История с ожерельем
| История с ожерельем | |
| The Affair of the Necklace | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Стэйси Аттанасио |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
118 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«История с ожерельем» (англ. The Affair of the Necklace ) — историческая драма 2001 года, режиссёр — Чарльз Шайер, основанная на реальных исторических событиях, описанных также в романе Александра Дюма «Ожерелье королевы».
Содержание
Сюжет
Повествование в фильме ведётся из более позднего времени, от лица Луи Огюста де Бретейля, который был Министром королевского двора Франции с 1783 по 1788 год. «Наполеон писал, что военные ошибки и неразрешимые внутренние противоречия распалили огонь Французской революции, но толчком к ней стал курьёзный дворцовый скандал, в котором были замешаны члены королевской семьи, женщина лишённая благородной фамилии и самое великолепное бриллиантовое ожерелье в Европе. Эту одиозную интригу окрестили «историей с ожерельем».»...
1786 год. Франция. Время царствования Бурбона Людовика XVI и его супруги Марии-Антуанетты. В Париже судят авантюристку Жанну ля Мотт, урождённую Жанну де Сен-Реми де Валуа, которая сумела обмануть самых высокопоставленных лиц Франции. Но история этого обмана началась далеко не сейчас. Причины ненависти Жанны ля Мотт к французскому королевскому дому уходят в прошлое. Получив слово, Жанна вспоминает своё детство...
1767 год. Семейное поместье потомков бывшего, но отстранённого от управления королевского рода Валуа. Девочка Жанна становится свидетельницей жестокого нападения военных правящей королевской династии Бурбонов на свой дом и своего отца, который был защитником простого народа и символом сопротивления правящему королевскому дому. Военные расправляются с отцом Жанны, а королевские бюрократы отбирают у семейства их имение и все наследственные права.
1784 год. Выросшая и повзрослевшая Жанна вышла замуж и теперь носит фамилию мужа - «ля Мотт». Однако она пытается любыми способами добиться расположения королевы Марии-Антуанетты, в надежде, что та сжалится и вернёт семье Жанны все наследственные права рода Валуа. Но все её попытки терпят фиаско. Муж Жанны - Николя де ля Мотт также ничем не может ей помочь, тогда она заводит себе любовника из высшего света - Рето де Вилетта, который помогает ей стать вхожей в развращённое и лицемерное парижское высшее общество.
Жанна задумала обманом завладеть дорогим ожерельем, когда-то изготовленным для бывшей любовницы прежнего короля Людовика XV. Но поскольку король умер и любовницу изгнали со двора, ожерелье осталось нереализованным. Жанна ля Мотт, представляя себя близкой подругой теперешней королевы Марии-Антуанетты перед кардиналаом де Роганом, устраивает свидания между кардиналом и королевой. Однако роль королевы во время свиданий играла другая женщина. Поэтому кардинал ничего не заподозрил, когда «королева» обратилась к нему с просьбой приобрести ожерелье в долг. От имени Марии-Антуанетты кардиналу вручили поддельные заёмные письма…
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Брайан Кокс | министр двора де Бретейль рассказчик |
| Хилари Суонк | Жанна ля Мотт (де Сен-Реми де Валуа) |
| Джонатан Прайс | кардинал де Роган |
| Кристофер Уокен | граф Калиостро |
| Саймон Бейкер | Рето де Виллетт (Rétaux de Villette) |
| Эдриан Броуди | Николя де ля Мотт (Nicholas de la Motte) |
| Джоэли Ричардсон | королева Мария-Антуанетта |
| Симон Шеклтон | король Людовик XVI |
| Hermione Gulliford | актриса Николь ле Ге «Олива» (Nicole le Guay d'Oliva) |
| Paul Brooke | ювелир Бемер (Charles Auguste Bœhmer) |
| Peter Eyre | ювелир Бассанж (Paul Bassange) |
| Helen Masters | фрейлина Жанна-Луиза Кампан |
| Stephen Noonan | Камиль Демулен |
| Michel D'Oz | маркиз де Фавра |
| Виктория Шале | служанка королевы Коллин |
Съёмочная группа
- Режиссёр: Чарльз Шайер
- Продюсеры: Стэйси Аттанасио, Кира Дэвис, Найджел Голдсак
- Сценарист: Джон Свит
- Оператор: Эшли Роу
- Композитор: Дэвид Ньюман
- Художник по костюмам: Милена Канонеро
Награды
- Номинация на «Оскар».
См. также
Напишите отзыв о статье "История с ожерельем"
Ссылки
- «История с ожерельем» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||
|
Это заготовка статьи об американском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий История с ожерельем
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
