Чемпионат мира по футболу 1990

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Италия 1990»)
Перейти к: навигация, поиск
Чемпионат мира по футболу 1990
World Cup '90
Подробности чемпионата
Место проведения Италия
Число участников 103
      в финале 24
Призовые места
Чемпион  ФРГ (3-й раз)
Второе место  Аргентина
Третье место  Италия
Четвёртое место  Англия
Статистика чемпионата
Посещаемость 2 516 348 (48 391 за игру)
Сыграно матчей 52
Забито голов 115 (2,21 за игру)
Бомбардир(ы) Сальваторе Скиллачи (6 голов)
Хронология

XIV Чемпионат мира по футболу ФИФА среди мужчин проходил с 8 июня по 8 июля 1990 года в Италии. В нём принимали участие 24 команды, которые сначала встречались в групповых матчах, чтобы определить 16 лучших, сыгравших друг против друга в стыковых матчах до финала. Всего состоялось 52 встречи. Чемпионом стала команда ФРГ, победившая в финале сборную Аргентины со счётом 1 — 0.





Отборочный турнир

Составы

Турнир

Формат соревнования остался тот же, что и в 1986 году: 24 команды квалифицируются, поделённые на 6 групп, по 4 команды в каждой. В стадию плей-офф выходят 16 команд: 6 победителей групп, 6 команд, занявших второе место, и 4 лучшие команды, занявшие третье место. Три страны впервые вышли в финальную часть: Коста-Рика, Ирландия и Объединённые Арабские Эмираты.

Групповой этап

За победу начисляется 2 очка, за ничью — 1, за поражение — 0.

Группа А

И В Н П М О
 Италия 3 3 0 0 4-0 6
 Чехословакия 3 2 0 1 6-3 4
 Австрия 3 1 0 2 2-3 2
 США 3 0 0 3 2-8 0

И — игр, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, М — разница мячей, О — очки


9 июня, 1990
21:00
 Италия 1-0 Австрия 
Скиллачи  78' Голы
Олимпико, Рим
Зрителей: 73,303
Судья: Жозе Роберто Райт

10 июня, 1990
17:00
 США 1-5 Чехословакия 
Калиджури  62' Голы Скухравы  26'79'
Билек  39' (пен.)
Гашек  51'
Луговый  90+3'
Артемио Франки, Флоренция
Зрителей: 33,266
Судья: Курт Рётлисбергер
Примечание: Михал Билек (Чехословакия) не реализовал пенальти (89', вратарь).

14 июня, 1990
21:00
 Италия 1-0 США 
Джаннини  11' Голы
Олимпико, Рим
Зрителей: 73,423
Судья: Эдгардо Кодесаль Мендес
Примечание: Джанлука Виалли (Италия) не реализовал пенальти (32', штанга).

15 июня, 1990
17:00
 Австрия 0-1 Чехословакия 
Голы Билек  30' (пен.)
Артемио Франки, Флоренция
Зрителей: 38,962
Судья: Джордж Смит

19 июня, 1990
21:00
 Австрия 2-1 США 
Огрис  52'
Родакс  63'
Голы Мюррей  85'
Артемио Франки, Флоренция
Зрителей: 34,857
Судья: Джамаль Аш-Шариф

19 июня, 1990
21:00
 Италия 2-0 Чехословакия 
Скиллачи  10'
Р. Баджо  78'
Голы
Олимпико, Рим
Зрителей: 73,303
Судья: Жоэль Кинью

Группа В

И В Н П М О
 Камерун 3 2 0 1 3-5 4
 Румыния 3 1 1 1 4-3 3
 Аргентина 3 1 1 1 3-2 3
 СССР 3 1 0 2 4-4 2

И — игр, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, М — разница мячей, О — очки


8 июня, 1990
18:00
 Аргентина 0-1 Камерун 
Голы Омам-Бийик  67'
Джузеппе Меацца, Милан
Зрителей: 73,780
Судья: Мишель Вотро

9 июня, 1990
17:00
 СССР 0-2 Румыния 
Голы Лэкэтуш  41'57' (пен.)
Сан Никола, Бари
Зрителей: 42,907
Судья: Хуан Кардельино

