История почты и почтовых марок Чада

Республика Чад
фр. République du Tchad араб. جمهورية تشاد‎ Jumhūriyyat Tshād
Марка Чада с изображением красильщицы из серии «Ремёсла», 1970
История почты
Почта существует	c 1905
Член ВПС	23 июня 1961
Этапы истории	почтовые системы французского колониального управления (1905—1960) и независимого Чада (с 1960)
Почтовые администрации
Убанги-Шари — Чад (1905—1910)	1 франк = 100 сантимов
Французская Экваториальная Африка (1910—1958)	1 франк = 100 сантимов; 1 франк КФА (CFA) = 100 сантимов (c 1945)
Французская Республика Чад (1958—1960)	1 франк КФА = 100 сантимов
Республика Чад (с 1960)	1 франк КФА = 100 сантимов; 1 франк КФА BEAC (с 1973)
STPE
Офис почты	BP 1133, N'Djamena, Chad
Первые почтовые марки
Стандартная	1922
Коммеморативная	1931
Полупочтовая	7 апреля 1962
Доплатная	1928
Служебная	1966
Авиапочтовая	15 декабря 1960
Другие	авиапочтовая почтово-благотворительная — 9 марта 1964; марка для военной почты — 1965
Почтовый блок	1969
Филателия
Количество марок в год	в среднем около 20 (с 2002)
Участник WNS	с 2002
Карта Чада

История почты и почтовых марок Чада, государства в Центральной Африке, охватывает этапы развития почты и эмиссий почтовых марок на территории Чада во времена колониальной зависимости от Франции (с 1904) и в период современной независимой Республики Чад (с 1960). Чад — член Всемирного почтового союза (ВПС; с 1961); национальным почтовым оператором в этой стране является компания фр. Société tchadienne des postes et de l’épargne (STPE).

Развитие почты

История почты в Чаде начинается с колониального периода. Регулярное почтовое обслуживание в Чаде стало осуществляться вскоре после французской оккупации области в 1904 году, с последующим образованием в 1905 году французской колонии Убанги-Шари — Чад. В 1905 году было открыто первое почтовое отделение в Форт-Лами. Затем почтовые отделения были учреждены: в 1909 году — в Абеше и Ати; в 1910 году, когда территория Чада была присоединена к Французской Экваториальной Африке, — в Ам-Тимане, Манджафе, Тшекне и Бусо. В 1914 году Чад был выделен в отдельную колонию в составе Французской Экваториальной Африки, а в 1920 году перешёл к гражданскому управлению и тогда же здесь были устроены новые почтовые отделения в Фаде и Файя-Ларжо.

После получения в 1958 году статуса республики — члена Французского сообщества, а затем провозглашения независимости 11 августа 1960 года в стране стала развиваться собственная почтовая служба. 23 июня 1961 года Чад влился в ряды стран — участниц ВПС.

Выпуски почтовых марок

Колониальный Чад

Убанги-Шари — Чад

До 1915 года почта Чада использовала марки Французского Конго, а затем марки Убанги-Шари, на которых были сделаны надпечатки «Oubangui-Chari-Tchad» («Убанги-Шари — Чад)».

Первые марки Чада

В 1922 году колония получила первые собственные знаки почтовой оплаты — марки французского Среднего Конго с надпечаткой «Tchad» («Чад»). Первая серия включала 18 марок номиналами от 1 сантима до 5 франков.

Последующие эмиссии

Как и в случае с выпусками Убанги-Шари, на марках Чада с 1924 года стала печататься дополнительная надпись «Afrique équatoriale française» («Французская Экваториальная Африка»). В дальнейшем также использовалась надпись «RF. AEF. Tchad» («Французская Республика. Французская Экваториальная Африка. Чад»).

Между 1924 и 1933 годами были добавлены почтовые миниатюры 32 различных комбинаций цветов и номиналов, наряду с девятью марками, имевшими надпечатки нового номинала.

В 1931 году появились первые памятные марки, которые были частью совместного выпуска Франции для её колоний «Колониальная выставка» в честь Парижской колониальной выставки. Колониальный Чад прекратил выпуск собственных марок в 1936 году, после чего стал использовать марки, эмитированные для всех стран Французской Экваториальной Африки.

В 1959 году, перед получением независимости от Франции, страна выпустила свои первые собственные марки без надписи «RF» (от «République française» — «Французская Республика»). На одной из двух марок, номиналом в 15 франков, были изображены цветки хлопка, рыбаки на озере Чад и голова антилопы.

Независимость

Принятие независимости в 1960 году не нашло сразу же отображения на почтовых марках Чада. Лишь в 1961 году были выпущены три памятные марки суверенного Чада в ознаменование вступления государства в ООН, за которыми последовала серия по случаю годовщины независимости.

