История почты и почтовых марок Макао

Специальный административный район Макао (Аомынь)
кит. трад. 澳門特別行政區, пиньинь: Àomén Tèbié Xíngzhèngqū порт. Região Administrativa Especial de Macau
Почтовая марка Макао (1898), погашенная в Гонконге[^]
Почтовые администрации
Порт. Макао: 1884—1894 1894—1913 1913—1999	денежная система: 1 мильрейс = 1000 рейсов 1 рупия = 78 аво 1 патака = 100 аво
Макао Макао: с 1999	1 патака = 100 аво
Correios de Macau
Офис почты	Edificio Sede da DSC, Largo do Senado, Macau
Первые почтовые марки
Стандартная	1884
Коммеморативная	1898
Доплатная	1904
Авиапочтовая	1936
Другие	газетная — 1892, почтово-налоговая — 1919, доплатная налоговая — 1925
Филателия
Количество марок в год	в среднем 55—60 (с 2002)
Участник WNS	с 2002
Карта Макао (1890)

История почты и почтовых марок Макао охватывает развитие почтовой связи в Специальном Административном районе Макао, или Аомыне, территории на побережье Южно-Китайского моря в устье реки Чжуцзян с административным центром в городе Аомынь, и условно делится на период колониальной зависимости от Португалии, в который началась эмиссия почтовых марок для Макао (с 1884), и период после передачи Макао КНР (с 1999). Современным почтовым оператором в Макао выступает Correios de Macau, являющийся департаментом Правительства Макао.

Развитие почты

В 1838 году в Макао открылось британское почтовое агентство. Для гашения корреспонденции применялся круглый почтовый штемпель с изображением короны и текстом порт. «PAGO / EM / MACAO» («Оплачено в Макао»). Использовался также штемпель овальной формы с таким же текстом на английском языке: «PAID / AT / MACAO».

Впоследствии почтовое агентство перешло в ведение почты Гонконга (Сянгана). С 1 марта 1884 года начала работать Почта Макао. Тогда она располагала одним почтовым отделением, где также была и резиденция директора почтовой службы.

Число почтовых отделений постепенно росло, и в 2014 году почтовая сеть включала уже 11 почтовых отделений, расположенных в разных уголках Макао, главпочтамт, расположенный в здании штаб-квартиры почтовой службы, введённом в эксплуатацию в 1929 году, Центр сортировки и доставки почтовых отправлений, осуществляющий рассылку входящей и исходящей корреспонденции. Помимо этого по городам, а также в государственных и коммерческих зданиях работают 36 автоматов по продаже почтовых марок и 2 почтовых киоска.

В 1934 году началась первая прямая отправка корреспонденции авиапочтой.

В 1979 году почтовая служба Макао начала предлагать услуги экспресс-почты (EMS).

С 1917 года почта начала оказывать населению почтово-сберегательные услуги. В 1984 году было построено отдельное здание — центр почтово-сберегательные услуг. В наши дни помимо традиционных услуг по депозитам и кредитам, оказываются услуги международных переводов денежных средств в сотрудничестве с филиппинским почтово-сберегательным банком Philippine Postal Savings Bank и фирмой Western Union.

Выпуски почтовых марок

Ранний колониальный период

Для первых почтовых марок, выпущенных для Макао в марте 1884 года, был использован общий для всех португальских колоний рисунок «корона» и надпись порт. «MACAU CORREIO» («Почта Макао»). Эти марки были девяти номиналов — в диапазоне от 5 до 300 реалов. Марки были выпущены с двумя различными размерами зубцовки. Позднее в том же 1884 году в связи с изменением почтовых тарифов вышла почтовая марка номиналом в 80 реалов в виде надпечатки нового номинала на марке номиналом в 100 реалов. В январе 1885 года в продажу поступила почтовая марка номиналом в 80 реалов с рисунком короны. В том же 1885 году пять низких номиналов были переизданы в новом цвете.

Нехватка номиналов сохранялась вплоть до 1887 года, что привело к появлению множества надпечаток новых номиналов как на почтовых марках, так и на фискальных марках. В 1884—1885 годах на трёх почтовых марках первой серии были сделаны надпечатки новых номиналов от 5 до 40 реалов тиражом от 2 тысяч до 19 тысяч марок. В 1886 году и в 1905 году была произведена допечатка первой серии, причём новоделы 1886 года были напечатаны на плотной белой бумаге без клея, а 1905 года — на тонкой бумаге с белым клеем.

В 1884 году в Макао поступила в обращение случайно попавшая сюда почтовая марка Португальской Индии выпуска 1877 года номиналом в 10 реалов, определяемая только по оттиску почтового штемпеля Макао.

Всё та же нехватка почтовых марок в ноябре 1887 года привела к появлению провизорного выпуска, представлявшего собой надпечатку на гербовых марках Макао слова «Postal» («Почта») и номинала, при этом часть марки с прежним номиналом была отделена перфорацией и при продаже удалялась. Такой же провизорный выпуск был произведён в июле 1911 года.

