Итальянский избирательный закон (2015)

Положения о выборах Палаты депутатов
Disposizioni in materia di elezione della Camera dei deputati
Отрасль права:	Государственное право
Вид:	Закон
Номер:	52
Принятие:	Парламентом Италии 4 мая 2015
Голосование нижней палаты:	За 334,  Против 61,  Воздержались 4
Подписание:	Президентом Италии 6 мая 2015 года
Вступление в силу:	23 мая 2015 года (частично) 1 июля 2016 года (полностью)
Первая публикация:	Gazzetta Ufficiale, 8 мая 2015 года, № 105
[www.gazzettaufficiale.it/eli/id/2015/05/08/15G00066/sg Электронная версия]

Закон «Положения о выборах Палаты депутатов» (итал. Disposizioni in materia di elezione della Camera dei deputati) — итальянский закон № 52 от 6 мая 2015 года, получивший в прессе широко распространённые названия «Италикум» (итал. Italicum).

История

Решение Конституционного суда

4 декабря 2013 года Конституционный суд принял решение об отмене ряда положений «закона Кальдероли», а именно: отсутствие в законе ограничения минимального уровня поддержки избирателями партии, необходимого для обеспечения ей «бонуса большинства» (предоставление партии или коалиции, получившей относительное большинство голосов избирателей «бонусных» мест с целью обеспечения их абсолютного большинства) и невозможности преференциального голосования (голосования за конкретного кандидата в партийном списке с тем, чтобы места в списке распределялись в соответствии с волеизъявлением избирателей) — поступивший в Палату депутатов законопроект о новой избирательной системе сразу был прозван l’Italicum.

«Пакт Назарено»

18 января 2014 года в штаб-квартире Демократической партии на улице Ларго Назарено в Риме состоялись переговоры Маттео Ренци и Берлускони, в результате которых было достигнуто соглашение об основных положениях нового закона, получившее в прессе название «пакт Назарено».

Обсуждение в Палате депутатов

12 марта 2014 года Палата депутатов приняла новый избирательный закон большинством 356 против 156 голосов при 40 воздержавшихся (против голосовали фракции Движения пяти звёзд, Лиги Севера, «Левые, Экология, Свобода», Братья Италии).

Обсуждение в Сенате

10 июля 2014 года Комиссия Сената по конституционным реформам закончила обсуждение законопроекта, и 14 июля 2014 года он поступил на обсуждение палаты. В конце июля 2014 года в Сенате сложилась патовая ситуация. «Левые, Экология, Свобода» категорически отвергли законопроект и компромиссное предложение «диссидента» ДП Ваннино Кити, предложившего сократить количество поправок в обмен на договорённость о нескольких основных положениях в текущей сессии и переносе окончания слушаний на осень. Лидер Движения пяти звёзд Беппе Грилло заявил, что в случае отмены прямых выборов Сената его партия выйдет из парламента.

12 ноября 2014 года Маттео Ренци после долгих и трудных переговоров с Берлускони объявил о возобновлении их прежней договорённости после пересмотра ключевых положений: для получения «бонуса большинства» партия или коалиция должны будут получить на выборах поддержку минимум 40 % избирателей, преференциальное голосование предполагается для всех участников списка, кроме его лидера. Прохождение законопроекта через Сенат намечено до конца текущего года, первые парламентские выборы на основе нового закона должны пройти в 2018 году.

10 декабря 2014 года при поддержке фракций ЛЭС, Движения пяти звёзд, Лиги Севера и «диссидентов» ДП Комиссия по конституционным вопросам Палаты депутатов большинством 22 голоса против 2 проголосовала за внесение поправки в правительственный законопроект, предложив Палате депутатов убрать из него положение о праве президента назначить пять сенаторов со сроком полномочий 7 лет.

20 января 2015 года Сенат большинством 175 голосов против 110 при двух воздержавшихся одобрил предложенный сторонником Ренци сенатором Стефано Эспозито так называемый «большой скачок» (supercanguro) — поправку, позволившую отбросить около 35 тыс. из 47 тыс. предложенных поправок. Её текст предусматривает «бонус большинства» для списков, получивших 40 % голосов избирателей, «блокирование» 100 первых мест в партийных списках, процентный барьер 3 %, чередование в списках мужчин и женщин (doppia preferenza di genere), запрет кандидатам выдвигаться более, чем по одному округу, за исключением лидеров списков, для которых ограничение устанавливается на уровне 10 округов. «Диссидентов» ДП возглавил сенатор Мигель Готор, который обвинил Маттео Ренци в сотрудничестве с Берлускони и добился перед голосованием по «большому скачку» проведения своей поправки о «блокировании» лидеров списков, поддержанной Движением пяти звёзд и ЛЭС (170 сенаторов проголосовали «за», 116 — «против», 5 воздержались).

27 января 2015 года Сенат одобрил законопроект в версии Эспозито, которая получила в прессе название «l’Italicum 2.0», большинством 184 голоса против 66 при двух воздержавшихся. Ввиду изменения текста законопроекта, он был возвращен в Палату депутатов. Меньшинство фракции ДП и представители партии Вперёд, Италия покинули зал и не участвовали в голосовании.

