Итальянское завоевание Британского Сомали

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Итальянское завоевание Британского Сомали
Основной конфликт: Вторая мировая война

Итальянское вторжение в Британское Сомали в августе 1940 года.
Дата

3-19 августа 1940 года

Место

Британское Сомали

Итог

Победа Италии, падение Британского Сомали, аннексия Британского Сомали Итальянской Восточной Африкой

Противники
Великобритания

Британская Индия
Шаблон:Флагификация/Британское Сомали Британское Сомали
Северная Родезия
Британская Восточная Африка

Италия
Командующие
Альфред Рид Горден-Остен
Артур Реджинальд Чейтер
Гульельмо Наси
Карло де Симоне
Силы сторон
4000 24000
Потери
38 убито
102 ранено
120 пропало без вести
465 убито
1,530 ранено
 
Восточноафриканская кампания
Кассала Британский Сомалиленд Британское контрнаступление Акордат Кэрэн Война на море Амба-Алаги Кулквалбер Гондэр Партизанская война

Итальянское завоевание Британского Сомали (итал. conquista italiana della Somalia britannica) — военная кампания Второй мировой войны, проходившая в районе Африканского Рога в августе 1940 года между армиями Италии и Великобритании. Являлась частью Восточно-Африканской кампании.





Начало

Когда Италия в июне 1940 года вступила во Вторую мировую войну на стороне Германии, итальянские войска не были готовы к длительной войне в Северной Африке и Восточной Африке. Ввиду этого обстоятельства итальянский диктатор Бенито Муссолини приказал ограничиваться только небольшими наступательными операциями на территории вдоль границ итальянских владений с принадлежащими англичанами Египтом, Суданом и Кенией.

Позже, в конце июня, Амадей Савойский, герцог Аостский, генерал-губернатор и вице-король Итальянской Восточной Африки, убедил итальянское Верховное Главнокомандование (Commando Supremo) начать подготовку к завоеванию Британского Сомали. Король Италии Виктор-Эммануил III и Муссолини в итоге согласились с Амадеем, и начало наступления было запланировано на начало августа 1940 года.

Силы сторон на момент начала итальянского наступления

Итальянские войска, готовящиеся к наступлению на Британское Сомали, в августе 1940 года находились под командованием Гульермо Наси, командующего войсками Восточного Сектора. Эти силы включали в себя двадцать три колониальных батальона по пять бригад, три батальона чернорубашечников и три отряда (называемых итальянцами bande) местных жителей-африканцев. Итальянская армия также имела бронетехнику (лёгкие танки L3/35 и средние M11/39), артиллерию, а главное — довольно значительную поддержку авиации. Всего войска Италии в регионе к моменту начала кампании насчитывали порядка 24000 человек.

На момент вступления Италии в войну — то есть в июне 1940 года — британские войска в Сомали находились под командованием подполковника Артура Реджиналда Чейтера, командира Сомалийского корпуса верблюжьей кавалерии. К началу августа повышенный до бригадного генерала Чейтер командовал контингентом из приблизительно 4000 солдат, в состав которых входили собственно Сомалийский корпус верблюжьей кавалерии, 2-й батальон Королевских Африканских стрелков из Ньясаленда, 1-й батальон северородезийского полка, 3-й батальон 15-го Пенджабского полка и 1-я восточноафриканская батарея лёгкой артиллерии, имевшая на вооружении четыре 3,7-дюймовые (94-мм) гаубицы. 7 августа в Британское Сомали прибыло подкрепление из Адена — 1-й батальон 2-го Пенджабского полка, а 8 августа — 2-й батальон полка Чёрной стражи (шотландских горцев). Войскам Чейтера не только катастрофически не хватало артиллерии — на вооружении у них вообще не было танков и бронеавтомобилей, равно как не было и противотанковых ружей, чтобы иметь возможность противостоять итальянским лёгким и средним танкам.

Начало итальянского наступления

В ночь на 3 августа 1940 года итальянская армия перешла границу между Итальянской Восточной Африкой (называемой итальянцами Africa Orientale Italiana, AOI) и Британским Сомалилендом.

Из-за скал (высота которых — более 4500 футов (1400 м)), которые идут параллельно побережью около 50 миль (80 км)вглубь, существует только три прохода к Бербере, столице Британского Сомали и единственному крупному порту, которые позволяют прохождение там колёсной и гусеничной техники. Самая прямая и широкая дорога ведёт к городу Харгейса.

