История почты и почтовых марок Тринидада и Тобаго

Республика Тринидад и Тобаго
англ. Republic of Trinidad and Tobago
Почтовая марка Тринидада и Тобаго номиналом в 5 шиллингов, 1914 (Скотт #?)
История почты
Член ВПС	c 15 июня 1963
Почтовые администрации
1913—1935	1 фунт стерлингов = 20 шиллингов, 1 шиллинг = 12 пенсов, 1 пенни = 4 фартинга
1935—1963	1 вест-индский доллар = 100 центов
с 1964	1 доллар Тринидада и Тобаго = 100 центов
Trinidad and Tobago Postal Corporation
Офис почты	National Mail Center, 240—250 Golden Grove Road, Piarco, 350462, Trinidad and Tobago
Сайт почты	[www.ttpost.net ost.net]
Первые почтовые марки
Стандартная	1847 (местная марка), 1851 (Тринидад), 1879 (Тобаго), 1913 (Тринидад и Тобаго)
Коммеморативная	1935
Полупочтовая	1915
Доплатная	1929
Служебная	1913
Другие	военно-налоговая — 1915
Почтовый блок	1970
Карта Тринидада и Тобаго

История почты и почтовых марок Тринидада и Тобаго охватывает развитие почтовой связи в Тринидаде и Тобаго, независимом островном государстве в южной части Карибского моря, недалеко от побережья Венесуэлы со столицей в Порт-оф-Спейне. Тринидад и Тобаго входит в число стран — участниц Всемирного почтового союза (ВПС; с 1963), а его национальным почтовым оператором является Trinidad and Tobago Postal Corporation.

Развитие почты

Тринидад и Тобаго был испанской колонией со времен Христофора Колумба до 1802 года, когда он был передан Великобритании.

Несмотря на объединение британской колонии Тринидад и британской колонии Тобаго в одну колонию Тринидад и Тобаго 1 января 1899 года, слияние их почтовых служб произошло только в 1913 году.

Страна получила независимость в 1962 году и с тех пор развивает самостоятельную почтовую службу, которая 15 июня 1963 года присоединилась к международным почтовым договорам под эгидой ВПС. Современной почтовой компанией Тринидада и Тобаго является Trinidad and Tobago Postal Corporation (TTPost).

Выпуски почтовых марок

Тринидад

Первые марки

Первыми почтовыми марками, выпущенными на территории нынешнего Тринидада и Тобаго, были знаменитые марки «Леди Маклеод», эмитированные в 1847 году для частной почтовой линии Порт-оф-Спейн — Сан-Фернандо.

Государственные выпуски

В 1851 году вышли государственные почтовые марки для Тринидада. Всего с 1851 года по 1910 год были эмитированы 77 почтовых марок этой британской колонии. На них встречаются следующие надписи: англ. «Trinidad» («Тринидад»), «Trinidad postage» («Почтовый сбор. Тринидад»), «Postage & Revenue» («Почтовый и гербовый сбор»).

С 1913 года марки Тринидада в обращении сменили почтовые марки Тринидада и Тобаго.

Тобаго

Первые почтовые марки британской колонии Тобаго были выпущены в 1879 году. На почтовых марках оригинального рисунка были надписи «Tobago» («Тобаго») и «Postage» («Почтовый сбор»). С 1898 года в почтовом обращении находились марки колонии Тринидад.

Всего с 1879 года по 1897 год были эмитированы 31 почтовая марка и 9 гербово-почтовых марок Тобаго.

Тринидад и Тобаго

На выпущенных в 1913 году первых почтовых марках объединённой колонии была изображена аллегорическая фигура Британии, известная как «Сидящая Британия» и присутствующая также на ранних марках Тринидада колониального типа.

Первые памятные марки Тринидада и Тобаго появились в 1935 году.

Независимость

Провозглашению независимости Тринидада и Тобаго 31 августа 1962 года был посвящён выпуск памятной серии.

В 1970 году вышел первый почтовый блок Тринидада и Тобаго.

Другие виды почтовых марок

Почтово-благотворительные

В 1915—1918 годах для Тринидада и Тобаго эмитировались почтово-благотворительные марки.

Военно-налоговые

В 1915—1918 годах также выпускались военно-налоговые марки. На марках делалась надпечатка «War tax» («Военный сбор»).

Служебные

В 1913—1917 годах производился выпуск служебных марок. На марках ставилась надпечатка «Official» («Служебная»).

Доплатные

С 1929 года в Тринидаде и Тобаго эмитировались доплатные марки.

См. также

• История Тринидада и Тобаго
• Леди Маклеод
• Марка колониального типа
• Сидящая Британия
• Список людей на почтовых марках Тринидада и Тобаго
• Фискальные марки Тринидада и Тобаго

Литература

• [www.fmus.ru/article02/BS/T.html Тобаго] // [filatelist.ru/tesaurus/210/186434/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — С. 269. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.

• [www.fmus.ru/article02/BS/T.html Тринидад] // [filatelist.ru/tesaurus/210/186463/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — С. 272. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.

• Aleong, Joe Chin; Proud, Edward B. The Postal History of Trinidad & Tobago. — Heathfield: Proud-Bailey Co., 1997. — 520 p. — ISBN 1-872465-24-2. (англ.)
• Ford, Peter C.; Freeland, Charles; Barrow, Edward. Tobago: The Philatelic Story of a Small Island. — Javea, Alicante: British West Indies Study Circle, 2014. — 150 p. — ISBN 978-1-907481-07-9. (англ.)
• Marriott, John B.; Medlicott, Michael; Ramkissoon, Reuben A. Trinidad: A Philatelic History to 1913. — Alicante: British West Indies Study Circle in conjunction with the British Caribbean Philatelic Study Group, 2010. — 359 p. — ISBN 978-1-09-506535-8. (англ.)
• Wike, R. G. Airmails of Trinidad and Tobago. — Congleton: British West Indies Study Circle, 1999. — 214 p. — ISBN 0-9506535-9-4. (англ.)

Ссылки

• [www.tradewinds-co.com/ttpp/index.html Страница филателии Тринидада и Тобаго]

Портал «Филателия»   Портал «История»

Отрывок, характеризующий История почты и почтовых марок Тринидада и Тобаго

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.