13 июня, 1990
21:00
 Аргентина 2-0 СССР 
Трольо  27'
Бурручага  80'
Голы
Сан-Паоло, Неаполь
Зрителей: 55,759
Судья: Эрик Фредрикссон

14 июня, 1990
17:00
 Камерун 2-1 Румыния 
Милла  78'87' Голы Балинт  88'
Сан Никола, Бари
Зрителей: 38,687
Судья: Эрнан Сильва

18 июня, 1990
21:00
 Камерун 0-4 СССР 
Голы Протасов  20'
Зыгмантович  29'
Заваров  55'
Добровольский  63'
Сан Никола, Бари
Зрителей: 37,303
Судья: Жозе Роберто Райт

18 июня, 1990
21:00
 Аргентина 1-1 Румыния 
Монсон  62' Голы Балинт  68'
Сан-Паоло, Неаполь
Зрителей: 52,733
Судья: Карлуш Валенте

Группа С

И В Н П М О
 Бразилия 3 3 0 0 4-1 6
 Коста-Рика 3 2 0 1 3-2 4
 Шотландия 3 1 0 2 2-3 2
 Швеция 3 0 0 3 3-6 0

И — игр, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, М — разница мячей, О — очки


10 июня, 1990
21:00
 Бразилия 2-1 Швеция 
Карека  40'63' Голы Брулин  78'
Делле Альпи, Турин
Зрителей: 62,628
Судья: Туллио Ланезе

11 июня, 1990
17:00
 Коста-Рика 1-0 Шотландия 
Каяссо  49' Голы
Луиджи Феррарис, Генуя
Зрителей: 30,867
Судья: Хуан Лоустау

16 июня, 1990
17:00
 Бразилия 1-0  Коста-Рика 
Мюллер  33' Голы
Делле Альпи, Турин
Зрителей: 58,007
Судья: Неджи Джуини

16 июня, 1990
21:00
 Швеция 1-2 Шотландия 
Стрёмберг  86' Голы Макколл  11',
Джонстон  82' (пен.)
Луиджи Феррарис, Генуя
Зрителей: 31,823
Судья: Карлос Масьель

20 июня, 1990
21:00
 Бразилия 1-0 Шотландия 
Мюллер  82' Голы
Делле Альпи, Турин
Зрителей: 62,502
Судья: Хельмут Коль

20 июня, 1990
21:00
 Швеция 1-2  Коста-Рика 
Экстрём  32' Голы Флорес  75',
Медфорд  88'
Луиджи Феррарис, Генуя
Зрителей: 30,233
Судья: Зоран Петрович

Группа D

И В Н П М О
 ФРГ 3 2 1 0 10-3 5
Югославия 3 2 0 1 6-5 4
 Колумбия 3 1 1 1 3-2 3
 ОАЭ 3 0 0 3 2-11 0

И — игр, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, М — разница мячей, О — очки


9 июня, 1990
17:00
 ОАЭ 0-2  Колумбия 
Голы Редин  50'
Вальдеррама  85'
Ренато Далл'Ара, Болонья
Зрителей: 30,791
Судья: Джордж Кортни

10 июня, 1990
21:00
 ФРГ 4-1 Югославия 
Маттеус  28'65'
Клинсманн  40',
Фёллер  71'
Голы Йозич  55'
Джузеппе Меацца, Милан
Зрителей: 74,765
Судья: Петер Миккельсен

14 июня, 1990
17:00
Югославия 1-0  Колумбия 
Йозич  74' Голы
Ренато Далл'Ара, Болонья
Зрителей: 32,257
Судья: Луиджи Аньолин
Примечание: Фарук Хаджибегич (Югославия) не реализовал пенальти (81', вратарь).

