История почты и почтовых марок Словакии

Словацкая Республика
словацк. Slovensko
Первая стандартная марка современной Словакии, 1993 (Михель #163)
История почты
Почта существует	с 1 января 1993
Член ВПС	с 18 марта 1993
Этапы истории	в составе Австро-Венгрии (до 1918) и Чехословакии (1918—1939, 1945—1992); почты независимых государств (см. ниже)
Почтовые администрации
Первая Словацкая республика (1939—1945)	1 словацкая крона = 100 геллеров
Словакия (с 1993)	1 чехословацкая крона = 100 геллеров (до февраля 1993); 1 словацкая крона = 100 геллеров (1993—2008); 1 евро = 100 центов (с 2009)
Slovenská pošta, a. s.
Офис почты	Partizánska cesta č. 9, 975 99 Banská Bystrica, Slovakia
Сайт почты	[www.posta.sk/ www.posta.sk]
Первые почтовые марки
Стандартная	21 марта 1939
Коммеморативная	12 сентября 1939
Полупочтовая	2 ноября 1939
Доплатная	5 августа 1939
Служебная	23 августа 1945 (чехословацкая почта)
Газетная	апрель 1939
Авиапочтовая	20 ноября 1939
Автоматная	18 декабря 2001
Другие	доставочная марка — 16 августа 1940
Почтовый блок	17 декабря 1993
Филателия
Участник WNS	с 2002
Член ФИП от страны	Союз словацких филателистов
Офис общества	Ul. Radlinskho 9, SK-812 11 Bratislava, Slovakia
Сайт общества	[www.zsf.chtf.stuba.sk/ www.zsf.chtf.stuba.sk]
Историческая карта Первой Словацкой республики (1939—1945) Современная карта Словакии

История почты и почтовых марок Словакии условно подразделяется на периоды, соответствующие почтовым системам государств, в составе которых находилась территория Словакии (Австро-Венгрия, Чехословакия), период независимости Первой Словацкой республики (1939—1945) и современной Словацкой Республики (с 1993).

Раннее развитие почты

История почты Словакии прослеживается с тех времён, когда словацкие земли находились в составе Австро-Венгрии (до 1918 года). На этом этапе здесь работала венгерская почта и для оплаты корреспонденции вплоть до 28 февраля 1919 года использовались марки Венгерского королевства; венгерские цельные вещи были в обращении до октября 1919 года.

С ноября 1918 по март 1939 года территория Словакии была частью Чехословакии и обслуживалась чехословацкой почтой. В почтовом обращении в этот период находились чехословацкие знаки почтовой оплаты.

Выпуски почтовых марок

Первая Словацкая республика

В марте 1939 года, вследствие раздела Чехословакии после Мюнхенского соглашения 1938 года, была провозглашена Словацкая республика — государство-сателлит нацистской Германии.

21 марта 1939 года в обращение поступили первые марки Словацкой республики — чехословацкие марки 1929—1938 годов с красной или синей надпечаткой словацк. «Slovenský stát / 1939» («Словацкое государство 1939»). В сентябре того же года была выпущена серия «Национальные костюмы», состоящая из трёх марок оригинальных рисунков с надписью «Slovensko».

Первая коммеморативная марка вышла в сентябре 1939 года. Она была посвящена 10-й годовщине со дня смерти Йозефа Мургаша (1864—1929), словацкого изобретателя и живописца.

Последняя серия из шести марок Словацкой республики с портретом президента Й. Тисо была выпущена в марте 1945 года. Все марки Первой Словацкой республики были изъяты из обращения 30 апреля 1945 года, после чего на территории Словакии в обращение поступили знаки почтовой оплаты Чехословакии.

Словацкое восстание

Во время Словацкого национального восстания 1944 года использовались марки Словакии, либо почтовый сбор оплачивался наличными. Служебная корреспонденция пересылалась бесплатно.

Газета «Новое слово» — орган Коммунистической партии Словакии — выпустила специальные наклейки с надписью «Газетный тариф уплачен наличными. Новое слово. Банска Бистрица». Эта наклейка печаталась в листах из четырёх или шести штук. Использовалась с 1 сентября по 25 октября 1944 года.

Современная Словакия

1 января 1993 года в результате Бархатного развода образовалась независимая Словакия. В тот же день в обращение поступила первая марка Словакии с изображением государственного герба номиналом в 8 крон, изданная в малом листе. Миниатюры были отпечатаны в почтовой типографии в Праге по заказу Министерства транспорта, связи и общественных работ Словакии.

30 декабря 1993 года были изъяты из обращения знаки почтовой оплаты Чехословакии и запрещены смешанные франкировки.

Первая коммеморативная марка Словакии вышла в марте 1993 года. Она была посвящена 600-й годовщине со дня смерти святого Яна Непомуцкого. Это был совместный выпуск почтовых администраций Словакии, Чехии и Германии. Эскиз марки подготовил Йоахим Рисс (Joachim Rieß), гравировал миниатюру Йозеф Герчик (чеш. Josef Herčík).

Первый почтовый блок был эмитирован в декабре 1993 года. На нём была изображена могила словацкого астронома и политика М. Р. Штефаника в Брадло.