Как следствие, итальянцы двинулись тремя колоннами по этим трём дорогам. Западная колонна двинулась к небольшому порту Зейла недалеко от границы с Французским Сомали, центральная — к Харгейсе и Ададлеку, восточная — к Одвейне и Буръо.

План итальянцев был следующим. Западная колонна должна была блокировать Французское Сомали, а затем послать небольшую часть своих сил на помощь восточной колонне. Центральная колонна должна была занять Харгейсу, после чего развивать основное наступление на Берберу через перевал Мирго. Восточная колонна должна двигаться к Одвейне, прикрывая фланги центальной колонны и будучи готовой в случае необходимости соединиться с ней.

5 августа 1940 года порт Зейла был занят западной колонной итальянских войск под командованием генерал-лейтенанта Бертольди. Любая возможная помощь англичанам от Французского Сомали теперь была исключена. Как и планировалось, небольшие силы отделились от западной колонны и начали продвижение на юго-восток вдоль побережья, заняв деревню Бульхар.

Итальянская центральная колонна под командованием генерал-лейтенанта Карло де Симоне столкнулась с большими трудностями из-за гористой местности, через которую она продвигалась. У Харгейсы колонна была на время остановлена силами корпуса верблюжьей кавалерии и северородезийского полка, однако у де Симоне имелось несколько лёгких танков, которые и решили исход сражения: 5 августа англичане вынуждены были отступить. Де Симоне потребовалось два дня, чтобы закрепиться в занятой Харгейсе, после чего возобновил наступление через перевал Каррим в сторону Туг-Аргана, русла высохшей реки в холмах Асса.

Восточная колонна под командованием генерал-лейтенанта Бертольо, включавшая в основном нерегулярные войска из африканцев, достигла Одвейне 6 августа, а затем направилась к деревне Ададле около Туг-Аргана.

Чейтер к этому времени усилил свой корпус верблюжьей кавалерии отрядами так называемых «иллалос» — небольшими отрядами из местных африканских племён, в мирное время выполнявших полицейские функции, — и, периодически тревожа итальянцев короткими стычками, приказал основным силам англичан отходить к Туг-Аграну.

Битва при Туг-Аргане

К 10 августа 1940 года итальянские войска под командованием де Симоне окружили британские позиции у Туг-Аргана и начали готовиться к решающей атаке.

Как уже было сказано выше, 7-8 августа 1940 года в Британское Сомали прибыло подкрепление: 1/2-й пенджабский полк и 2-й батальон шотландских горцев Black Watch. Генерал Арчибальд Уэйвелл, командующий войсками округа Ближневосточного командования в Каире, также отдал приказ об отправке в Берберу дополнительных батальонов и артиллерии, но эти подкрепления не прибыли вовремя. Он также счёл возможным назначить командующим этого всё расширяющегося по своему масштабу фронта генерал-майора — и 11 августа новый командующий, генерал-майор Рид Говен Остен, прибыл в Берберу.

Оборонительные позиции британской армии находились на шести холмах около единственной дороги, ведущей на Берберу. 11 августа одна из бригад де Симоне атаковала холм, обороняемый 3-им батальоном 2-го пенджабского полка, и захватила его, пусть и понеся тяжёлые потери. Англичане предприняли две неудачные контратаки в попытке вернуть этот холм, однако сумели отбить нападения итальянцев на два других холма. На следующий день позиции англичан вновь были атакованы. К вечеру холм Милл был взят итальянцами, разбившими северородезийский полк, после тяжёлых боёв. Причём англичане потеряли две из четырёх гаубиц восточноафриканской батареи, и итальянские войска утвердились в холмах Асса, закрепившись на южной стороне ущелья, через которое пролегала дорога на Берберу.

На 13-14 августа никакие другие позиции не были заняты, несмотря на тяжёлые бои, но итальянцы продолжали укреплять свои позиции путём инфильтрации. К 14 августа ситуация защитников Берберы стала приближаться к критической: итальянцы практически перерезали дорогу на Берберу, лишая тем самым англичан единственной линии снабжения и возможного отступления. 14 августа Годвин-Остен сообщил Ближневосточному командованию, что, по его мнению, дальнейшее сопротивление у Туг-Аргана бессмысленно и, вероятно, приведёт к потере всех английских войск, тогда как отступление позволит спастись 70 % личного состава армии. 15 августа он получил приказ отвести свои войска из Британского Сомали.

