Итальянское вторжение в Албанию
| Итальянское вторжение в Албанию | |||
 Итальянские солдаты в Дурресе, 7 апреля 1939 году. | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа Италии | ||
| Изменения |
Аннексия Албании Италией | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Итальянское вторжение в Албанию в 1939 году — вторжение итальянских войск в Албанское королевство, завершившееся его аннексией (7-12 апреля 1939 года)
Предыстория
Албания имела немалое стратегическое значение для Королевства Италии. Главной целью итальянского правительства было овладеть портом Влера и островом Сазан для выхода к Влерскому заливу, что дало бы Италии контроль над входом в Адриатическое море[1]. Кроме того, Албания могла предоставить Италии плацдарм на Балканах. Перед Первой мировой войной Италия и Австро-Венгрия сыграли важную роль в создании независимого албанского государства. В начале Первой мировой войны Италия получила шанс захватить южную часть Албании, чтобы избежать её захвата Австро-Венгрией. Внутренние проблемы и албанское сопротивление в течение войны 1920 года[2] вынудили Италию покинуть Албанию.
После прихода Муссолини к власти, он занялся продвижением интересов Италии в Албании, начав с проникновения в албанскую экономику. В 1925 году Албания разрешила Италии эксплуатацию её минеральных ресурсов[3]. Далее, в 1926 и в 1927 году, между Италией и Албанией в Тиране был заключён оборонительный союз. Албанское правительство и экономика субсидировались итальянскими кредитами, албанская армия прошла подготовку под руководством итальянских военных инструкторов, и были созданы поселения итальянских колонистов. Несмотря на сильное итальянское влияние, король Ахмет Зогу отказался полностью поддаваться итальянскому давлению[4]. В 1931 году он открыто выступил против продления договора 1926 года. Затем Албания подписала торговые соглашения с Югославией и Грецией в 1934 году. Муссолини предпринял неудачную попытку запугать албанцев, отправив военный флот в Албанию[5].
После того, как Гитлер вторгся в Чехословакию (15 марта 1939 года) не уведомив заранее Муссолини, итальянский диктатор решил предпринять аннексию Албании. Итальянский король Виктор Эммануил III раскритиковал план захватить Албанию, как ненужный риск. 25 марта 1939 году[6] итальянское правительство отправило в Тирану ультиматум, с требованием немедленно дать согласие на ввод итальянских войск в Албанию.
Вторжение
Согласно первоначальному плану, итальянские силы вторжения включали до 50000 человек, 137 кораблей и 400 самолётов. В конечном итоге силы вторжения выросли до 100 000 человек, которые поддерживались 600 самолётами. У сил вторжения также были 125 танков и 64 артиллерийских орудия[7]. 7 апреля 1939 году итальянские войска под командованием генерала Альфредо Гуццони, вторглись в Албанию, атакуя все албанские порты одновременно — 65 подразделений высадились в Саранде, 40 — в Влера, 38 — в Дурресе, 28 — в Шенгине и т. д.
Регулярная албанская армия насчитывала 15000 плохо экипированных солдат, командование которыми было поручено итальянским офицерам. Король Зогу планировал продолжить сопротивление в горах, сдав портовые и крупные города без боя, но итальянским агентам, размещённым в Албании в качестве военных инструкторов удалось саботировать этот план. Албанцы обнаружили, что артиллерийские орудия были выведены из строя, а боеприпасы к ним отсутствовали. Как следствие, основное сопротивление оказывали жандармы и небольшие группы патриотов.
Так Дуррес, обороняло лишь 360 албанцев, в основном, жандармов и горожан, возглавляемых Абазом Купи, командиром жандармерии в Дурресе. Вооружённые только стрелковым оружием и тремя пулемётами, они сумели в течение нескольких часов удерживать итальянскую пехоту в бухте, пока силы вторжения не ввели в бой танки. После этого сопротивление было сломлено, и в течение пяти часов Италия захватила страну.