Другие виды почтовых марок

Авиапочтовые

Первая серия из шести авиапочтовых марок вышла в ноябре 1939 года. На миниатюрах были изображены самолёт Heinkel He 111 над озером Штрбске-Плесо и самолёт Heinkel He 116 над горой Рысы. Последняя авиапочтовая марка вышла в обращение в марте 1944 года. Всего было эмитировано десять авиапочтовых марок.

Газетные

Первые газетные марки Словакии — чехословацкие газетные марки 1937 года с красной или синей надпечаткой «Slovenský stát / 1939» — были выпущены в апреле 1939 года. В июне того же года эмитировали газетные марки оригинальных рисунков — с гербом Словацкой республики. Последние газетные марки с изображением литеры «N» на фоне раскрытой газеты вышли в июне 1943 года.

Доплатные

Доплатные марки Словацкой республики с надписью «Doplatne» («Доплатное») выпускались с августа 1939 по август 1942 года. Всего было эмитировано 38 миниатюр. Их изъяли из обращения 30 сентября 1947 года.

Доставочные

В августе 1940 года были выпущены две доставочные марки. Миниатюры с литерой «V» («Vyplatna») предназначались для отправителей писем, с литерой «D» («Doplatna») наклеивались на почте. Были изъяты из обращения 30 апреля 1945 года.

Служебные

В августе 1945 и в апреле 1947 года чехословацкая почта выпустила две серии служебных марок, которые использовались только на территории Словакии. На них был изображён малый герб Чехословакии в орнаменте (рисунок А. Эрхарда) и стояли буквы «S» (сокращение от «služeb» — служебная) и «Z» (сокращение от «známka» — марка). Эти марки были изъяты из обращения в июне 1948 года.

Почтово-благотворительные

Почтово-благотворительная марка с портретом президента Первой Словацкой республики Йозефом Тисо вышла в ноябре 1939 года. Дополнительный сбор шёл на помощь детям.

Почтово-благотворительная марка с дополнительным сбором в фонд словацкого Красного Креста вышла в ноябре 1993 года. Автором эскиза и гравёром марки был Франтишек Горняк (словацк. František Horniak).

Марки печатающего автомата

В декабре 2001 года в Словакии был введён в эксплуатацию первый печатающий автомат типа «Наглер». Его установили на Главпочтамте Братиславы. Автомат выдавал марки номиналами от 0,1 до 99,9 словацких крон, а также с восемью постоянными номиналами от 5,50 до 14,00 крон. Автором дизайна марок был Мирослав Кипар (Miroslav Cipár).

Развитие филателии

Учредительный съезд национальной организации филателистов Словакии — Союза словацких филателистов (ССФ) — состоялся в мае 1969 года в местечке Смаче. На съезде было провозглашено создание союза, избраны его руководящие органы, разработана программа и устав.

До распада Чехословакии ССФ входил в состав Федерации чехословацких филателистов и осуществлял активную деятельность внутри страны и на международном уровне. Так, например, при непосредственном участии ССФ и Киевского областного отделения Всесоюзного общества филателистов проводились филателистические выставки городов-побратимов Братиславы и Киева. Одна из них состоялась в 1975 году в Киеве, в Государственном музее имени Т. Г. Шевченко. На выставке присутствовали тогдашние председатель ССФ Северин Зрубец и секретарь союза Милан Весельский. Золотую медаль выставки получила коллекция Отто Бартоня (Братислава). Были высказаны пожелания провести аналогичную выставку в 1977 году в Братиславе и в 1979 году в Киеве.

См. также

• История почты и почтовых марок Закарпатской Украины
• История почты и почтовых марок Протектората Богемии и Моравии
• История почты и почтовых марок Чехии
• История почты и почтовых марок Чехословакии
• cs:Slovenská pošta
• en:List of people on stamps of Slovakia
• en:Slovenská pošta

Ссылки

• Rossiter, Stuart; Fowler, John & Wellsted, Raife. [www.sandafayre.com/atlas/czechos.htm Czechoslovakia. Slovakia] (англ.). Stamp Atlas. Sandafayre Stamp Auctions. Проверено 12 января 2011. [www.webcitation.org/67ZmfdHu9 Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.allworldstamps.com/country_list.asp?context=on&cid=202&x=45&y=7 Slovakia] (англ.). Country List. All World Stamps Catalogue sponsored by Stanley Gibbons. — Марки Словакии в онлайн-каталоге «Стэнли Гиббонс». Проверено 12 января 2011. [www.webcitation.org/67ZmgOQgS Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.stanleygibbons.com/online-shop/search/results/Slovakia.aspx Slovakia] (англ.). Stanley Gibbons Shop. Stanley Gibbons Ltd. — Филателистические материалы Словакии на сайте компании «Стэнли Гиббонс». Проверено 12 января 2011. [www.webcitation.org/67ZmgsK8W Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/s/scsl.html#s093 Slovakia] (англ.). A—Z of postal authorities. Encyclopaedia of Postal History. Stampsite: The Encyclopaedia of Postal Authorities; BlackJack. — Информация о марках Словакии в базе данных «Энциклопедия истории почты. Энциклопедия почтовых ведомств». Проверено 12 января 2011. [web.archive.org/web/20070814061819/www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/s/scsl.html#s093 Архивировано из первоисточника 14 августа 2007].

Портал «Филателия»   Портал «Словакия»   Портал «История»

Отрывок, характеризующий История почты и почтовых марок Словакии

Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.