К вечеру 15 августа итальянцы заняли холм Наблюдательный, и после наступления темноты защитники Туг-Аргана начали отступление. Шотландские горцы вместе с элементами 2-го батальона Королевских Африканских стрелков и 1/2-го пенджабского полка сформировали арьергард у Баркасана на дороге к Бербере — около 10 миль (16 км) за Туг-Арганом.

Эвакуация англичан из Берберы

В то время как английские войска начали отступление к Бербере, корабли Королевского флота выстроились у пристани города, чтобы начать эвакуацию гражданских и административных чиновников. 16 августа началась погрузка на ожидающие корабли прибывающих войск.

17 августа итальянская западная колонна дошла до Булькара, в 40 милях (64 км) к западу от Берберы, а центральная и южная соединились у деревни Фарук в 30 км к югу от Берберы. Английский корабль HMS Ceres, патрулировавший побережье, атаковал колонну и задержал её продвижение. Силы де Симоне, наступавшие от Туг-Аргана, были очень осторожны и не нападали на арьергард Баркасана до позднего утра 17 августа, когда были приведены в действие из-за решительной и отчаянной штыковой контратаки шотландских горцев. После наступления темноты британский арьергард отступил к Бербере. Весь контингент войск Великобритании и Британского Содружества отошёл к Бербере с минимальными потерями, и погрузка людей на корабли была завершена к вечеру 18 августа, хотя HMAS Hobart с персоналом Генерального Штаба на борту остался в Бербере, чтобы принять на борт отставших и продолжить уничтожение транспортных средств и топлива; он оставался в Бербере до утра 19 августа перед отплытием в Аден, на Аравийский полуостров. В общей сложности было эвакуировано 7000 человек, включая гражданских лиц. Местным сомалийцам из корпуса верблюжьей кавалерии был дан выбор: либо эвакуация, либо роспуск. Большинство решили остаться, причём всем им было сохранено оружие.

Англичанам не пришлось активно использовать какие-либо средства защиты во время эвакуации. Возможно, причина этого в том, что герцог Амадей приказал генералу Наси позволить англичанам спокойно эвакуироваться. Он сделал это в надежде на возможное мирное соглашение между Италией Великобританией в будущем, которое планировалось заключить через посредничество Ватикана.

19 августа итальянцы вступили в Берберу, а затем стали продвигаться на юг вдоль побережья, чтобы завершить завоевание Британского Сомали. Британская колония была присоединена к Итальянской колониальной империи как часть Итальянской Восточной Африки.

Потери в кампании

По мнению итальянских историков, во время кампании по завоеванию Британского Сомали англичане потеряли 250 человек, а итальянцы — 205. Однако по мнению британских историков, потери англичан составили 158—260 человек, тогда как итальянские — 2052.

Неофициально де Симоне подсчитал, что около тысячи сомалийцев из и иррегулярных войск, сражавшихся на стороне Великобритании, были убиты: это были местные bande под минимальным контролем британских офицеров (примерно как корпус верблюжьей кавалерии Чейтера). Генерал-лейтенант Луиджи Фрусци, командующий войсками Северного Сектора Итальянской Восточной Африки, также упоминал в своих трудах тысячи жертв среди сомалийцев с обеих сторон и считал, что bande, воевавшие на стороне итальянцев, потеряли порядка двух тысяч человек (один из влиятельных вождей местных племён по имени Афчар приветствовал итальянцев после их вступления в Зейлу и предлагал помощь итальянцем своими людьми в войне против англичан).

Многие сомалийские иррегулярные силы, воевавшие против англичан, были потомками воинов-дервишей Саида Мохаммеда Абдилле Хасана (называемого сомалийцами Саидом Мохаммедом Хасаном, а англичанами — Бешеным Муллой), видного деятеля сомалийского сопротивления против англичан, оккупировавших Сомали в конце XIX-начале XX века. В начале 1920 года англичане начали массированное наступление на территории, охваченные восстанием дервишей, используя крупные наземные силы, флот и авиацию, и нанесли им решительное поражение. Форты Саида Мохаммеда были разрушены, а его армия понесла большие потери; сам Саид и остатки его войск бежали в Огаден. Здесь он попытался восстановить свою армию и создать коалицию огаденских кланов, силы которых помогли бы ему восстановить свою власть в Сомалиленде. Саид, однако, умер в 1921 году, и англичане утвердились в Сомалиленде, пусть и будучи вынужденными время от времени подавлять локальные восстания местных племён. С другой стороны, было много иррегулярных бойцов (эфиопов и сомалийцев), которые вели партизанскую борьбу в Огадене (и даже в пустынных района восточноного Сомали) против итальянцев после завоевания последними большей части Эфиопии в 1936 году.

