Итальянская оккупация Франции в период Второй мировой войны
| Итальянская военная администрация во Франции | |||||||||
| итал. Amministrazione Militare Italiana di Francia | |||||||||
| военная администрация Италии | |||||||||
| |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||||
 Зона оккупации Демилитаризованная зона | |||||||||
| История | |||||||||
| - 10 июня 1940 | Вторжение Италии во Францию | ||||||||
| - 8 сентября 1943 | Перемирие между Италией и Союзниками | ||||||||
Итальянская оккупационная зона во Франции — территории Юго-Восточной Франции, оккупированные фашистской Италией в период Второй мировой войны в два этапа. Оккупация длилась с июня 1940 года до перемирия Италии с союзниками 8 сентября 1943 года, когда итальянские войска отступили из Франции под давлением немцев.
Содержание
История
Итальянская оккупация Франции имела место в два разных периода Второй мировой войны: первый — в июне 1940 года, второй — в ноябре 1942 года.
- 10 июня 1940 года итальянская армия по приказу Бенито Муссолини вторглась во Францию. В течение двух недель боёв итальянские успехи были минимальны: итальянские войска потеряли в них убитыми 631 человека, тогда как французы — только 40.
- 25 июня 1940 года после падения Франции Франция и Италия подписали перемирие и согласовали создание на юго-востоке Франции итальянской оккупационной зоны. Начальная зона оккупации имела площадь 832 км² и имела население в 28500 жителей[1]. Самый большой город оккупационной зоны, Ментона, был официально присоединён к Италии[1].
Также была создана «демилитаризованная зона» шириной в 50 км к западу от бывшей франко-итальянской границы на Альпийском вале, крупнейшими городами внутри которой были Гренобль и Ницца[2].
- В ноябре 1942 года, одновременно с проводимой немцами операцией «Антон» по оккупации южных территорий Франции, находящихся под контролем режима Виши, Королевская итальянская армия расширила свою оккупационную зону. Итальянские войска взяли под свой контроль Тулон и все области Прованса до реки Роны, а также остров Корсику, захваченный итальянскими ирредентистами[3] . Ницца и Корсика должны были быть присоединены к Италии, как это случилось с Ментоной в 1940 году, в целях осуществления стремлений итальянских ирредентистов (включая местные группы ниццанцев-итальянцев и корсикано-итальянцев). Но это не было сделано из-за перемирия Италии с Союзниками, в результате заключения которого немцы поставили все итальянские оккупационные зоны под свой контроль.
Войска
В целом, итальянская армия во Франции насчитывала около 700 тысяч войск в июне 1940 года. Однако, несмотря на её огромное численное превосходство над французскими силами в регионе, она имела множество недостатков и слабостей по сравнению с ними. Итальянские бронетанковые войска в регионе состояли из 133-й бронетанковой дивизии Литторио и включали от 150 до 250 танкеток L3/35, которые совершенно не подходили для современной войны. Большинство итальянских частей имели малое количество артиллерии или сильно устаревшие её образцы и ощущали недостаток автотранспортных средств. Итальянцы также не были соответствующим образом экипированы с учётом специфики этого фронта, а именно — холодной альпийской окружающей среды, тогда как должны были штурмовать сильные французские укрепления — Альпийскую линию, часто называемую «„маленькой“ линией Мажино»[4] (не было оказано никакого сопротивления со стороны Вишистской Франции).
Маки, французские боевые партизанские группы, практически не действовали против итальянцев до лета 1943 года.
Евреи
Многие тысячи французских евреев бежали в итальянскую оккупационную зону, дабы избежать преследований со стороны нацистов в Вишистской Франции. Почти 80 % из оставшихся 300 тысяч французских евреев укрылись там после ноября 1942 года[5]. Книга Роберта Пакстона «Вишистская Франция: старая гвардия, новый порядок» представляет итальянскую зону оккупации своего рода убежищем для евреев, спасавшихся от нацистских преследований в остальной Франции во время оккупации.
Итальянский еврейский банкир Анжело Донати сыграл важную роль в убеждении итальянских гражданских и военных оккупационных властей защитить французских евреев от преследования[6].
В январе 1943 года итальянцы отказались сотрудничать с нацистами во время облав на евреев, живших в оккупированной зоне Франции под их контролем, а в марте помешали нацистам депортировать евреев из их зоны. Министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп жаловался Муссолини, что «у итальянских военных кругов… отсутствует правильное понимание еврейского вопроса»[7].
Однако когда итальянцы подписали перемирие с Союзниками, немецкие войска вторглись в бывшую итальянскую оккупационную зону (8 сентября) и организовали жестокие облавы. Алоиз Бруннер, официальный уполномоченный СС по еврейским делам, был поставлен во главе отрядов, созданных для розыска евреев. В течение пяти месяцев приблизительно 5000 евреев было схвачено и депортировано.[8]
База в Бордо
Военно-морская база Итальянского Королевского Военно-морского флота, предназначенная для подводных лодок, была создана в августе 1940 года в Бордо, за пределами итальянской зоны оккупации[9].