На вышедших в январе 1888 года новых почтовых марках изображен король Луиш I с тиснённым профилем. Вскоре после этого Луиш I скончался, и на выпущенной в 1894 году новой серии из 12 номиналов был помещён портрет Карлуша I. В том же 1894 году денежная единица была изменена на аво и рупии, 78 аво в 1 рупии (в 1913 году в патаке стало 100 аво). Отражая это изменение, на оставшихся запасах почтовых марок с профилем Луиша I были сделаны надпечатки новых номиналов в аво, как латиницей, так и китайскими иероглифами, вместе со словом «PROVISORIO» («Временный выпуск»).

В 1898 году как коммеморативный выпуск в честь 500-летия первой Индийской армады Васко да Гамы^[≡], так и новая серия с портретом Карлуша I были деноминированы в аво. Первая, памятная, серия состояла из восьми марок различных рисунков, включая изображение флагманского судна Васко да Гамы «Сан-Габриэль». Нехватка отдельных номиналов была постоянным явлением с 1900 года по 1910 год, в результате чего появились почти 40 типов надпечаток, а также в регулярное почтовое обращение были введены доплатные марки, на которых надпись «PORTEADO / RECEBER» («Доплата получателем») была скрыта посредством надпечатывания облитерирующей решётки.

Послереволюционный период

После революции 1910 года и провозглашения Португалии республикой 5 октября 1910 года лиссабонское правительство сделало надпечатку слова «REPUBLICA» («Республика») на запасах почтовых марок с Карлушем I выпуска 1898—1905 годов и отправило их в Макао.

Неспокойная обстановка потребовала некоторой изобретательности со стороны местных чиновников, и в 1911 году они выпустили марки в 2 и 5 аво путём надпечатки нового номинала по диагонали в верхнем правом и нижнем левом углах почтовых марок в 4 и 10 аво, а затем разрезали их по диагонали для использования бисектов в почтовом обращении как самостоятельные знаки почтовой оплаты.

В том же 1911 году из-за нехватки почтовых марок низких номиналов почтмейстер Макао выпустил два провизория номиналом в 1 и 2 аво для оплаты пересылки почтовых отправлений внутри колонии и в Гонконг (Сянган). На провизориях, отпечатанных на бумаге двух сортов, стояли порядковый номер, надпись «Macau / Director do Correio» («Макао. Директор почты») и подпись почтмейстера. Известны разновидности этих марок.

В 1913 году надпечатка «Республика» была нанесена в местной типографии на самые разные почтовые марки прежних выпусков, начиная с 1898 года. В отличие от лиссабонской надпечатки, которая была длиной 24,5 мм, местная надпечатка имела в длину только 23 мм.

Серия «Жница» 1913 года стала новым общим выпуском для всех португальских территорий, добавив в общей сложности 29 комбинаций номинала и цвета (с максимальным номиналом в 5 патак), выходивших до 1924 года. Несмотря на это, в 1915 году потребовались дополнительные надпечатки «Республика» на почтовых марках с надпечаткой новых номиналов 1902 года (которые сами были надпечатаны на выпусках 1888 года и 1894 года). В 1931—1933 годах на девяти малоупотребительных номиналах почтовых марок типа «Жница» были сделаны надпечатки нового номинала.

1 февраля 1934 года на новой стандартной серии был использован рисунок с аллегорической фигурой, представляющей собой Португалию, и изображением судна «Сан-Габриэль» на заднем плане. В 1941 году были сделаны надпечатки нового номинала, а в 1942 году восемь номиналов были переизданы. Повторный тираж был напечатан литографским способом (а не типографским как в 1934 году) на тонкой бумаге с грубой зубцовкой.

Макао участвовало в «Имперском выпуске» 1938 года, для которого были эмитированы марки 17 номиналов.

Если первой серией коммеморативных марок стал выпуск к 400-летию открытия Васко да Гамой морского пути в Индию с рисунками, аналогичными рисункам соответствующих марок Португалии, вышедшей в 1898 году, то второй памятный выпуск поступил в обращение лишь в ноябре 1939 года. Это была авиапочтовая марка в честь Всемирной выставки в Нью-Йорке и продавалась только там. Впоследствии памятные марки посвящались 75-летию Всемирного почтового союза, 100-летию португальской почтовой марки, Всемирной выставке в Брюсселе, 500-летию со дня рождения Васко да Гамы, XX Олимпийским играм и т. п. Учреждению Законодательной ассамблеи Макао были посвящены в 1977 году три памятные марки с символическим рисунком и надписью на китайском языке.

В 1948 году вышла новая стандартная серия из 12 номиналов с разными красочными рисунками с изображением местных видов. Последующие выпуски включали многие типы общих рисунков, выпускаемые для всех португальских территорий, при этом некоторыми памятными марками были отмечены юбилеи в Макао.