15 июня, 1990
21:00
 ФРГ 5-1  ОАЭ 
Фёллер  36'75'
Клинсманн  37'
Маттеус  47'
Байн  59'
Голы Х. И. Мубарак  46'
Джузеппе Меацца, Милан
Зрителей: 71,169
Судья: Алексей Спирин

19 июня, 1990
17:00
 ФРГ 1-1  Колумбия 
Литтбарски  89' Голы Ринкон  90+3'
Джузеппе Меацца, Милан
Зрителей: 72,510
Судья: Алан Снодди

19 июня, 1990
17:00
Югославия 4-1  ОАЭ 
Сушич  4'
Панчев  8'46'
Просинечки  90+3'
Голы Джумаа Али Тани  22'
Ренато Далл'Ара, Болонья
Зрителей: 27,833
Судья: Сидзуо Такада

Группа Е

И В Н П М О
 Испания 3 2 1 0 5-2 5
 Бельгия 3 2 0 1 6-3 4
 Уругвай 3 1 1 1 2-3 3
 Республика Корея 3 0 0 3 1-6 0

И — игр, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, М — разница мячей, О — очки


12 июня, 1990
17:00
 Бельгия 2-0 Республика Корея 
Дегриз  53'
де Вольф  64'
Голы
Стадио Марк-Антонио Бентегоди, Верона
Зрителей: 32,790
Судья: Винсент Моро

13 июня, 1990
17:00
 Уругвай 0-0 Испания 
Фриули, Удине
Зрителей: 35,713
Судья: Хельмут Коль
Примечание: Рубен Соса (Уругвай) не реализовал пенальти (73', выше).

17 июня, 1990
21:00
 Испания 3-1 Республика Корея 
Мичел  22'61'81' Голы Хванбо Гван  43'
Фриули, Удине
Зрителей: 32,733
Судья: Элиас Хакоме

17 июня, 1990
21:00
 Бельгия 3-1 Уругвай 
Клейстерс  16'
Шифо  22'
Кулеманс  48'
Голы Бенгоэчеа  74'
Стадио Марк-Антонио Бентегоди, Верона
Зрителей: 33,759
Судья: Зигфрид Киршен

21 июня, 1990
17:00
 Республика Корея 0-1 Уругвай 
Голы Фонсека  90'
Фриули (стадион), Удине
Зрителей: 29,039
Судья: Туллио Ланезе

21 июня, 1990
17:00
 Бельгия 1-2 Испания 
Верворт  28' Голы Мичел  27' (пен.)
Горрис  38'
Стадио Марк-Антонио Бентегоди, Верона
Зрителей: 35,950
Судья: Хуан Лоустау
Примечание: Шифо (Бельгия) не реализовал пенальти (59', перекладина).

Группа F

И В Н П М О
 Англия 3 1 2 0 2-1 4
 Ирландия 3 0 3 0 2-2 3
 Нидерланды 3 0 3 0 2-2 3
 Египет 3 0 2 1 1-2 2

И — игр, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, М — разница мячей, О — очки

Примечание: Сборной Ирландии второе место было присвоено путём жребия.


11 июня, 1990
21:00
 Англия 1-1 Ирландия 
Линекер  8' Голы Шиди  73'
Сант'Элья, Кальяри
Зрителей: 35,238
Судья: Арон Шмидхубер

12 июня, 1990
21:00
 Нидерланды 1-1 Египет 
Кифт  58' Голы Абдельгани  83' (пен.)
Ренцо Барбера, Палермо
Зрителей: 33,421
Судья: Эмилио Сориано Аладрен

16 июня, 1990
21:00
 Англия 0-0 Нидерланды 
Сант'Элья, Кальяри
Зрителей: 35,267
Судья: Зоран Петрович

17 июня, 1990
17:00
 Ирландия 0-0 Египет 
Ренцо Барбера, Палермо
Зрителей: 33,288
Судья: Марсель Ван Лангенхове

21 июня, 1990
21:00
 Англия 1-0 Египет 
Райт  64' Голы
Сант'Элья, Кальяри
Зрителей: 34,959
Судья: Курт Рётлисбергер

21 июня, 1990
21:00
 Нидерланды 1-1 Ирландия 
Гуллит  10' Голы Куинн  71'
Ренцо Барбера, Палермо
Зрителей: 33,288
Судья: Мишель Вотро

Сборные занявшие 3-е место в группе

Команда О И В Н П МЗ МП РМ
 Аргентина 3 3 1 1 1 3 2 +1
 Колумбия 3 3 1 1 1 3 2 +1
 Нидерланды 3 3 0 3 0 2 2 0
 Уругвай 3 3 1 1 1 2 3 -1
 Австрия 2 3 1 0 2 2 3 -1
 Шотландия 2 3 1 0 2 2 3 -1

