История монахини

Поделись знанием:
(перенаправлено с «История монахини (фильм)»)
Перейти к: навигация, поиск
История монахини
The Nun's Story
Жанр

драма

Режиссёр

Фред Циннеманн

Продюсер

Генри Бланк

Автор
сценария

Андерсон, Роберт (англ.)

В главных
ролях

Одри Хепбёрн
Питер Финч
Эдит Эванс

Оператор

Франц Плэйнер

Композитор

Франц Уоксман

Кинокомпания

Warner Bros. Pictures

Длительность

149 мин.

Страна

США США

Год

1959

IMDb

ID 0053131

К:Фильмы 1959 года

«История монахини» (англ. The Nun's Story) — американская драма Фреда Циннеманна 1959 года, снятая по мотивам одноимённого романа Кэтрин Халм (англ.) 1956 года.





Сюжет

В основу фильма легла подлинная история жизни бельгийской девушки Габриель ван дер Маль, дочери знаменитого хирурга, в 1927 году поступившей в религиозный Орден. После послушания она приняла монашеский сан и имя сестры Люк. Габриэль избрала имя святого покровителя хирургии. Сначала она проходила подготовку как сестра в психиатрической больнице и работала в одной из лечебниц Ордена. Сестра Люк добилась больших успехов и заслужила всеобщее уважение. Затем её направили изучать тропическую медицину, после чего ей предстояло работать в африканской колонии — Бельгийском Конго.

В Африке сестра Люк провела почти 9 лет, а затем вернулась в Бельгию. Во время Второй Мировой войны сестра Люк активно сотрудничала с подпольем и бельгийским сопротивлением. Монахини должны были с одинаковым вниманием и заботой ухаживать и за врагами, и за союзниками. Раненые немецкие солдаты нуждались в той же заботе, что и солдаты союзников. Для сестры Люк это оказалось невыносимым. Она решила снять монашеский сан и получила на это разрешение Ордена и Ватикана. После этого Габриель ван дер Маль стала работать обычной медсестрой.

Съёмочная группа

В ролях

Награды

Фильм был выдвинут на премию «Оскар» в восьми номинациях, включая такие как лучший фильм, лучшая женская роль (Одри Хепбёрн), лучший режиссёр (Фред Циннеман), лучший адаптированный сценарий, лучшая работа оператора (цветные фильмы), лучший звук, лучший монтаж и лучший саундтрек для драматических/комедийных картин, при этом ни одной награды так и не получив. Также в его запасе пять номинаций на «Золотой глобус» и столько же — на премию Британской киноакадемии, в одной номинации которой (лучшая британская актриса — Одри Хепбёрн) она всё же победила.

В 1959 году фильм получил главную награду Международного кинофестиваля в Сан-Себастьяне — «Золотую раковину». Одри Хепбёрн в Сан-Себастьяне была награждена призом за лучшую женскую роль.

Напишите отзыв о статье "История монахини"

Ссылки

Отрывок, характеризующий История монахини

– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!