Последствия

Порт Бербера использовался итальянцами подводными лодками Флотилии Красного Моря в качестве небольшой базы в последние месяцы 1940 года.

Премьер-министр Великобритании сэр Уинстон Черчилль критиковал Уэйвелла за потерю Британского Сомали, поскольку считал именно Ближневосточное командование под его руководством ответственным за потерю колонии. Поскольку потери в кампании были небольшими, Черчилль полагал, что колония была оставлена без достаточной борьбы со стороны войск, и даже предлагал создать следственную комиссию по этому вопросу. В ответ на эту критику Уэйвелл отвечал, что Сомали было классическим примером невозможности сопротивления ввиду огромного численного превосходства противника. Он ответил Черчиллю, что «методы кровавого мясника не являются признаком хорошего тактика». По словам сотрудников Черчилля, этот ответ Уэйвелла привёл Черчилля в неописуемую ярость, большую, чем они когда-либо видели, и, вероятно, стали причиной начала серьёзного конфликта между ними, что в итоге привело к отставке Уэйвелла.

Британское Сомали оставался частью Итальянской Восточной Африки в течение нескольких месяцев. В марте 1941 года 1/2-й пенджабский полк и 3/15-й пенджабский полк высадились на его побережье из Адена и повторно заняли его территорию в ходе Восточно-Африканской кампании.

Одним из важных последствий кампании, как писал журнал Time, была «большая потеря престижа англичан, особенно среди арабов».

Итоги

Завоевание Британского Сомали стало единственной победой Италии над Союзниками во Второй мировой войне, которая была достигнута без поддержки немецких войск.

Кампания в Сомалиленде напоминала большинство других кампаний стран стран Оси: изначально начавшись с победы, после определённого периода времени (как было в ходе кампаний на Балканах, Филиппинах или против СССР) они заканчивались полным поражением. Но в случае с итальянским завоеванием Британского Сомали поражение итальянцев, которое наступило в июне 1941 года, привело к почти двухлетней партизанской войне итальянцев против англичан.

В числе других итогов можно выделить следующие:

  • Вторжение в Британское Сомали доказало, что итальянские войска способны координировать действия войсковых колонн, разделённых километрами пустыни.
  • Британские войска показали хорошую дисциплину во время отступления и способность сохранить при этом большую часть личного состава.
  • Вторжение в Британское Сомали стало первой кампанией, в которой итальянцы победили во Второй мировой войне.
  • Британское Сомали стал первой колонией Союзников, захваченной странами Оси в ходе войны.
  • В первые месяцы после победы Муссолини насмешливо говорил, что итальянские войска завоевали в Восточной Африке территории (Британское Сомали, области вокруг форпостов Карора, Галлабат, Курнак и Кассала в Судане и область в Кении около городов Мояле и Буна), равные по размеру территории самой Великобритании.
  • Кампания в Британском Сомалиленде в августе 1940 года была единственной, в которой британская армия не смогла получить полноценной поддержки с воздуха от Королевских ВВС, показывая важность вклада военно-воздушных сил в победу Союзников.

Напишите отзыв о статье "Итальянское завоевание Британского Сомали"

