История русской революции
История русской революции — трёхтомная работа о русской революции 1917 года Льва Троцкого, впервые опубликованная в 1930 году.
Содержание
Работа над произведением
К работе над этим сочинением Троцкий приступил во время высылки в Стамбул. Немалую помощь в написании работы Троцкому оказывали помощники и секретари[1]. Также сам Троцкий писал, что без поставлявшихся ему его сыном материалов, архивных и библиотечных изысканий, "невозможна была бы ни одна из написанных мною за последние десять лет работ, в частности «История русской революции»[2].
Работу переводчика на английский язык Макса Истмена Троцкий оценил как блестящую.
Содержание
Первый том посвящён политической истории Февральской революции. Как сам Троцкий писал в предисловии: «Вся суть в том, — и это есть главный вывод настоящей книги, — что Февральская революция была только оболочкой, в которой скрывалось ядро Октябрьской революции».
Оценки
Является важным и уникальным произведением, поскольку история крупного события написана её непосредственным участникам.
В предисловии к русскому изданию Н. А. Васецкий отмечал, что «книга не свободна от передержек, умолчаний, сделанных в угоду политической конъюнктуре: Троцкий ненавидел Сталина, не скрывал этой ненависти и больше всех, пожалуй, мечтал о низложении и дискредитации вождя ВКП(б). Однако на фоне того, что наговорено в мире после Троцкого по поводу Октябрьской революции, её руководителей, книга может считаться вполне объективной», а также с сожалением констатировал, что книга отражает субъективистский подход автора к оценке описываемых событий с влиянием теории «перманентной революции».
Известный на Западе автор трехтомной биографии Троцкого Исаак Дойчер считал, что в книге Троцкий «сознательно принизил свою роль в революции и выпятил в ней роль Ленина»[3]. Возражая Дойчеру, профессор Васецкий же отмечал, что Троцкий использовал свою книгу не для того, чтобы умалить собственную роль, а, наоборот, чтобы её выпятить и преувеличить.
Американский троцкист Дэвид Норт[en] считает книгу фундаментальным трудом, и в своей лекции заметил, что сожалеет, что не может читать её в оригинальном варианте на русском языке[4].
Знаменитый американский астрофизик Карл Саган, желая познакомить советских коллег с замалчиваемыми аспектами истории собственной страны, регулярно привозил в СССР экземпляры книги «История русской революции».
Издания
- Троцкий Л. Д. История русской революции. Берлин: Издательств «Гранит», 1931—1933.
Напишите отзыв о статье "История русской революции"
Ссылки
- [www.marxists.org/archive/trotsky/1930/hrr/index.htm Книга на английском языке]
- [www.marxists.org/francais/trotsky/livres/hrrusse/hrrsomm.htm Книга на французском языке]
Примечания
- ↑ Чернявский, Г. И. Троцкий. — М. : Молодая гвардия, 2010. — Вып. 1461. — С. 522. — 665 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03369-6.</span>
- ↑ Бюллетень оппозиции. 1938. Март. № 64 С. 4
- ↑ Дойчер И. Троцкий в изгнании. М., 1991. С. 304
- ↑ [www.wsws.org/ru/2001/sep2001/trot-s11.shtml Лекция Дэвида Норта «К вопросу о переосмыслении наследия Троцкого и его места в истории двадцатого века», 11 сентября 2001 г.]
</ol>
Литература
- Н. А. Васецкий. Пророк, который ошибся на полвека (предисловие к русскому изданию книги 1997 года)
Отрывок, характеризующий История русской революции
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.
Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