Разрыв «пакта Назарено»

В январе 2015 года, из-за несогласия с позицией Маттео Ренци, объявившего единой кандидатурой Демократической партии на выборах нового президента Италии Серджо Маттарелла, Сильвио Берлускони объявил «пакт Назарено» разорванным, и с этого момента Вперёд, Италия встала в оппозицию к законопроекту.

Снова в Палате депутатов

В ночь с 13 на 14 февраля 2015 года после многочасовых дискуссий Палата депутатов утвердила поправки в отсутствие большинства представителей оппозиционных фракций «Вперёд, Италия», Движения пяти звёзд, Лиги Севера и ЛЭС, покинувших помещение палаты в знак протеста. Представитель внутренней оппозиции ДП Джанни Куперло заявил, что решение о принятии сорока статей, требующих изменений Конституции, в полупустом зале заседаний станет поражением для всех.

29 апреля 2015 года Палата депутатов в первом голосовании выразила доверие законопроекту: 352 голоса «за», 207 — «против», 38 представителей меньшинства ДП не участвовали в голосовании.

Утром 30 апреля 2015 года Палата проголосовала за доверие второй раз (350 голосов «за», 193 «против»), а днём — в третий (342 «за», 15 «против», противники законопроекта не участвовали в голосовании). Против закона выступили всё те же 38 «диссидентов» в рядах ДП, включая Роберто Сперанца, Рози Бинди, а также бывших лидеров партии Энрико Летта и Пьера Луиджи Берсани. Тем не менее, Бинди исключила вероятность раскола партии в связи с данным конфликтом. Однако, такие деятели ДП, как Альфредо Д'Атторе и Пиппо Чивати, демонстрировали свою готовность к крайним мерам. Первый из них называл Маттео Ренци «каудильо», второй требовал вынесения вопроса на референдум. Последнее предложение поддерживают также многие представители оппозиционных партий: от Данило Тониннели (Движение пяти звёзд) и Артуро Скотто (ЛЭС) до Мары Карфанья (Вперёд, Италия).

4 мая 2015 года закон окончательно принят тайным голосованием Палаты депутатов (334 голоса «за», 61 «против», четыре депутата воздержались).

6 мая 2015 года президент Маттарелла подписал закон. Видный представитель «диссидентов» в рядах Демократической партии Пиппо Чивати в знак протеста вышел из её рядов, но никто из его единомышленников среди сенаторов не последовал за ним.

8 мая закон был опубликован в официальном издании Gazzetta Ufficiale, в основном вступает в силу 23 мая 2015 года, а в части организации выборов в Палату депутатов — 1 июля 2016 года.

Основные положения

Избирательный закон сохраняет установленную законом Кальдероли пропорциональную систему выборов. Его содержание в краткой форме можно представить в следующем виде:

• Территория Италии делится на 20 избирательных округов (по количеству регионов), а те, в свою очередь, делятся на 100 многомандатных коллегий, каждая из которых организует выборы на несколько депутатских мест — от трёх до девяти, в зависимости от количества зарегистрированных избирателей.
• Процентный барьер для партий устанавливается на уровне 3 % в целом по стране (в ранних вариантах законопроекта предлагался уровень 8 %).
• Партия, набравшая не менее 40 % голосов избирателей, получает бонус большинства — 340 депутатских мандатов из общего количества мест в Палате депутатов 630. Если ни одна из партий не достигает 40 % барьера, проводится второй тур выборов с участием двух партий, добившихся наилучших результатов. 13 мест резервируются для депутатов от заграничного округа и автономной области Валле-д’Аоста
• Лидеры списков в каждой из 100 коллегий устанавливаются руководством своих партий, места остальных кандидатов в списке определяются по результатам выборов, в ходе которых избиратели голосуют не за список полностью, а за конкретных его участников, распоряжаясь при этом двумя голосами. Только лидеры списков могут выставить свои кандидатуры в нескольких коллегиях, но не более, чем в десяти. Доля представителей одного пола среди лидеров партийных списков в каждой коллегии не может превышать 60 %.
• Итальянцы, проживающие за рубежом не менее трёх месяцев, с целью учёбы, работы или лечения, имеют право голосовать в «зарубежном округе» (circoscrizione Estero). Это положение закона называют также «поправкой Эразмус» (emendamento Erasmus).

Ссылки

• [www.gazzettaufficiale.it/eli/id/2015/05/08/15G00066/sg Disposizioni in materia di elezione della Camera dei deputati] (итал.). Legge n. 52. Gazzetta Ufficiale (6 maggio 2015). Проверено 13 мая 2015.
• [www.repubblica.it/politica/2014/01/23/news/ecco_il_testo_corretto_della_legge_elettorale_presentato_in_commissione-76697578/?ref=HREC1-1 Italicum: ecco il testo della Legge elettorale in commissione] (итал.). la Repubblica (23 gennaio 2014). Проверено 23 января 2014.

Отрывок, характеризующий Итальянский избирательный закон (2015)

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.