Мафия

Мафия (итал. mafia) — криминальное сообщество, сформировавшееся на Сицилии во второй половине XIX века и впоследствии распространившее свою активность на крупные экономически развитые города в США и некоторые другие страны. Представляет собой объединение («семью») криминальных групп, имеющих общую организацию, структуру и кодекс поведения (омерту). Каждая группа «работает», осуществляя рэкет, на определённой территории: в районе большого города, в небольшом городе или в целом регионе страны.

В настоящее время термин «мафия» зачастую используется обобщающие для обозначения любых этнических преступных группировок, полностью или частично повторяющих организацию и структуру сицилийской мафии Коза Ностра (например, действующие также в Италии — Каморра, Ндрангета и Сакра Корона Унита; мексиканская мафия, ирландская мафия, Якудза и тому подобное.)

Этимология

До сих пор точно не установлено происхождение слова «mafia» (в ранних текстах — «maffia»), и потому существует множество предположений различной степени достоверности.

Сицилийское прилагательное «mafiusu» может происходить от сленгового арабского «mahyas», означающего «настойчивое хвастовство, бахвальство», либо от «marfud» — в дословном переводе «негодный», а в приблизительном — «хвастливый, дерзкий». Согласно изысканиям социолога Диего Гамбеты, в XIX веке на Сицилии «mafiusu» в отношении людей имело два значения — «задира, хулиган; заносчивый, самоуверенный», но в то же время «бесстрашный, предприимчивый, гордый».

Во время «Сицилийской вечерни», народного восстания против французов (анжуйцев) в 1282 году, был популярным лозунг «Смерть Франции, вздохни, Италия» (итал. Morte Alla Francia, Italia Anela), в котором первые буквы составляющих его слов образовывали «mafia». В ходе восстания большинство французов было убито, остальные бежали с острова. К этому же восстанию относят легенду о женщине, кричавшей на улице «Моя дочь!» (итал. Mia figlia!). Есть версия, что «мафия» в сицилийском диалекте означала что-то восхитительное, например, красивый дом называли «casa mafiusedda». Существует предположение о политической расшифровке слова как аббревиатуры «Мадзини разрешает грабежи, поджоги и отравления» (итал. Mazzini autorizza furti, incendi, avvelenamenti).

Впервые слово «мафия» в отношении преступных группировок, вероятно, было употреблено в 1843 году в поставленной в Палермо комедии Гаэтано Моска и Джузеппе Риццотто «Мафиози из тюрьмы Викариа» (итал. I mafiusi di la Vicaria). Хотя слова «мафия» и «мафиози» ни разу не упоминались в тексте, их добавили в название для придания местного «колорита»; в комедии речь идёт о банде, сформировавшейся в тюрьме Палермо, традиции которой аналогичны традициям мафии (босс, ритуал инициации, покорность и смирение, «крышевание»). В современном своём значении термин вошёл в обращение после того, как префект Палермо Филиппо Антонио Гвалтерио (итал. Filippo Antonio Gualterio) применил это слово в официальном документе за 1865 год. Маркиз Гвалтерио, присланный из Турина в качестве представителя итальянского правительства, писал в своём докладе, что «так называемая мафия, то есть преступные ассоциации, стала смелее».

Итальянский депутат парламента Леопольдо Франчетти, путешествовавший по Сицилии и написавший один из первых авторитетных отчётов о мафии в 1876 году, охарактеризовал последнюю как «индустрию насилия» и дал ей такое определение: «термин „мафия“ подразумевает класс жестоких преступников, готовых и ждущих для себя названия, которое описало бы их, и, следуя их особому характеру и важности в жизни сицилийского общества, они имеют право на другое имя, отличное от вульгарного „преступники“ в других странах». Франчетти видел, как глубоко мафия укоренилась в обществе Сицилии, и понимал, что невозможно положить ей конец без фундаментальных изменений в социальной структуре и учреждениях всего острова.

В романе Марио Пьюзо «Крестный отец» указывается, что слово «мафия» на сицилийском диалекте означает «убежище».