Примечания

  • Abdisalam, Mohamed Issa-Salwe (1996). The Collapse of the Somali State: The Impact of the Colonial Legacy. London: Haan Associates Publishers.
  • Antonicelli, Franco (1961). Trent’anni di storia italiana 1915—1945 (in Italian). Torino: Mondadori ed.
  • Del Boca, Angelo (1986). Italiani in Africa Orientale: La caduta dell’Impero (in Italian). Roma-Bari: Laterza. ISBN 88-420-2810-X
  • Ferrara, Orazio. La battaglia di Tug Argan Pass (La conquista del Somaliland britannico). in Eserciti nella Storia, Anno VI, n° 32, 2005.
  • Mackenzie Compton. Eastern Epic. — London: Chatto & Windus, 1951.
  • Maravigna, General Pietro (1949). Come abbiamo perduto la guerra in Africa. Le nostre prime colonie in Africa. Il conflitto mondiale e le operazioni in Africa Orientale e in Libia. Testimonianze e ricordi (in Italian). Roma: Tipografia L’Airone.
  • Mockler, Anthony (1984). Haile Selassie’s War: The Italian-Ethiopian Campaign, 1935—1941. New York: Random House. ISBN 0-394-54222-3
  • The Mediterranean and Middle East, Volume I The Early Successes Against Italy (to May 1941). — Naval & Military Press, 2004. — ISBN 1-84574-065-3.
  • Rovighi, Alberto (1952). Le Operazioni in Africa Orientale (in Italian). Roma: Stato Maggiore Esercito,Ufficio storico.
  • UK Ministry of Information. Tha Abyssinian campaigns; the official story of the conquest of Italian East Africa.. — London: HMSO, 1942.
  • Wavell, Archibald, Operations in the Somaliland Protectorate, 1939—1940 (Appendix A — G. M. R. Reid and A.R. Godwin-Austen) published in [www.london-gazette.co.uk/issues/37594/pages/2719 №37594, стр. 2719—2727] (англ.) // London Gazette : газета. — L.. — Fasc. 37594. — No. 37594. — P. 2719—2727.

Ссылки

  • [www.ibiblio.net/hyperwar/UN/UK/LondonGazette/37594.pdf Archibald Wavell's Despatch on Operations in the Somaliland Protectorate, 1939-1940 (Appendix A - G. M. R. Reid and A.R. Godwin-Austen).]. Supplement to the London Gazette, Number 37594(недоступная ссылка — история) (4 June 1946). Проверено 5 декабря 2009. [www.webcitation.org/1264147716407178 Архивировано из первоисточника 22 января 2010].
  • [www.inilossum.com/2gue_HTML/2guerra1940-8.html Photos of the Italian conquest of Somaliland]
  • [www.lasecondaguerramondiale.it/africa_orie_1.html Maps and articles on the war in Italian East Africa (итал.)]
  • [digilander.libero.it/lacorsainfinita/guerra2/40/africa2.htm WWII in the Italian colonies (итал.)]

Отрывок, характеризующий Итальянское завоевание Британского Сомали

Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят из него со времени его вступления в Москву и до выхода из нее. Отсутствие жителей и депутации и самый пожар Москвы не смущают его. Он не упускает из виду ни блага своей армии, ни действий неприятеля, ни блага народов России, ни управления долами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.