Получение Макао в 1976 году статуса «особой территории» дало ему больше самостоятельности в вопросах почтовой связи, и начиная с 1981 года Макао издало множество почтовых марок более привлекательных рисунков, относящихся к местной географии и культуре, как правило, в сериях по 4—6 марок связанных между собой сюжетов.

Почтовая администрация Макао проводила очень сдержанную эмиссионную политику: за почти сто лет вышло лишь около 500 почтовых марок. К примеру, с 1975 по 1981 год были выпущены всего 23 новые почтовые марки.

Период после передачи Макао КНР

После передачи Макао КНР в 1999 году и получения им статуса специального административного района произошло изменение надписи на почтовых марках: вместо текста «MACAU» («Макао») и «REPÚBLICA PORTUGUESA» («Португальская Республика») более мелким шрифтом в другой части марки — на «MACAU, CHINA» («Макао, Китай»).

Другие виды почтовых марок

Авиапочтовые

В 1936 году был эмитирован первый авиапочтовый выпуск Макао, представлявший собой надпечатку «Aviao» («Авиа») на марках 1934 года выпуска, при этом имевшиеся в типографии греческие буквы были использованы как орнамент и не несут никакой смысловой нагрузки.

Стандартные авиапочтовые марки Аомыня выходили в обращение в 1938 году и в 1960 году.

В 1979 году на авиапочтовой марке выпуска 1960 года была сделана надпечатка нового номинала.

Газетные

В 1892—1893 годах в Макао выпускались газетные марки, которые представляли собой надпечатку «Jornaes» («Газеты») на почтовых марках, а также марки оригинального рисунка с этой надписью.

Доплатные

В 1904—1952 годах в Макао эмитировались доплатные марки. На марках, рисунок которых соответствовал типовому рисунку доплатных марок португальских колоний с надписью «Porteado» («Доплата»). Всего была выпущена 61 доплатная марка.

Почтово-налоговые

В 1919—1981 годах в Макао в обращении были почтово-налоговые марки с надпечаткой «Таха de Guerra» («Военный сбор») (выпущены в 1919 году), с надписью «Assistencia» («Благотворительность») (выпущены в 1930 году).

В 1925 году были эмитированы доплатные налоговые марки, представлявшие собой надпечатку «Macau — Multa» («Макао — штраф») на португальских почтовых марках.

Местный выпуск

В период японской оккупации Макао (1940—1945) выпуск специальных почтовых марок не производился. В 1942 году на имеющихся запасах стандартных марок Макао был надпечатан новый номинал, затем местная типография напечатала новые тиражи почтовых марок выпуска 1934 года, которые отличаются толщиной бумаги и оттенками цвета.

См. также

• История почты и почтовых марок Восточного Тимора
• История почты и почтовых марок Гонконга
• История почты и почтовых марок Китая
• История почты и почтовых марок КНР
• История почты и почтовых марок Португалии
• Макао
• Передача Макао КНР
• Correios de Macau

Литература

• Аомынь (Макао) // [filatelist.ru/tesaurus/192/184322/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — С. 21. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.

• Аомынь (Макао) // Филателия СССР. — 1984. — № 4. — С. 30—31. — (Рубрика: По странам и континентам).
• Rossiter S., Fowler J. The Stamp Atlas: A Unique Assembly of Geography, Social and Political History, and Postal Information. — 1st edn. — L., Sydney: Macdonald, 1986. — 336 p. — ISBN 0-356-10862-7. (англ.)
• Scott 2007. Standard Postage Stamp Catalogue. — New York, NY, USA: Scott, 2006. (англ.)
• Stanley Gibbons Limited: различные каталоги «Стэнли Гиббонс». (англ.)
• Yang’s Catalog of the Postage Stamps and Postal Stationery of Macau. — 1998. (англ.)

Ссылки

• Rossiter S., Fowler J., Wellsted R. [www.sandafayre.com/stampatlas/macao.html Macao] (англ.). Stamp Collecting Resources: Stamp Atlas. Knutsford, UK: Sandafayre Stamp Auctions; Sandafayre (Holdings) Ltd. — Макао. Проверено 21 ноября 2015. [www.webcitation.org/6dCv99Z6M Архивировано из первоисточника 21 ноября 2015].
• [www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/n/ninz.html#n059 Macao. Encyclopaedia of Postal History] (англ.). Stampsite: The Encyclopaedia of Postal Authorities. BlackJack. — Информация о марках Макао в базе данных «Энциклопедия истории почты. Энциклопедия почтовых ведомств». Проверено 15 августа 2006. [web.archive.org/web/20121010153237/www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/micro/mamd.html#m001 Архивировано из первоисточника 10 октября 2012].

Портал «Филателия»   Портал «Макао»   Портал «История»

Отрывок, характеризующий История почты и почтовых марок Макао

С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.


29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.