По информации Л. Л. Лепешинского, всего в период с 1922 по 1963 год было выпущено 110 почтовых марок Чада. При этом на оригинальных марках делались надписи: «Postes» («Почта»), «République du Tchad» («Республика Чад», с 1959).

Первый почтовый блок страны был издан в 1969 году. В связи с московской Олимпиадой 1980 года выходили памятные марки и блок Чада.

Другие виды почтовых марок

Доплатные

Доплатные марки в Чаде печатались с 1928 года, и на них даны надписи: «Chiffre-taxe» («Доплата») и «Timbre-taxe» («Доплатная марка», с 1959). В 1930 году впервые появилось множество красочных доплатных марок с надписью названия колонии. По данным Л. Л. Лепешинского, до 1963 года было издано 34 доплатных марки.

Авиапочтовые

В 1960 году в продажу поступили первые авиапочтовые марки

Марки военной почты

В 1965—1972 годах эмитировались марки для военной почты.

Почтово-благотворительные

В почтовом обращении Чада также использовались почтово-благотворительные марки, первые выпуски которых увидели свет в 1962 году.

Служебные

Первые служебные марки Чада появились в 1966 году.

Фальсификации

Существуют спекулятивно-фантастические выпуски марок Чада. Например, в 1995 году «Международное общество коллекционеров» (англ. International Collectors Society) — фирма, базирующаяся в Мэриленде (США), — распространяло на рынке фальшивые марки от имени Чада с портретам знаменитых артистов — участников группы «Битлз». Известно, что в связи с изданием этой серии из шести марок фирма в том же году была замешана в судебном скандале, причем иск против филателистических мошенников был выдвинут тремя живыми на тот момент бывшими членами «Битлз» и вдовой Джона Леннона, Йоко Оно. Согласно информации компании Bloomberg, фирма International Collectors Society LP числится подразделением крупнейшей филателистической торговой компании США «Мистик Стэмп Компани».

В 2001 году почтовые власти Чада направили руководству ВПС письмо, в котором сообщали о других незаконных выпусках марок от имени страны, изготовленных в спекулятивных целях тремя частными компаниями Бельгии, Литвы и США.

См. также

• История почты и почтовых марок Убанги-Шари
• История Чада
• Société tchadienne des postes et de l’épargne
• Категория:Изображения:Чадские марки

Литература

• Чад // Филателия. — 1994. — № 7. — С. 53.
• Rossiter S., Fowler J. The Stamp Atlas: A Unique Assembly of Geography, Social and Political History, and Postal Information. — 1st edn. — L., Sydney: Macdonald, 1986. — P. 309—311. — 336 p. — ISBN 0-356-10862-7. (англ.)

Ссылки

• Rossiter S., Fowler J., Wellsted R. [www.sandafayre.com/stampatlas/equatorialafrica.html Equatorial Africa. Ubangi-Shari-Chad (Oubangui-Chari-Tchad). Chad (Tchad). Chad Republic (Republique du Tchad)] (англ.). Stamp Collecting Resources: Stamp Atlas. Knutsford, UK: Sandafayre Stamp Auctions; Sandafayre (Holdings) Ltd. Проверено 10 февраля 2016. [www.webcitation.org/6JJAop6Mt Архивировано из первоисточника 1 сентября 2013].
• [www.stanleygibbons.com/stanleygibbons/view/content/sg_search/sgproductcatalog?searchBox=yes&query=Chad&filter=general&submitSearchButton=Search+%3E Chad] (англ.). Stanley Gibbons Shop. Stanley Gibbons Ltd. — Филателистические материалы Чада на сайте компании «Стэнли Гиббонс». Проверено 8 сентября 2011. [www.webcitation.org/67dmIwXeN Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].
• [www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/c/cech.html#c046 Chad. Chad (French Colony). Encyclopaedia of Postal History] (англ.). Stampsite: The Encyclopaedia of Postal Authorities. BlackJack. — Информация о марках Чада в базе данных «Энциклопедия истории почты. Энциклопедия почтовых ведомств». Проверено 8 сентября 2011. [web.archive.org/web/20081122071157/www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/c/cech.html#c046 Архивировано из первоисточника 22 ноября 2008].
• [www.france-timbres.net/utilitaires/glossaire/b25c_cm.htm Chad] (англ.). Glossaire de termes philatéliques, lettre C—Cm. Free help for expertizing French stamps; france-timbres.net. Проверено 9 сентября 2011. [www.webcitation.org/67dmKAGVd Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].

Отрывок, характеризующий История почты и почтовых марок Чада

Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.