Г. Булатова. Лакцы (XIX — нач. XX вв.). Историко-этнографические очерки. — Махачкала, 2000.
- ↑ ГУ ЦГА РД. Ф. р-168. Оп. 35. Д. 21. Л. 189, 191.
- ↑ М. Р. Курбанов, Ж. М. Курбанов. Дагестан: депортация и репрессии. — Махачкала, 2001.
Ссылки
- Рамазан Маршаев, Бута Бутаев [a-u-l.narod.ru/Butaev-B_Marshaev-M_Istoria_lakcev.html «История лакцев»]
- Феодаев З. Г-Г., Абдуллаев А. К-И. [a-u-l.narod.ru/Feodaev_Abdullaev_Istoriya_sela_Unchukatl.html «История села Унчукатль»]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий История лакцев
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