История

Мафия сформировалась в период анархии и слабости государственных структур власти на Сицилии в период правления династии Бурбонов и постбурбоновский период как структура, регулирующая взаимоотношения в сицилийском обществе (в это же время в Неаполе формируется аналогичная криминальная структура каморра). Однако социально-политические предпосылки к возникновению мафии появились задолго до этого.

До объединения Италии в 1860 году Сицилия в течение почти двух столетий находилась под иностранным господством. Эксплуатация и репрессии, которым подвергались сицилийцы, привели к тому, что в среде местного населения начали возникать разрозненные группы бандитов, которые грабили богатых чужестранцев. Эти группы нередко делились награбленным с односельчанами, чем снискали их поддержку и содействие. Постепенно в среде местного населения отношение к бандитам становилось более терпимым. Нередко преступные группировки давали бедным крестьянам ссуды в рассрочку, улаживали конфликты между торговцами и т. д. Таким образом сформировалась социальная база для будущего возникновения собственно мафии. Дальнейшее развитие мафии происходит во время расцвета бизнеса, связанного с выращиванием и продажей цитрусовых.

В конце XIX и начале XX веков сицилийцы по причинам, в первую очередь, экономическим, массово мигрируют в США, где успешно переносят традиции мафии как общественно-криминальной структуры в американское общество, при этом и в самой Сицилии мафия продолжает существовать и развиваться. В период фашизма местные органы власти проявляли особую активность в борьбе с мафией, что стало дополнительной причиной для эмиграции многих мафиози в США и другие страны.

В связи с возникновением сепаратистского движения в Сицилии в 1920—1930-х годах, центральное правительство в мае 1945 года было вынуждено предоставить Сицилии некоторую степень автономии. В следующем году были проведены выборы в местные органы власти. Левый блок социалистов и коммунистов Blocco del Popolo получил большинство голосов избирателей. Христианские демократы, монархисты и сепаратисты остались в меньшинстве. Мафия была особенно враждебно настроена к левым, в связи с чем христианские демократы втайне начали использовать «услуги» мафии для запугивания избирателей с целью заставить их голосовать за правых. Вследствие этого в 1948 году христианские демократы удвоили своё представительство в местном законодательном органе. Этот успех стал прочной основой негласного сотрудничества правых партий с сицилийской мафией, что обеспечивало их неизменный успех на выборах в течение почти всего послевоенного периода.

Тем не менее, процесс эволюции демократической системы Италии затронул и Сицилию, где начиная с 1960—1970-х годов начали приниматься более серьёзные меры для подрыва влияния мафии: аресты главарей организации, полицейские рейды и т. п. стали обычными и регулярными явлениями, которые, в свою очередь, привели к убийствам прокуроров, судей и представителей других правоохранительных органов, участвовавших в борьбе против мафии.

Аресты руководителей мафии в Италии

Органы внутренних дел Италии с разным успехом в течение многих десятилетий ведут борьбу с мафией. В ноябре 2009 года итальянская полиция арестовала второго по значимости главаря сицилийской мафии — Доминико Раччулья. По словам министра внутренних дел Италии Роберто Марони, этим был нанесён один из тяжелейших ударов по мафии за последние годы. Ранее, в октябре 2009 года итальянской полиции удалось задержать трёх важнейших главарей Каморры — братьев Паскуале, Сальваторе и Кармине Руссо.

11 мая 2009 года органами внутренних дел Италии в городе Рочелла-Ионика арестован один из 30 самых опасных преступников Италии — Сальваторе Колуччо. Он скрывался от правосудия с 2005 года, возглавляя «ндрангету», базирующуюся в Калабрии. Полицейские обнаружили Колуччо в бункере, который был оборудован автономным электрогенератором и системой кондиционирования воздуха; в убежище нашлись значительные запасы продовольствия.

Организация

Криминальные сообщества, составляющие мафию, называются «семьями» (также «кланами», или «косками»). Они «управляют» определённым районом, городом или регионом (например, Сицилия, Неаполь, Калабрия, Апулия и т. д.). Членами семьи могут быть только чистокровные итальянцы, а в сицилийских семьях — чистокровные сицилийцы. Прочими участниками группировки могут быть только белые католики. Члены семьи соблюдают омерту.