В 1:30 того же дня, все албанские порты находились в итальянских руках. В тот же день король Зогу, его жена, королева Геральдине Аппоньи и их новорожденный сын Лека, бежали в Грецию, забрав с собой часть золотовалютных резервов албанского центрального банка. Услышав о бегстве короля, разгневанная толпа атаковала тюрьмы и освободила заключённых. В 9:30 утра 8 апреля итальянские войска вошли в Тирану и быстро захватили все правительственные здания. Затем итальянские колонны двинулись в направлении Шкодера, Фиери и Эльбасана. Шкодер сдался вечером после 12 часов борьбы. Однако двое полицейских, находившихся в замке Розафа, отказались повиноваться и прекратить огонь и продолжали сопротивляться до тех пор, пока у них не кончились боеприпасы. Итальянские войска отдали дань албанским войскам в Шкодере, где их наступление было остановлено на весь день. При продвижении итальянцев в Шкодер, толпы штурмом взяли тюрьму и освободили около 200 заключённых.
Число погибших в ходе вторжения оспаривается. Например, итальянские военные утверждали, что в Дурресе было потеряно убитыми 25 итальянцев и 97—160 ранеными, а албанцы потеряли убитыми и ранеными несколько сотен человек, в то время как горожане Дурреса утверждали, что в ходе боёв погибло около 400 итальянских солдат. Чтобы скрыть свои потери, итальянцы сразу же убрали трупы и отмыли улицы Дурреса.
12 апреля албанский парламент проголосовал за то, чтобы низложить короля Зогу и сплотиться «личной унией» с Италией, предлагая албанскую корону итальянскую королю. Виктор Эммануил III был официально коронован албанской короной в Риме. После коронации Виктор Эммануил назначил в качестве премьер-министра Албании Шефкета Верладжи.
Последствия
В период оккупации, Италия полностью контролировала албанскую внешнюю политику и торговлю, включая добычу природных ресурсов. Так, монополией на использование албанской нефти обладала итальянская государственная нефтяная компания Agip. Марионеточная Албанская фашистская партия стала правящей партией. Итальянские граждане получили право селиться в Албании в качестве колонистов, чтобы в дальнейшем превратить страну в неотъемлемую часть Италии.
В конце октября 1940 года началась Греческая война. Албания играла в ней важную роль, так как именно с её территории итальянские сухопутные войска вторглись в Грецию. В планы Муссолини входило завоевание побережья всего восточного Средиземноморья. Однако вскоре после начала войны греческие войска перешли в контрнаступление и завоевали существенного часть Албании с городами Гирокастра и Корча. В апреле 1941 года Греция капитулировала перед немецкими войсками, и захваченные ею территории Албании вернулись под итальянский протекторат. Более того, часть греческой территории была отдана в подчинение Италии. В апреле 1941 года немецкие войска захватили также Югославию, и большие территории, населённые албанцами и входившие в состав королевства Югославия, были переданы Италии.
В сентябре 1943 года Италия капитулировала и вышла из войны. После этого Албания был оккупирована немецкими войсками, после чего вся страна быстро оказалась охвачена партизанской войной.
Напишите отзыв о статье "Итальянское вторжение в Албанию"
Примечания
- ↑ Fischer, B. J: «Albania at War, 1938—1945», page 5. Hurst, 1999
- ↑ [countrystudies.us/albania/25.htm Albania: A Country Study: Albania’s Remerggence after World War I], Library of Congress.
- ↑ [countrystudies.us/albania/28.htm Albania: A Country Study: Italian Penetration, Library of Congress]
- ↑ Fischer, B. J: «Albania at War, 1939—1945», page 7. Hurst, 1999
- ↑ [countrystudies.us/albania/29.htm Albania: A Country Study: Zog’s Kingdom, Library of Congress]
- ↑ Albania and King Zog: Independence, republic and monarchy 1908—1939 Author Owen Pearson Edition Illustrarted Publisher I.B.Tauris, 2004 ISBN 1-84511-013-7, ISBN 978-1-84511-013-0 p. 429
- ↑ Колесов М. Ю. Итальянский военно-морской флот в межвоенный период (1919—1939 гг.) // Вестник Екатерининского института. — 2015. — № 2 (30). — С. 118
Литература
- Чиано Галеаццо, Дневник фашиста. 1939—1943. (Москва: Издательство «Плацъ», Серия «Первоисточники новейшей истории», 2010, 676 стр.) ISBN 978-5-903514-02-1
Ссылки
- [www.jurek.com.pl/bron2ws/index2.php?dz=art£nr=07 История итальянское вторжение в Албанию] (польск.)
- [digilander.lidero.it/lacorsainfinita/guerra2/39/albania.htm История итальянское вторжение в Албанию] (итал.)
- [www.comandosupremo.com/Albania.html Итальянское вторжение в Албанию] (англ.)
Отрывок, характеризующий Итальянское вторжение в Албанию
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
