Итакский час

Итакский час
Ithaca Hour  (англ.)
Территория обращения
Эмитент	Итака (штат Нью-Йорк США США)
Монеты и банкноты в обращении
Банкноты	1⁄10, ⅛, ¼, ½, 1 и 2 часа
Курсы на 18.04.2024 года
1 USD	= 0,1 часа

И́такский час (англ. Ithaca hour) или сокр. Часы́ — местная валюта, используется в городе Итака США и является старейшей и крупнейшей действующей системой местной валюты в США. Один итакский час рекомендуется как средство платежа за один час работы одного человека, хотя возможны и иные договорённости. Установлен курс обмена одного итакского часа на 10 американских долларов, но эмитент не обязуется проводить обмен по какому-либо курсу и не формирует резервы обеспечения.

По примеру итакских часов были созданы похожие системы в Мадисон (Висконсин), Корвалис (Орегон).

Валюта

Итакские часы не привязаны к национальной валюте и не могут быть свободно конвертируемы в другие валюты, хотя некоторые субъекты экономики могут согласиться приобрести такую валюту.

Денежные знаки итакских часов печатаются на высококачественной бумаге и используют тусклую графику которую тяжело подделать. Каждая банкнота имеет уникальный серийный номер, чтобы затруднить подделку.

В 2002 году была введена банкнота достоинством в одну десятую часа, благодаря спонсорской поддержке и пожеланиям пользователей, которым нужна была мелкая разменная банкнота. Эти банкноты подписывались президентом итакских часов Стивом Бурке и президентом компании спонсора эмиссии.

История

Итакские часы были основаны графическим дизайнером Полом Гловером в ноябре 1991 года. Система имеет исторические корни в использовании скрипов, альтернативных и местных валютах, которые получили широкое распространение в США во времена Великой депрессии.

Гловер заметил, что сельскохозяйственный район приходил в упадок, т.к. жители тратили большую часть своих долларовых доходов на товары в магазинах, а магазины не покупали товары или услуги у местного населения. Таким образом большинство жителей, не имея достаточного количества свободных денежных знаков, не могли платить за товары и услуги местного производства. Такое положение дел уменьшало объём местного валового продукта и приводило к последовательному ухудшению местной экономической ситуации.

Пол Гловер напечатал банкноты с изображениями достопримечательностей города, детей и знаменитых людей. Купюры итакских часов печатаются в местной типографии, депонируются в местном кредитном союзе, пока на них не поставят серийные номера, а затем входят в законное обращение. Купюры защищены от подделок, они многоцветные, имеют серийные номера и рельефные изображения.

Первоначально каждый член системы получил купюры на сумму 4 часа (эквивалент 40 долларам).

Управление системой валюты

Пол Гловер следит за улучшением обращения часов. Если у какого-то предприятия появляется излишек, Гловер обсуждает возможные пути их погашения с их владельцем. Гловер всегда знает о репутации того или иного торговца, использующего часы, и о товарах или услугах, которые тот производит. Неформальный попечительский совет, Муниципальная резервная система отслеживают обращение местной валюты и принимает решения об эмиссии. Гловер открыл Банк Часов (англ. Hours Bank), чтобы регулировать обращение местной валюты, обеспечивать прозрачность и расширять ассортимент товаров и услуг, которые можно оплатить часами. Организаторы работают с местными бизнесменами, выявляя товары, которые те покупают за пределами региона, и затем предлагают сотрудничество с местными потенциальными производителями таких же товаров. Таким образом работает программа замещения импорта, создаются новые рабочие места и жители сохраняют фиатную валюту (доллары) для приобретения тех товаров, которые в данный момент не производятся местными предприятиями.

Экономическое развитие

С 1991 года было эмитировано Часов на сумму эквивалентную нескольким миллионам долларов США. Этой валютой пользовались тысячи жителей Итаки и принимались к оплате около 500 компаниями — медицинским центром, библиотекой, местными фермерами, кинотеатрами, ресторанами, боулингами, спортклубами, автосервисамии и домовладельцами. За часы работают сантехники, плотники, электрики, няни, хирурги, сиделки, автослесари. На часы можно купить продукты, очки, дрова, подарки и тысячи прочих товаров и услуг. Местный кредитный союз принимает часы в оплату процентов по закладным и займам. Часами платят аренду. Часы принимают Торговая палата и 300 других предприятий, 40 продавцов сельхозрынка, 55 фермеров, два крупнейших местных бакалейщика и 200 других предпринимателей.

В поддержку миссии поощрения местного экономического развития, Совет директоров предоставляет беспроцентные ссуды итакских часов и гранты местным некоммерческим организациям.

