История почты и почтовых марок Маврикия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Республика Маврикий
англ. Republic of Mauritius
фр. République de Maurice

Первая почтовая марка Маврикия с надписью англ. «Post Office», 1847 (Скотт #1)
История почты
Почта существует

с 1772

Член ВПС

с 29 августа 1969

Денежная система
1847—1878

1 фунт стерлингов (£) = 20 шиллингов, 1 шиллинг (•/•) = 12 пенсов, 1 пенни (d) = 4 фартинга

с 1878

1 рупия = 100 центов

Mauritius Post[en]
Офис почты

3 Dumas Street, Port Louis, Mauritius

Сайт почты

[www.mauritiuspost.mu/ ritiuspost.mu]

Первые почтовые марки
Стандартная

1847

Филателия
Участник WNS

с 2015


Карта Маврикия

История почты и почтовых марок Маврикия, небольшого острова в юго-западной части Индийского океана, имеет огромное значение в мире филателии по ряду причин. Две выпущенные в 1847 году первые почтовые марки Маврикия, являются легендарными раритетами. Это были первые почтовые марки, выпущенные в какой-либо части Британской империи за пределами Великобритании. Кроме того, Маврикий хорошо известен последующими выпусками местного производства — так называемыми «примитивами», которые также высоко ценятся коллекционерами.





Развитие почты

Домарочный период

Первая почтовая контора Маврикия была открыта 21 декабря 1772 года, когда остров находился под французским владычеством. Доставка почты осуществлялась в пределах острова и на судах из Франции и Индии. Великобритания захватила остров 3 декабря 1810 года и продолжила пересылку почтовых отправлений морем. Внутренняя почтовая связь, по-видимому, пришла в упадок и прекратилась, но была возрождена в 1834 году. Несколько почтовых отметок домарочного периода, нанесённых резиновым штампом, известны с 1780-х годах во времена французской администрации, и ещё больше известны относящихся к последующему британскому периоду[1].

Выпуски почтовых марок

Викторианский период

В 1847 году Маврикий вслед за Великобританией выпустил почтовые марки с изображением тогдашнего регента Великобритании, Виктории, и этой практике стали следовать по всей Британской империи. Большинство ранних выпусков Маврикия разрабатывались и печатались на месте и имеют выраженный «примитивный» характер.

Первые почтовые марки

21 сентября 1847 года Маврикием выпущены две марки: оранжево-красный однопенсовик и синий двухпенсовик (Скотт #1—2; SG #3—25 [разное состояние износа марок]). Слова англ. «Post Office» («Почтовая контора») отображаются в левой панели, но были изменены на англ. «Post Paid» («Почтовый сбор оплачен») в следующем выпуске и лежат в основе общепринятого в англоязычном мире названия данных почтовых марок. Марки с надписью «Post Office» являются одними из самых редких марок в мире и имеют легендарный статус в мире филателии.

По 500 экземпляров каждой марки были напечатаны с одной печатной пластины с обоими номиналами, многие из которых были использованы на приглашениях, разосланных супругой губернатора Маврикия на бал, который она организовала в те выходные[3].

Марки были выгравированы Джозефом Осмондом Барнардом, родившимся в Англии 10 августа 1816 года, который зайцем пробрался на судно, пришедшее на Маврикий в 1838 году[4]. Их рисунки были основаны на находившемся на тот момент в обращении выпуске почтовых марок Великобритании (впервые выпущен в 1841 году) с изображением портрета королевы Виктории, выпущенном в двух номиналах в похожих цветах: красно-коричневая марка номиналом в один пенни и синий двухпенсовик (Скотт #3—4). Хотя данные почтовые марки местного производства носят выраженный примитивный характер, они сделали «имя [Барнарда] бессмертным в истории почты Маврикия»[5].

Слова «Post Office» («Почтовая контора») в левой панели были заменены в следующем выпуске на слова «Post Paid» («Почтовый сбор оплачен»). Позднее сложилась легенда, что слова «Post Office» были ошибкой[6][7].