База под кодовым названием BETASOM и базировавшиеся там 32 подводные лодки принимали участие в Битве за Атлантику. Эти подводные лодки потопили 109 союзнических торговых судов и 18 военных кораблей до сентября 1943 года[10].
Итальянские территориальные претензии
Помимо Ниццы и Корсики итальянцы планировали предъявить другие территориальные претензии к побеждённой Франции. В 1940 году итальянская комиссия по перемирию подготовила два подробных плана относительно будущего оккупированных территорий Франции[11]. По плану «А» Италия оккупировала все территории до реки Роны, при этом Франция сохраняла бы территориальную целостность, за исключением присоединения к Италии Корсики и Ниццы[11]. План «Б» предусматривал аннексию Италией Приморских Альп (включая княжество Монако), Альпы Верхнего Прованса, Верхние Альпы и Савойю[11]. Территория должны была стать новой итальянской провинцией Alpi Occidentali с городом Бриансон в качестве административного центра[11].
См. также
Напишите отзыв о статье "Итальянская оккупация Франции в период Второй мировой войны"
Примечания
- ↑ 1 2 Militärgeschichtliches Forschungsamt. Germany and the Second World War — Volume 2: Germany’s Initial Conquests in Europe, pg. 311
- ↑ [italie1935-45.forumactif.net/le-front-occidental-f8/photos-occupation-italienne-de-nice-t46.htm Photos of Italian occupation of Nice]
- ↑ [books.google.com/books?id=NK3PAAAAMAAJ&pg=PA455&lpg=PA455&dq=italian+irredentism+in+istria&source=bl&ots=FLKfQHrAA-&sig=NKoxbHJlU8-CK9-DZT4V42fZvHE&hl=en&ei=ujfFS9K7MI649QTyrbCgDg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=10&ved=0CBwQ6AEwCTgU#v=onepage&q&f=false Unredeemed Italy (Google Book)]
- ↑ [www.comandosupremo.com/France.html Invasion of France]
- ↑ [www.esercito.difesa.it/root/storia/memoria_pdf/LA%20PRESENZA%20ED%20IL%20RUOLO%20DELLA%204%5EARMATA%20IN%20FRANCIA%20PRIMA%20E%20DOPO%20L%278%20SETTEMBRE%5B1%5D.doc Salvatore Orlando, La presenza ed il ruolo della IV Armata italiana in Francia meridionale prima e dopo l’8 settembre 1943, Ufficio Storico dello Stato Maggiore dell’Esercito Italiano, Roma] (итал.)
- ↑ [mms.pegasis.fr/jsp/core/MmsRedirector.jsp?id=1264444&type=NOTICE From the French Shoah memorial : Angelo Donati’s report on the steps taken by the Italians to save the Jews in Italian-occupied France]
- ↑ [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/History/italytime.html Italy and the Jews — Timeline by Elizabeth D. Malissa]
- ↑ [books.google.it/books?id=gRdUvDLC3pgC&pg=PA281&lpg=PA281&dq=italians+in+nice+1942&source=bl&ots=P-0834YT1R&sig=L0GSW_P29GS1OLGUmSao1QAlq2c&hl=it&ei=Pv_eTNGHO8SBlAelpMC0Aw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=10&ved=0CE4Q6AEwCQ#v=onepage&q=italians%20in%20nice%201942&f=false Italians and Jews in Nice 1942/43]
- ↑ [www.exordio.com/1939-1945/militaris/fuerzas-armadas-ITA/betasom.html Betasom] (исп.)
- ↑ Walter Ghetti. Storia della Marina Italiana nella seconda guerra mondiale. p. 26
- ↑ 1 2 3 4 Davide Rodogno. Fascism's European empire: Italian occupation during the Second World War. — Cambridge University Press, 2006. — P. 89–92. — ISBN 0-521-84515-7.
Литература
- Ghetti, Walter. Storia della Marina Italiana nella seconda guerra mondiale. (Volume secondo). De Vecchi editore. Roma, 2001
- Rainero, R. Mussolini e Petain. Storia dei rapporti tra l’Italia e la Francia di Vichy. (10 giugno 1940-8 settembre 1943), Stato Maggiore dell’Esercito-Ufficio Storico, Roma, 1990
- Rochat, Giorgio. Le guerre italiane 1935—1943. Dall’impero d’Etiopia alla disfatta Einaudi editore. Torino, 2002
- Schipsi, Domenico. L’occupazione Italiana dei territori metropolitani francesi (1940—1943), Stato Maggiore dell’Esercito-Ufficio Storico, Roma, 2007
Отрывок, характеризующий Итальянская оккупация Франции в период Второй мировой войны
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