Типичная структура «семьи»

• Дон (итал. domn, итал. capomafioso) — глава семьи. Получает сведения о любом «деле», совершаемом каждым членом семьи. Дон избирается голосованием капо. В случае равенства количества голосов проголосовать также должен подручный Дона. До 1950-х годов в голосовании участвовали вообще все члены семьи, но впоследствии от этой практики отказались, поскольку она привлекала внимание правоохранительных органов.
• Младший босс, или подручный (англ. underboss) — «заместитель» дона, второй человек в семье, который назначается самим доном. Подручный несёт ответственность за действия всех капо. В случае ареста или смерти дона подручный обычно становится действующим доном.
• Консильери (итал. consigliere) — советник семьи, человек, которому дон может доверять и к советам которого прислушивается. Он служит посредником при разрешении спорных вопросов, выступает посредником между доном и подкупленными политическими, профсоюзными или судебными деятелями либо выполняет роль представителя семьи на встречах с другими семьями. У консильери, как правило, нет собственной «команды», но они имеют значительное влияние в семье. При этом у консильери обычно есть и законный бизнес, например, адвокатская практика или работа биржевым маклером.
• Капореджиме (итал. caporegime), капо, или капитан — глава «команды», или «боевой группы» (состоящей из «солдат»), который несёт ответственность за один или несколько видов криминальной деятельности в определённом районе города и ежемесячно отдаёт боссу часть доходов, получаемых с этой деятельности («засылает долю»). В семье обычно 6—9 таких команд, и в каждой из них — до 10 солдат. Капо подчиняется подручному либо самому дону. Представление в капо делает подручный, но непосредственно капо назначает лично дон.
• Солдат (англ. soldier, итал. regime) — самый младший член семьи, которого «ввели» в семью, во-первых, поскольку он доказал для неё свою полезность, а во-вторых, по рекомендации одного или нескольких капо. После избрания солдат обычно попадает в ту команду, капо которой рекомендовал его.
• Соучастник (англ. associate) — ещё не член семьи, но уже человек, наделённый определённым статусом. Он обычно выполняет функции посредника при сделках по продаже, например, наркотиков, выступает в роли подкупленного представителя профсоюза или бизнесмена и др. Неитальянцы обычно не принимаются в семью и практически всегда остаются в статусе соучастников. Когда появляется «вакансия», один или несколько капо могут рекомендовать произвести полезного соучастника в солдаты. В случае, если таких предложений несколько, а вакантное место одно, кандидатуру выбирает дон.

«Десять заповедей»

«Десять заповедей Коза Ностра» (англ. Ten Commandments) — неофициальный свод законов, которым должен следовать каждый член мафии. Впервые этот документ был обнаружен 5 ноября 2007 года при аресте влиятельного члена «Коза Ностры» — Сальваторе Ло Пикколо, перенявшего, как выяснилось в дальнейшем, бразды правления от предыдущего «крёстного отца», Бернардо Провенцано. Документ хранился в кожаном портфеле среди других деловых бумаг арестованного.

В число заповедей входят следующие.

1. Никто не может сам подойти и представиться кому-то из «наших» друзей. Он должен быть представлен другим нашим другом.
2. Никогда не смотрите на жён друзей.
3. Не допускайте, чтобы вас видели в обществе полицейских.
4. Не ходите в клубы и бары.
5. Ваш долг — всегда находиться в распоряжении «Коза Ностра», даже если ваша жена рожает.
6. Всегда являйтесь на назначенные встречи вовремя.
7. С жёнами надо обращаться уважительно.
8. Если вас просят дать любую информацию, отвечайте правдиво.
9. Нельзя присваивать деньги, которые принадлежат другим членам «Коза Ностра» или их родственникам.
10. В «Коза Ностра» не могут входить следующие лица: тот, чей близкий родственник служит в полиции; тот, чей родственник или родственница изменяет супруге (супругу); тот, кто ведёт себя дурно и не соблюдает нравственных принципов.