Марки «Post Paid» и последующие «примитивные выпуски»

После почтовых марок с надписью «Post Office» Маврикий выпустил несколько марок также с портретом королевы Виктории, подготовленных на острове и примитивных на вид.

В 1848 году Маврикий выпустил первый номинал (два пенса) выпуска «Post Paid», причём марки номиналом один пенни и два пенса, сильно похожие на выпуск «Post Office», также были выгравированы Барнардом. Оранжевый однопенсовик был эмитирован в 1854 году (Скотт #3—6; SG #3—25 [разное состояние износа марок])[8].

В 1859 году Маврикий выпустил третий рисунок, двухпенсовую марку, очень грубо выгравированную Жюлем Лапиро (Jules Lapirot) и известную как выпуск «Лапиро»[9][10]. Эта почтовая марка описывалась как «величайшее оскорбление её покойного Величества королевы Виктории, которое когда-либо имело место», и была прозвана во Франции выпуском «tête de singe» («голова обезьяны»)[11].

В 1859 году синий двухпенсовик был снова перегравирован Робертом Шервином (Скотт #14; SG #30)[12][13]. Последним местным изделием стали красный однопенсовик и синий двухпенсовик, литографированные Л. А. Дарденном в 1859 году (Скотт #16—17; SG #31—34 [разные оттенки])[14].

Выпуски с надписью «Post Paid» вплоть до выпуска Шервина печатались в листах по 12 марок и филателисты располагают «скомпонованными по печатным пластинам» или реконструированными полными листами из отдельных или парных марок, на основании небольших отклонений в отдельных пластинах[15]. Размер листа выпуска Дарденна неизвестен[16].

Конец викторианской эпохи

С 1858 года по 1862 год для Маврикия было эмитировано несколько почтовых марок колониального типа с рисунком «Сидящая Британия[fr]», выгравированных фирмой «Перкинс, Бэкон энд Ко.» и отпечатанных в Лондоне[17][10]. Марки этого типа ранее использовались на Тринидаде (1851) и Барбадосе (1852)[10]. Эти марки выходили в то время, когда Маврикий также выпускал почтовые марки местного производства. С 1859 года по 1902 год Маврикий эмитировал почтовые марки, типичные для колоний Британской империи, в том числе ряд почтовых марок с изображением портрета королевы Виктории в профиль и марок с гербом Маврикия.

ХХ век

На выпусках Маврикия ХХ века, подобно выпускам других британских колоний, как правило, изображался правящий монарх, Эдуард VII, Георг V, Георг VI, Елизавета II, а также герб Маврикия. В 1950 году Маврикий начал выпускать более красочные почтовые марки с изображениями видов местной тематики[10]. Стандартная серия 1950 года была издана в период правления короля Георга VI, но в 1954 году потребовалась новая серия после восшествия на британский престол королевы Елизаветы II. Для обеих серий были использованы те же рисунки.

Независимость

Маврикий получил независимость 12 марта 1968 года. Выпускаемые им впоследствии почтовые марки имели красочные рисунки связанной с островом тематики: они посвящались местной флоре и фауне, местным видам и известным людям. Первые почтовые марки Маврикия были воспроизведены несколько раз на коммеморативных выпусках[10].

Цельные вещи

Первые цельными вещами, выпущенными Маврикием, были маркированные конверты в 1861 году, затем почтовые карточки в 1879 году и заказные конверты в 1891 году. Бандероли впервые были эмитированы в 1896 году, а секретки впервые были выпущены в 1909 году. Все эти цельные вещи в последний раз были выпущены в 1938 году, а когда их запасы кончились, они вышли из обращения. Аэрограммы были впервые выпущены в 1953 году и являются единственными цельными вещами, находящимися в обращении в настоящее время[18][19].

Филателистическая ценность

Уникальный конверт с «Голубым и Розовым Маврикиями» был назван «la pièce de résistance de toute la philatélie»[20] («величайшей вещью во всей филателии»). Конверт был продан на аукционе в Цюрихе 3 ноября 1993 года за 5,75 млн швейцарских франков (включая 15 % покупательский бонус)[21], что составляло около 4 млн долларов США — самая высокая цена, когда-либо уплаченная за один филателистический предмет до этого времени.

