Итальянская школа фехтования

Итальянская школа фехтования
Гравюра «Семь мечей» из книги «Цветок Битвы», написанной в Пизе. Четверо животных символизируют рассудительность (рысь), выносливость (тигр), смелость (лев) и силу воли (слон).
Дата основания:	Начало XV века
Страна:	Италия Италия
Группа вида спорта:	Фехтование
Производные БИ:	Болонская школа фехтования, Возможно дестреза, Современное фехтование
Известные последователи:	Фиоре де Либери, Филиппо Вади, Акилла Мароццо, Антонио Манциолино, Анджело Виджиани

Итальянская школа фехтования — стиль владения холодным оружием (преимущественно шпагой). Термин употребляется для техники фехтования, созданной в Италии и просуществовавшей с начала XV до конца XIX веков.

Несмотря на то, что оружие и причины для его использования менялись на протяжении этих пяти столетий, фундаментальные основы итальянского стиля все-таки остались неизменными. Базовые принципы строились на защитных элементах, чувстве темпа и умении быстрого перехода из оборонных действий в атакующие. Считается, что именно итальянцы создали приоритет «убивать уколом острия, а не ударом лезвия».

В XVI веке данное направление наследовала другая школа фехтования — Болонская (известна также как «школа Дарди»). Благодаря слиянию итальянской школы фехтования и нескольких других стилей, появилось современное фехтование.

История

Наиболее ранний из известных трактатов по фехтованию, который частично описывал искусство боя и без оружия, известен как «Цветок Битвы» (итал. «Flos Duellatorum»). Этот итальянский манускрипт, написанный Фиоре де Либери в 1409 году, имеет разделы по рукопашным приёмам, использование кинжала, короткого меча, длинного меча, алебарды и копья.

Ещё один важный трактат, написанный Филиппо Вади между 1482 и 1487 годами, называется «De Arte Gladiatoria Dimicandi». Несмотря на разные стили применения оружия в этих двух книгах, работа Вади была основана на трактате Либери.

Существует версия, что стиль фехтования Вади является переходным между техникой Либери и мастеров болонской школы.

В XVI веке начали издаваться множество работ, посвящённых, как правило, режущим и колющим ударам шпагой. Однако частично в этих сборниках упоминались инструкции и по использованию других видов оружия. Общий обзор итальянских пособий по фехтованию XVI века включает следующий список комбинаций оружия: только шпага (либо меч), шпага и кинжал, шпага и разные виды щитов, шпага и плащ, шпага и латная рукавица, две шпаги, двуручный меч, только кинжал, кинжал и плащ, алебарда, спетум, глефа, протазан, протазан и щит, копьё, пика, рукопашные приёмы против противника с кинжалом.

В XVII веке, когда шпага окончательно вытеснила меч, появились новые руководства по использованию холодного оружия. Однако, несмотря на обилие комбинаций в прошлом веке, трактаты XVII века ограничивались описанием фехтования только шпагой (либо шпагой и кинжалом, плащом или щитом). С XVII до начала XIX веков итальянская школа фехтования почти не имела изменений.

В 1883 году министерством обороны Италии официально был принят трактат Масаниелло Паризе. Именно с этого периода начинается превращение итальянской школы фехтования в современный спорт. Стиль Паризе дошёл до наших дней практически без изменений, хотя в него и были добавлены некоторые приёмы.

Современное историческое фехтование в странах Европы и США имеет большое количество последователей, изучающих итальянскую школу фехтования и использующих трактаты XV-XIX веков.

Трактаты

Некоторые известные трактаты по фехтованию итальянских мастеров:

• Фиоре де Либери («Цветок Битвы», 1409)
• Филиппо Вади («De Arte Gladiatoria Dimicandi», 1482—1487)
• Пьетро Монте («Exercitiorum Atque Artis Militaris Collectanea in Tris Libros Distincta», 1509)
• Антонио Манциолино («Dardi school», 1531)

См. также

• Болонская школа фехтования
• Дестреза

Ссылки

• [ru.scribd.com/doc/104396013/Vadi-Guards Полное руководство Вади].

Отрывок, характеризующий Итальянская школа фехтования

Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.

Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.