По другим данным, «Десять заповедей» не имеют традиционной истории и были написаны самим Ло Пикколо как наставление молодому поколению.

Американская мафия

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В конце XIX века все четыре ответвления итальянской мафии укоренились на восточном побережье США, следуя за волной итальянских мигрантов. В Италии в 1943—1945 годы мафия в лице авторитетного и в США, и на Сицилии босса Лаки Лучано активно помогала антифашистам и англо-американским войскам. Влияние итальянской мафии в США достигло своей высшей точки в середине XX века. Тандем мафии и профсоюзов в середине 1950-х годов вынудил правительство пойти на уступки последним. Начиная с 1960-х годов мафия в США жёстко конкурирует с организованными преступными группировками афроамериканцев, мексиканцев, колумбийцев и китайцев, поддерживает контакты со славянскими организованными преступными группировками и «Арийским братством».

Расследования, проведённые ФБР в 1970—1980-х годах, значительно уменьшили её влияние. В настоящее время мафия в США представляет собой сеть преступных организаций страны, использующих своё положение для контроля над большей частью чикагского и нью-йоркского криминального бизнеса. Ею также поддерживаются связи с сицилийской мафией.

Сегодняшнюю структуру итало-американской мафии, которая в целом повторяет итальянскую, а также пути её деятельности во многом определил Сальваторе Маранцано — «босс боссов» (убитый Лаки Лучано через шесть месяцев после избрания). Последней тенденцией в организации семьи является появление двух новых «должностей» — уличный босс (англ. street boss) и семейный посыльный (англ. family messenger), — введённых бывшим боссом семьи Дженовезе Винсентом Джиганте.

Криминальные сообщества в различных странах мира

Итальянские сообщества

Ведущие организации

• Коза Ностра (Сицилия)
• Каморра (Кампания)
• Ндрангета (Калабрия)
• Сакра Корона Унита (Апулия)
• Стидда (Сицилийские провинции Кальтаниссетта и Агридженто)

Прочие организации

• Банда-делла-Мальяна (итал. Banda della Magliana) (Рим) — не действует
• Базилиски (итал. Basilischi) (Базиликата)
• Анонимиа Сарда или Аномиа Секвестри (Сардиния)
• Мала-дель-Брента (итал. Mala del Brenta) (Венеция) — не действует

Итало-американские сообщества

• «Пять Семей» Нью-Йорка:

• «Семья» Бонанно
• «Семья» Гамбино
• «Семья» Дженовезе
• «Семья» Коломбо
• «Семья» Луккезе

• «Детройтское товарищество» (англ.) (англ. Detroit Partnership)
• «Чикагская организация» (англ.) (англ. Chicago Outfit)
• Кливлендская «семья» (англ.)
• Пурпурная банда Восточного Гарлема («Шестая семья»)
• «Семья» из Буффало (англ.)
• «Семья» Буффалино (англ.)
• Семья Декавальканте (Нью-Джерси)
• «Семья» из Лос-Анджелеса (англ.)
• Семья из Канзас-Сити
• «Семья» из Нового Орлеана (англ.)
• Семья Патриарка
• «Семья» из Питтсбурга (англ.)
• «Семья» из Сент-Луиса (англ.)
• «Семья» Траффиканте (англ.)
• Филадельфийская «семья» (англ.)

