История почты и почтовых марок Северной Ирландии

Северная Ирландия
англ. Northern Ireland ирл. Tuaisceart Éireann ольст.-шотл. Norlin Airlann
Первая марка Северной Ирландии из регионального выпуска 1958 года, с изображением Елизаветы II, тип «Уайлдинг», номиналом в 3 пенса (Скотт #1); этот же рисунок позднее был использован для марок в 4 и 5 пенсов
Этапы истории	региональные выпуски с 1958
Денежная система
до 1971	1 фунт стерлингов = 20 шиллингов = 240 пенсов = 960 фартингов
с 1971	1 фунт стерлингов = 100 пенсов
Первые почтовые марки
Стандартная	18 августа 1958
Филателия
Участник WNS	Великобритания — с 2002
Территория Северной Ирландии (выделена оранжевым цветом) на карте Британских островов

История почты и почтовых марок Северной Ирландии соответствует периоду эмиссий почтовых марок Северной Ирландии в виде особых региональных выпусков (англ. country definitives). Эти марки издавались начиная с 1958 года бывшим Главным почтовым управлением (General Post Office) и современным почтовым оператором Великобритании, компанией Royal Mail. Они предназначены для продажи и использования только в этой административно-территориальной единице, но действительны на всей территории Великобритании.

Ранние эмиссии

Серия «Уайлдинг»

Первые почтовые марки Северной Ирландии вышли в обращение в 1958 году, в рамках серии «Уайлдинг». С созданием региональных стандартных марок для Северной Ирландии были сопряжены некоторые трудности из-за недостатка в символах, которые могли бы быть использованы для олицетворения Северной Ирландии, позволяя в то же время избежать спорных политических эмблем. Комиссия, которой была поручена организация подбора рисунка марок, приняла решение поместить портрет королевы по фотографии работы Дороти Уайлдинг, дополненный следующими символами:

• «красная рука Ольстера» (эмблема О’Нилов — королевского дома Ольстера),
• герб Северной Ирландии (без щитодержателей),
• увенчанная короной шестиконечная звезда с «красной рукой»,
• стебель льна (с листьями или без) и
• «полевые ворота» (Field Gate) с Ольстеровскими колоннами (Ulster pillars).

Ряд местных художников представили свои проекты марок, а именно Томас Коллинз (Thomas Collins), Леонард Пилтон (Leonard Pilton), Уильям Голливуд (William Hollywood), Колин Мидлтон (Colin Middleton) и Т. Робинсон (T. Robinson). Трое из них, Коллинз, Пилтон и Голливуд, были отобраны конкурсной комиссией, а затем королева лично выбрала по одному рисунку из нескольких работ каждого художника.

Согласно Л. Л. Лепешинскому, для Северной Ирландии за период с 1958 по 1963 год было выпущено три вида региональных почтовых марок.

Серия «Машен»

В 1971 году возникла необходимость выпустить новые почтовые марки с номиналами в десятичной денежной системе. В связи с этим марки типа «Уайлдинг» были заменены на марки с рисунком, аналогичным стандартным британским из серии «Машен», но также с добавлением местных эмблем.

Современные эмиссии

Начиная с 1999 года для каждой из четырёх административно-политических частей Великобритании, включая Северную Ирландию, стали издаваться новые региональные марки. Первый подобный выпуск для Северной Ирландии вышел в обращение 6 марта 2001 года. В основе рисунков этих марок лежат фотографии Дороги гигантов (Giant’s Causeway), лоскутов зелёных полей, детали изделия из паросского фарфора (Parian china) и детали футляра для книг из льняной соломы.

Памятный выпуск

29 сентября 2008 года британским почтовым ведомством была выпущена серия памятных марок в ознаменование 50-летие выхода первых региональных марок Великобритании. Девять миниатюр серии воспроизводили сюжеты марок 1958 года с портретом Елизаветы II типа «Уайлдинг». В серию вошли три марки, предназначенные для Северной Ирландии, номиналом «1st» (первый класс) каждая.

См. также

• История почты и почтовых марок Великобритании
• История почты Ирландии
• Почтовые марки Ирландии
• Региональные почтовые марки Великобритании

Литература

• Scott 2007. Standard Postage Stamp Catalogue. — New York: Scott, 2006. (англ.)

Ссылки

• Rossiter, Stuart; Fowler, John & Wellsted, Raife. [www.sandafayre.com/atlas/britain.htm Britain. Northern Ireland] (англ.). Stamp Atlas. Sandafayre Stamp Auctions. Проверено 11 декабря 2010. [www.webcitation.org/67CTcFCWI Архивировано из первоисточника 26 апреля 2012].
• [www.allworldstamps.com/results.asp?cid=92&sid=585&range=N Great Britain — Regional Issues — Northern Ireland] (англ.). Country List. All World Stamps Catalogue sponsored by Stanley Gibbons. — Марки региональных выпусков Северной Ирландии в онлайн-каталоге «Стэнли Гиббонс». Проверено 11 декабря 2010. [www.webcitation.org/67a4OSRSo Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.stanleygibbons.com/online-shop/search/results/Northern+Ireland.aspx Northern Ireland] (англ.). Stanley Gibbons Shop. Stanley Gibbons Ltd. — Филателистические материалы для региональных выпусков Северной Ирландии на сайте компании «Стэнли Гиббонс». Проверено 11 декабря 2010. [www.webcitation.org/67a4PC0UU Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/n/ninz.html#n069 Northern Ireland] (англ.). A—Z of postal authorities. Encyclopaedia of Postal History. Stampsite: The Encyclopaedia of Postal Authorities; BlackJack. — Информация о марках региональных выпусков Северной Ирландии в базе данных «Энциклопедия истории почты. Энциклопедия почтовых ведомств». Проверено 11 декабря 2010. [web.archive.org/web/20070814061819/www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/n/ninz.html#n069 Архивировано из первоисточника 14 августа 2007].

Отрывок, характеризующий История почты и почтовых марок Северной Ирландии

– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.