См. также

Напишите отзыв о статье "История почты и почтовых марок Маврикия"

Примечания

  1. Kanai, 1981, p. 4—10.
  2. Давыдов П. Г. [mirmarok.ru/prim/view_article/554/ Бути, Фредерик]. Знаменитые люди: Персоналии почты и филателии. Смоленск: Мир м@рок; Союз филателистов России (25 октября 2009). Проверено 14 февраля 2011. [www.webcitation.org/65QfOptIU Архивировано из первоисточника 13 февраля 2012].
  3. Kanai, 1981, p. 15—18.
  4. Kanai, 1981, p. 20—21.
  5. Kanai, 1981, p. 20.
  6. Kanai, 1981, p. 19.
  7. Эта легенда о почтовых марках с надписью «Post Office» детально обсуждается в статье «Первые марки Маврикия».
  8. Kanai, 1981, p. 31—80.
  9. Kanai, 1981, p. 81—103.
  10. 1 2 3 4 5 Scott 2007. Standard Postage Stamp Catalogue. — New York, NY, USA: Scott, 2006. (англ.)
  11. Melville F. J. Postage Stamps in the Making. — Stanley Gibbons, 1916. — P. 69. (англ.)
  12. Kanai, 1981, p. 104—114.
  13. David Feldman SA, 1993, p. 116.
  14. Kanai, 1981, p. 116—129.
  15. Kanai, 1981.
  16. Kanai, 1981, p. 116.
  17. Kanai, 1981, p. 32.
  18. Согласно информации из Каталога цельных вещей мира Хиггинса и Гейджа.
  19. Sehler N. Neuer Ganzsachen-Katalog Afrika. — 2007. (нем.)
  20. Roger Calves, цит. по: David Feldman SA, 1993, p. 92
  21. Ibbotson P. // Gibbons Stamp Monthly. — 1994. — June. — P. 30. (англ.)

Литература

  • Маврикий // [filatelist.ru/tesaurus/204/185613/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — С. ?. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.
  • Маврикий, остров // [www.fmus.ru/article02/Lepeshin/Africa/mauric.html Филателистическая география (зарубежные страны): Справочник] / Л. Л. Лепешинский. — М.: Связь, 1967. — С. 268. — 480 с.
  • Маврикий голубой // [filatelist.ru/tesaurus/204/185614/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — С. ?. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.
  • Маврикий розовый // [filatelist.ru/tesaurus/204/185615/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — С. ?. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.
  • Kanai H.[en] Classic Mauritius: The Locally Printed Postage Stamps, 1847—59. — L.: Stanley Gibbons, 1981. — ISBN 0-85259-251-5(англ.) [Иллюстрированный труд о знаменитой коллекции Маврикия автора, включая фотографии реконструированных печатных пластин, почтовые штемпели и историю почты.]
  • Mauritius: Classic Postage Stamps and Postal History (illustrated auction catalog). — Switzerland: David Feldman SA, 1993. (англ.) [Иллюстрированный аукционный каталог, включая коллекцию Х. Канаи[en], с дополнением («Supplement»), где приводятся подробные сведения о позициях на печатных пластинах выпусков «Post Paid» и «Лапиро» в различных положениях.]

Ссылки

  • [www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/n/ninz.html#n059 Mauritius. Encyclopaedia of Postal History] (англ.). Stampsite: The Encyclopaedia of Postal Authorities. BlackJack. — Информация о марках Маврикия в базе данных «Энциклопедия истории почты. Энциклопедия почтовых ведомств». Проверено 19 сентября 2011. [web.archive.org/web/20080923091434/www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/n/ninz.html#n059 Архивировано из первоисточника 14 августа 2007].
  • [stampsoftheworld.co.uk/wiki/Mauritius_1848-1859_POST_PAID_Barnard stampsoftheworld.co.uk] (англ.)

Отрывок, характеризующий История почты и почтовых марок Маврикия

– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.