Иные этнические сообщества

• Чёрная мафия
• Албанская мафия
• Азербайджанская мафия (Россия, Европа, страны бывшего СССР)
• Сербская мафия
• Армянская мафия (см. Армянская Сила) (США, Мексика, Восточная Европа, Передняя Азия)
• Болгарская мафия
• Грузинская мафия (Россия, Европа)
• Еврейская мафия (США)
• Ирландская мафия (США)
• Колумбийские наркокартели: Медельинский картель, Картель Кали, Картель Северной долины
• Мексиканская мафия (Мексика, США). Не следует путать с наркомафией Мексики: Тихуанский картель, Картель Хуареса, Картель Гольфо, Картель Синалоа, Лос-Сетас и др.
• Сальвадорская мафия (страны Северной и Центральной Америки)
• ОПГ (Россия) — балашихинская, люберецкая, ореховская, солнцевская, чеченская и другие ОПГ.
• Триада (Китай)
• Турецкая мафия (Турция, Нидерланды, Германия, Бельгия, Балканы, Австрия, Англия, США)
• Украинская мафия (Украина), (США), (Европа)
• Якудза (Япония)

Влияние на популярную культуру

Мафия и её репутация прочно укоренились в американской поп-культуре, будучи запечатлённой в кино, на телевидении, в книгах и журнальных статьях.

Некоторые рассматривают мафию в качестве набора атрибутов, глубоко укоренившихся в популярной культуре, как «способ бытия» — «мафия есть осознание собственной ценности, великая идея индивидуальной силы как единственного судьи в каждом конфликте, каждом столкновении интересов или идей».

Итальянская мафия появлялась в шоу «Смертоносный воин», где сражалась с Якудзой.

В кино и на телевидении

• Лицо со шрамом (фильм, 1932)
• Крёстный отец (фильм)
• Неприкасаемые (фильм, 1987)
• Славные парни
• Перекрёсток Миллера
• Билли Батгейт
• Казино (фильм, 1995)
• Донни Браско (фильм)
• Малавита (фильм)
• Спрут (телесериал)
• Клан Сопрано (телесериал)
• Подпольная империя (телесериал)
• Вегас (телесериал)
• Последний дон (Сериал, 1997)

В компьютерных играх

• Grand Theft Auto (Liberty City Stories)
• Legal Crime (Чикаго, 1932: Дон Капоне)
• Mafia: The City of Lost Heaven
• Mafia II
• Mafia III
• Mob Enforcer
• The Godfather: The Game
• The Godfather 2
• Gangster (1, 2, 3, 4, 5 , 6, 7)

В аниме

• Reborn!
• 91 Days!

См. также

• Аль Капоне
• Арнольд Ротштейн
• Джимми Хоффа

Литература

• Бальзамо У., Карпоци Дж. Мафия. Первые 100 лет. Пер. с англ. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1996. — 447 с. — ISBN 5-87322-324-6.
• Дикки Дж. Коза Ностра. История сицилийской мафии. — М.: Эксмо, 2007. — 528 с.
• Дориго Дж. Мафия. — М.: «Кураре-Н», 1998. — 112 с.
• Говард Б. Страна Крестных отцов. ФБР против мафии. — М.: Вагриус, 1995. — 448 с.
• Иванов Р. Мафия в США. — М.: РАН, 1996. — 414 с.
• Криминология: Учебник / И. Я. Козаченко, К. В. Корсаков. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2011. — 304 с. ISBN 978-5-91768-209-9.
• Малышев В. В. Процесс над мафией. — М.: Юрид. лит., 1989. — 256 с. — ISBN 5-7260-0028-5.
• Полькен К., Сцепоник Х. Кто не молчит, тот должен умереть. Факты против мафии. Пер. с нем. — М.: «Мысль», 1982. — 383 с.
• Рудаков А. Л. Боссы сицилийской мафии. — М.: Эксмо, 2001. — 384 с.
• Русаков Н. П. Из истории сицилийской мафии. — М.: Наука, 1969
• Paoli, Letizia. [www.questia.com/library/103964498/mafia-brotherhoods-organized-crime-italian-style Mafia Brotherhoods: Organized Crime, Italian Style]. — Oxford University Press, 2003. — 312 p. — ISBN 978-0-19-534808-8.

Ссылки

• [www.italymob.com/ All about Italian Mafia]
• [orgcrime.narod.ru/history.htm История мафии]
• [www.20min.ch/news/schweiz/story/Mafia-im-Tessin-auf-dem-Vormarsch-11826361 Интерактивная карта мафиозных кланов Италии] (нем.)

Отрывок, характеризующий Мафия

И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.