Плей-офф

1/8 финала Четвертьфиналы Полуфиналы Финал
                           
24 июня — Милан            
  ФРГ 2
1 июля — Милан
  Нидерланды 1  
  ФРГ 1
23 июня — Бари
    Чехословакия 0  
  Чехословакия 4
4 июля — Турин
  Коста-Рика 1  
  ФРГ[1] 1 (4)
26 июня — Болонья
    Англия 1 (3)  
  Англия[2] 0 (1)
1 июля — Неаполь
  Бельгия 0 (0)  
  Англия[2] 2 (3)
23 июня — Неаполь
    Камерун 2 (2)  
  Камерун[2] 0 (2)
8 июля — Рим
  Колумбия 0 (1)  
  ФРГ 1
25 июня — Рим
    Аргентина 0
  Италия 2
30 июня — Рим
  Уругвай 0  
  Италия 1
25 июня — Генуя
    Ирландия 0  
  Ирландия[1] 0 (5)
3 июля — Неаполь
  Румыния 0 (4)  
  Италия 1(3)
26 июня — Верона
    Аргентина[1] 1 (4)   Третье место
  Югославия 2
30 июня — Флоренция 7 июля — Бари
  Испания 1  
  Югославия 0 (2)   Италия 2
24 июня — Турин
    Аргентина[1] 0 (3)     Англия 1
  Аргентина 1
  Бразилия 0  
  1. 1 2 3 4 пенальти
  2. 1 2 3 дополнительное время

1/8 финала

23 июня, 1990
17:00
Камерун 2-1 (д.в.)  Колумбия 
Милла  106'109' Голы Редин  116'
Сан-Паоло, Неаполь
Зрителей: 50,026
Судья: Туллио Ланезе

23 июня, 1990
21:00
Чехословакия 4-1  Коста-Рика 
Скухравы  12'63'83'
Кубик  75'
Голы Гонсалес  54'
Сан Никола, Бари
Зрителей: 47,673
Судья: Зигфрид Киршен

24 июня, 1990
17:00
Аргентина 1-0 Бразилия 
Каниджа  81' Голы
Делле Альпи, Турин
Зрителей: 61,381
Судья: Жоэль Кинью

24 июня, 1990
21:00
ФРГ 2-1 Нидерланды 
Клинсманн  51'
Бреме  85'
Голы Р. Куман  89' (пен.)
Джузеппе Меацца, Милан
Зрителей: 74,559
Судья: Хуан Лоустау

25 июня, 1990
17:00
Ирландия 0-0
пен. (5-4)
Румыния 
Луиджи Феррарис, Генуя
Зрителей: 31,818
Судья: Жозе Роберто Райт
Серия пенальти:
Шиди
Хафтон
Таунсенд
Каскарино
О'Лири
5-4 Хаджи
Лупу
Ротариу
Лупеску
Тимофте

25 июня, 1990
21:00
Италия 2-0 Уругвай 
Скиллачи  66'
Серена  83'
Голы
Олимпико, Рим
Зрителей: 73,303
Судья: Джордж Кортни

26 июня, 1990
17:00
Испания 1-2 (д.в.) Югославия
Салинас  83' Голы Стойкович  78'92'
Стадио Марк-Антонио Бентегоди, Верона
Зрителей: 35,500
Судья: Арон Шмидхубер

26 июня, 1990
21:00
Англия 1-0 (д.в.) Бельгия 
Платт  119' Голы
Ренато Далл'Ара, Болонья
Зрителей: 34,520
Судья: Питер Миккельсен

1/4 финала

30 июня, 1990
17:00
Аргентина 0-0
пен. (3-2)
Югославия
Артемио Франки, Флоренция
Зрителей: 38,971
Судья: Курт Рётлисбергер
Серия пенальти:
Серрисуэла: забил
Бурручага: забил
Марадона: вратарь
Трольо: штанга
Десотти: забил
3-2 Стойкович: перекладина
Просинечки: забил
Савичевич: забил
Брнович: вратарь
Хаджибегич: вратарь

30 июня, 1990
21:00
Италия 1-0 Ирландия 
Скиллачи  38' Голы
Олимпико, Рим
Зрителей: 73,303
Судья: Карлуш Валенте