Номинал итакского часа поднимает уровень жизни самых низкооплачиваемых работников, не снижая заработки высокооплачиваемых. Итакские фермеры выплачивают поденщикам самую высокую ставку за крестьянский труд в мире: эквивалент 10 долларов США за человеко-час. С другой стороны, дантистам, массажистам и юристам, берущих за час больше усредненных 10 долларов, разрешено взимать несколько итакских часов за час времени. В Итаке разрыв между максимальной и минимальной почасовыми ставками имеет соотношение 5:1, что гораздо меньше, чем в официальной капиталистической экономике.

Тезисы Гловера

Пол Гловер утверждает:

«Экономика — это на 85 % психология…Когда 90 человек и три магазина согласились принимать эту валюту, наши деньги показали себя сильными, полностью надежными и просто великолепными. Настаивая на этом в течение 4,5 лет, мы добились их восприятия как надежных — они стали такими желанными, что люди предпочитают получать платежи именно в них. Это целый культурный процесс».

Чем обеспечиваются итакские часы? Очевидно, что не драгоценными металлами или коммодити. Часы не являются обязательствами эмитента. Они обеспечены уверенностью членов местной общины в их ценности.

«Я думаю, что доллары США обеспечены морской пехотой США больше, чем всем остальным. Официальная валюта выпускается со скоростью 830 тысяч долларов дополнительного национального долга в минуту. Итакцы рассматривают свои Часы как реальные деньги, обеспеченные реальными людьми, реальным временем, реальными умениями и навыками. Напротив, доллары — это смешные деньги, больше не обеспеченные ни золотом, ни серебром, а всего лишь пятью триллионами национального долга. Мы наблюдали, как федеральные доллары приходили в город, сменяли нескольких владельцев и уходили из города, чтобы на них потом вырубались леса Амазонки — легкие планеты — или финансировались войны, а итакские часы, напротив, остаются в нашем регионе и помогают нам давать друг другу работу».

Когда деньги не покидают общину, транснациональные корпорации теряют интерес к этому региону, оставляя рынок местному бизнесу. Жизненный уровень людей в таком случае в большей степени определяется их собственными усилиями, а не конъюнктурой мировых рынков или спекуляциями на мировых биржах.

«Национальная денежная система пускает деньги на спекулятивные вложения независимо от воздействия этих инвестиций на общины и на окружающую среду вместо того, чтобы вкладывать их в производство. У каждой общины есть таланты и деньги, не вознаграждаемые формальной экономикой. А община, вокруг которой проведена денежная граница, будет приносить свои таланты на рынок и давать нам больше покупательной силы для торговли друг с другом». «Достаточно госсекретарю США объявить, что наши деньги угрожают целостности доллара, от которого мы все зависим, — и конец».

Статистика

С 1991 года было выпущено свыше 6300 купюр часов пяти номиналов на сумму эквивалентную 63 тысячам долларов США. Тысячи людей и 500 предприятий зарабатывали и тратили часы. Товарооборот с использованием часов превысил сумму эквивалентную 2 млн долларов. Выпускается каталог, который содержит список предприятий, принимающих часы, и рассказы об удачных обменах, привлекающие новых участников. Каждый, кто соглашается принимать банкноты, получает 2 часа. Через каждые восемь месяцев можно попросить дополнительные два часа в награду за продолжение участия в системе. Таким образом стимулируют оборот валюты. После эмиссии часов, их может использовать любой человек. 11% часов эмитируется, как гранты общественным организациям. 35 некоммерческих организаций уже получили гранты на 610 часов (около $6100). Самой организацией Ithaca Hours были выданы гранты в часах на общую сумму свыше 10 тысяч долларов на 57 общественно-полезных проектов. 5% часов может выпускаться на нужды самой системы, в первую очередь, для оплаты за печатание банкнот. Ссуды в часах выдаются только беспроцентные.

См. также

• Банк времени
• Экономика, основанная на временном факторе
• Частная валюта
• Деньги
• Вёргль
• Неортодоксальная экономика
• LETS
• Свободные деньги
• Трудодень
• Человекочас
• Экономика дара
• Cincinnati Time Store

Ссылки

• Официальный веб-сайт — [www.ithacahours.org/ www.ithacahours.org]  (англ.)
• Веб-сайт основателей — [www.ithacahours.com/ www.ithacahours.com]  (англ.)
• Веб-сайт сообщества местных валют Е. Ф. Шумахера — [www.smallisbeautiful.org/local_currencies.html www.smallisbeautiful.org]  (англ.)
• [www.schumachersociety.org/local_currencies/2004_conference_report.html Краткая история местных валют]  (англ.)
• Онлайн журнал сообщества валюты [ccmag.net/ ccmag.net]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Итакский час

Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.