История письменности

Традиционно возникновение письменности связывалось с деятельностью богов и культурных героев (Цан Цзе), однако в соответствующих мифологиях письменность зачастую выступает как одна из функций более широкого спектра (красноречие, память, логика, прозорливость в судопроизводстве, создание календаря: Тот, Набу). Доминирование устной традиции, предшествовавшей возникновению письменности, сказалось на отсутствии подобного персонажа в греческой мифологии: напротив, в образе Гомера, легендарного создателя греческого эпоса, подчёркивается слепота.

Основную трудность в создании хронологии представляет сосуществование разных датировок (хронологий) одних и тех же событий, особенно — для ранних этапов истории. Так, длинная хронология относит первую династию Египта к 5800 гг. до нашей эры, а короткая — к 3200 гг. Причём отдельные авторы — ещё добавляют разнобоя (см., например, датировку Палетки Нармера). Особенно проблемно сопоставить ранние даты разных цивилизаций. Так, приоритет в создании письменности шумеров или египтян определяется тем, для кого будет использоваться более длинная хронология.

Период протописьменностей (пиктографии)

9000—7000 гг. до н. э.

Сообщалось о находке очень ранних пиктограмм в одной из культур Передней Азии (регион Сирии-Палестины).

VI тыс. до н. э.

В 1962 году при раскопках неолитического поселения Цзяху на реке Хуанхэ обнаружены надписи на панцирях черепах, напоминающие по начертанию древнейшие китайские иероглифы.

5500 г. до н. э.

Тэртэрийские надписи (письменность культуры Винча)

Конец IV тыс. до н. э.

В Сиро-Палестинском регионе, отметив, что отдельные пиктографические надписи появляются и здесь (то есть практически одновременно с Месопотамией).

3500 г. до н. э.

Табличка из Киша — каменная табличка, показывающая первую пиктографическую стадию развития клинописи, а также то, что в Месопотамии всё ещё пользуются пиктографией, а не настоящей письменностью.

3000—2750 гг. до н. э.

В Шумере — архаический этап развития клинописи, стадия пиктографии, когда грамматические морфемы ещё графически не выражены. Тексты из археологического слоя Урук IVа. Порядок письменных знаков не всегда соответствует порядку чтения. Хозяйственные, юридические, школьные тексты.

Период настоящих письменностей

от 5867 до 3200 до н. э.

Возраст Палетки Нармера, представляющей собой переходную ступень от рисуночного письма к иероглифическому.

3200 до н. э.

Египетские иероглифы сразу в законченной форме.

3200 до н. э.

Иератическое письмо в Египте.

3100 до н. э.

В северо-западном Индостане на основе идеографической раннехараппской письменности возникает древнейший известный алфавит — консонантно-силлабическая «письменность долины Инда» .

Протоэламское письмо.

2750 до н. э.

Первая настоящая письменность в Шумере. Первый её этап — старошумерский (2750—2315 гг. до н. э.), первая стадия клинописного письма.

2500 до н. э.

Кипу из Караля (Перу).

2400 до н. э.

Клинопись превратилась в упорядоченное словесно-слоговое письмо, то есть достигла уровня первоначального египетского письма.

2000 до н. э.

Клинопись используется для записи аккадского языка (ассирийский и вавилонский).

Шумерский язык используется как язык учёных.

Следы письменности у ольмекской цивилизации (Центральная Америка).

1800 до н. э.

Возникает критское письмо оригинального происхождения.

Кодекс Хаммурапи (Вавилон).

1600 до н. э.

Хетты и лувийцы используют лувийскую иероглифическую письменность (дешифрована в нач. ХХ в.).

Библское письмо (Финикия).

1500 до н. э.

Протосинайская письменность на Ближнем Востоке: 30 похожих на египетские иероглифы букв — по мнению ряда семитологов, древнейший алфавит. Протоханаанейская письменность.

1400 до н. э.

Китай: религиозные тексты на панцирях черепах.

Угаритский алфавит (Северная Сирия): 30 букв клинописью.

1300 до н. э.

Финикийская письменность: 22 согласные буквы.

1200 до н. э.

Саркофаг царя Ахирама в Библе с финикийским алфавитом. Критское письмо окончательно выходит из употребления.

1000 до н. э.

Финикийский алфавит распространяется по Средиземноморью и Азии. Древнееврейская, арамейская и южноаравийская письменности.

800 до н. э.

Введение гласных:

Малоазийские алфавиты (карийский, лидийский, ликийский, сидетский и др.).

Греческая письменность.

700 до н. э.

Этрусский алфавит выделяется из западного варианта греческого алфавита.

Демотическое письмо в Египте.

600 до н. э.

Квадратное еврейское письмо.

400 до н. э.

Латинский алфавит выделяется из этрусского.

Греческая письменность распространяется благодаря походам Александра Македонского.

300 до н. э.

Две слоговых системы в Индии: кхароштхи, распространившаяся на Центральную Азию, и брахми, давшая рождение целому ряду слоговых письменностей Юго-Восточной Азии и Индонезии.

200 до н. э.

Розеттский камень: декрет Птолемея V, записанный египетскими иероглифами, демотическим письмом и по-гречески. Древнеливийское письмо в Северной Африке, алфавит тифинаг.

100 до н. э.

Набатейская письменность (Петра).

Коптская письменность в Египте.

0

Изобретение бумаги в Китае.

100

Сирийская письменность.

Появление рукописного варианта (курсива) в латинском алфавите.

200

Унциальное письмо латинского алфавита.

Стелы майя в Центральной Америке.

300

Рунический вариант латинского алфавита.

400

Согдийская, армянская (см., История создания армянского алфавита), грузинская письменности.

Эфиопская слоговая азбука.

500

Первые надписи на арабском.

Гаэльское письмо.

600

Появление ислама приводит к стандартизации в арабской письменности, которая распространяется тем временем на Ближнем Востоке и Северной Африке.

700

Письменные источники на древнетюркском языке.

Адаптация китайской письменности в Японии.

800

Во Франции появляется каролингский минускул.

Персидский язык начинает использовать арабскую письменность.

В Азии из арамейской письменности появляется уйгурская.

Появление славянских письменностей — кириллицы и глаголицы.

1000

Каролингский минускул трансформируется в готическое письмо.

Турки заимствуют арабскую письменность.

1200

Ацтекское письмо (Центральная Америка).

1300

Возрождение гуманистами каролингского минускула, трансформация последнего в гуманистическое письмо — современные «латинские буквы».

1400

Корейское алфавитное письмо хангыль.

1700

По приказу Петра I создаётся «гражданский шрифт» — современная кириллица.

1800—2000

Адаптация латинского алфавита к большинству языков мира. В ряде случаев латинский алфавит частично или полностью вытесняет прежние письменности (румынский язык, турецкий язык, ряд языков бывшего СССР, сербохорватский язык, курдский язык, индонезийский язык, суахили). Неудачная попытка латинизации письменности для языков СССР (яналиф, 1928—1940), повторная латинизация после распада СССР (1990-е гг.).

См. также

• Письмо (письменность)

Фильмография

• «История письменности» (англ. The Written Word) — научно-популярный фильм, снятый в 2005 г.

Отрывок, характеризующий История письменности

Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.