1 июля, 1990
17:00
ФРГ 1-0 Чехословакия 
Маттеус  25' (пен.) Голы
Джузеппе Меацца, Милан
Зрителей: 73,347
Судья: Хельмут Коль

1 июля, 1990
21:00
Англия 3-2 (д.в.) Камерун 
Платт  25'
Линекер  83' (пен.)105+1' (пен.)
Голы Кюнде  62' (пен.)
Экеке  65'
Сан-Паоло, Неаполь
Зрителей: 55,205
Судья: Эдгардо Кодесаль Мендес

1/2 финала

3 июля, 1990
20:00
Аргентина 1-1
пен. (4-3)
Италия 
Каниджа  68' Голы Скиллачи  18'
Сан-Паоло, Неаполь
Зрителей: 59,987
Судья: Мишель Вотро
Серия пенальти:
Серрисуэла: забил
Бурручага: забил
Олартикоэчеа: забил
Марадона: забил
4-3 Барези: забил
Баджо: забил
де Агостини: забил
Донадони: вратарь
Серена: вратарь

4 июля, 1990
20:00
ФРГ 1-1
пен. (4-3)
Англия 
Бреме  60' Голы Линекер  81'
Делле Альпи, Турин
Зрителей: 62,628
Судья: Жозе Роберто Райт
Серия пенальти:
Бреме: забил
Маттеус: забил
Ридле: забил
Тон: забил
4-3 Линекер: забил
Бёрдсли: забил
Платт: забил
Пирс: вратарь
Уоддл: мимо

Матч за 3-е место

7 июля, 1990
20:00
Италия 2-1 Англия 
Р. Баджо  71'
Скиллачи  86' (пен.)
Голы Платт  81'
Сан Никола, Бари
Зрителей: 51,426
Судья: Жоэль Кинью

Финал

8 июля, 1990
20:00
ФРГ 1-0 Аргентина 
Бреме  85' (пен.) Голы
Олимпико, Рим
Зрителей: 73,603
Судья: Эдгардо Кодесаль Мендес





Чемпион Мира
1990

ФРГ

Третий титул

Награды

Символическая сборная

Вратарь

Серхио Гойкочеа

Защитники

Андреас Бреме
Жюль Онана
Франко Барези

Полузащитники

Диего Марадона
Лотар Маттеус
Роберто Донадони
Пол Гаскойн

Нападающие

Сальваторе Скиллачи
Роже Милла
Томаш Скухравы

Список бомбардиров

6 голов

5 голов

4 гола

3 гола

2 гола

1 гол

Впервые

  • Одна команда выходит в финал три раза подряд — сборная ФРГ.
  • Повторяется состав участников финального матча (Аргентина-ФРГ) не только на двух чемпионатах подряд, но и за всю историю чемпионатов.
  • Действующие чемпионы мира уступают титул в финальном матче; до этого чемпионы либо не доходили до финала, либо выигрывали его.
  • Счёт финала 1-0; чемпионом становится команда, забившая только 1 гол; одна из команд не забивает в финале ни одного гола.
  • 2 удаления в матче открытия: Массинг (Камерун) и Кана-Бийик (Камерун).
  • 2 удаления в финале: Монсон (Аргентина) и Дезотти (Аргентина).
  • 1400-й гол, Джонни Экстрём (Швеция).
  • Африканская сборная (Камерун) вышла в 1/4 финала.
  • Сборная СССР не вышла из группы.
  • Появился стандарт футбольных мячей утвержденный FIFA (FIFA Approved), разработанный ФИФА и датской фирмой SELECT

В последний раз

  • В чемпионате мира участвовали сборные СССР, СФРЮ и Чехословакии по причине их распада, а также Западной Германии — по причине присоединения к ней ГДР.
  • За победу в матче группового этапа начислялось 2 очка; начиная с 1994 года за победу начисляется 3 очка.

Напишите отзыв о статье "Чемпионат мира по футболу 1990"

Ссылки

  • [fifaworldcup.yahoo.com/06/en/p/pwc/1990.html Чемпионат мира в Италии на сайте ФИФА]
  • [www.cup2002.ru/589.shtml ЧМ-1990]  (рус.)


Отрывок, характеризующий Чемпионат мира по футболу 1990



Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.