В военном отношении, тотчас по вступлении в Москву, Наполеон строго приказывает генералу Себастиани следить за движениями русской армии, рассылает корпуса по разным дорогам и Мюрату приказывает найти Кутузова. Потом он старательно распоряжается об укреплении Кремля; потом делает гениальный план будущей кампании по всей карте России. В отношении дипломатическом, Наполеон призывает к себе ограбленного и оборванного капитана Яковлева, не знающего, как выбраться из Москвы, подробно излагает ему всю свою политику и свое великодушие и, написав письмо к императору Александру, в котором он считает своим долгом сообщить своему другу и брату, что Растопчин дурно распорядился в Москве, он отправляет Яковлева в Петербург. Изложив так же подробно свои виды и великодушие перед Тутолминым, он и этого старичка отправляет в Петербург для переговоров.
В отношении юридическом, тотчас же после пожаров, велено найти виновных и казнить их. И злодей Растопчин наказан тем, что велено сжечь его дома.
В отношении административном, Москве дарована конституция, учрежден муниципалитет и обнародовано следующее:
«Жители Москвы!
Несчастия ваши жестоки, но его величество император и король хочет прекратить течение оных. Страшные примеры вас научили, каким образом он наказывает непослушание и преступление. Строгие меры взяты, чтобы прекратить беспорядок и возвратить общую безопасность. Отеческая администрация, избранная из самих вас, составлять будет ваш муниципалитет или градское правление. Оное будет пещись об вас, об ваших нуждах, об вашей пользе. Члены оного отличаются красною лентою, которую будут носить через плечо, а градской голова будет иметь сверх оного белый пояс. Но, исключая время должности их, они будут иметь только красную ленту вокруг левой руки.
Городовая полиция учреждена по прежнему положению, а чрез ее деятельность уже лучший существует порядок. Правительство назначило двух генеральных комиссаров, или полицмейстеров, и двадцать комиссаров, или частных приставов, поставленных во всех частях города. Вы их узнаете по белой ленте, которую будут они носить вокруг левой руки. Некоторые церкви разного исповедания открыты, и в них беспрепятственно отправляется божественная служба. Ваши сограждане возвращаются ежедневно в свои жилища, и даны приказы, чтобы они в них находили помощь и покровительство, следуемые несчастию. Сии суть средства, которые правительство употребило, чтобы возвратить порядок и облегчить ваше положение; но, чтобы достигнуть до того, нужно, чтобы вы с ним соединили ваши старания, чтобы забыли, если можно, ваши несчастия, которые претерпели, предались надежде не столь жестокой судьбы, были уверены, что неизбежимая и постыдная смерть ожидает тех, кои дерзнут на ваши особы и оставшиеся ваши имущества, а напоследок и не сомневались, что оные будут сохранены, ибо такая есть воля величайшего и справедливейшего из всех монархов. Солдаты и жители, какой бы вы нации ни были! Восстановите публичное доверие, источник счастия государства, живите, как братья, дайте взаимно друг другу помощь и покровительство, соединитесь, чтоб опровергнуть намерения зломыслящих, повинуйтесь воинским и гражданским начальствам, и скоро ваши слезы течь перестанут».
В отношении продовольствия войска, Наполеон предписал всем войскам поочередно ходить в Москву a la maraude [мародерствовать] для заготовления себе провианта, так, чтобы таким образом армия была обеспечена на будущее время.
В отношении религиозном, Наполеон приказал ramener les popes [привести назад попов] и возобновить служение в церквах.
В торговом отношении и для продовольствия армии было развешено везде следующее:
Провозглашение
«Вы, спокойные московские жители, мастеровые и рабочие люди, которых несчастия удалили из города, и вы, рассеянные земледельцы, которых неосновательный страх еще задерживает в полях, слушайте! Тишина возвращается в сию столицу, и порядок в ней восстановляется. Ваши земляки выходят смело из своих убежищ, видя, что их уважают. Всякое насильствие, учиненное против их и их собственности, немедленно наказывается. Его величество император и король их покровительствует и между вами никого не почитает за своих неприятелей, кроме тех, кои ослушиваются его повелениям. Он хочет прекратить ваши несчастия и возвратить вас вашим дворам и вашим семействам. Соответствуйте ж его благотворительным намерениям и приходите к нам без всякой опасности. Жители! Возвращайтесь с доверием в ваши жилища: вы скоро найдете способы удовлетворить вашим нуждам! Ремесленники и трудолюбивые мастеровые! Приходите обратно к вашим рукодельям: домы, лавки, охранительные караулы вас ожидают, а за вашу работу получите должную вам плату! И вы, наконец, крестьяне, выходите из лесов, где от ужаса скрылись, возвращайтесь без страха в ваши избы, в точном уверении, что найдете защищение. Лабазы учреждены в городе, куда крестьяне могут привозить излишние свои запасы и земельные растения. Правительство приняло следующие меры, чтоб обеспечить им свободную продажу: 1) Считая от сего числа, крестьяне, земледельцы и живущие в окрестностях Москвы могут без всякой опасности привозить в город свои припасы, какого бы роду ни были, в двух назначенных лабазах, то есть на Моховую и в Охотный ряд. 2) Оные продовольствия будут покупаться у них по такой цене, на какую покупатель и продавец согласятся между собою; но если продавец не получит требуемую им справедливую цену, то волен будет повезти их обратно в свою деревню, в чем никто ему ни под каким видом препятствовать не может. 3) Каждое воскресенье и середа назначены еженедельно для больших торговых дней; почему достаточное число войск будет расставлено по вторникам и субботам на всех больших дорогах, в таком расстоянии от города, чтоб защищать те обозы. 4) Таковые ж меры будут взяты, чтоб на возвратном пути крестьянам с их повозками и лошадьми не последовало препятствия. 5) Немедленно средства употреблены будут для восстановления обыкновенных торгов. Жители города и деревень, и вы, работники и мастеровые, какой бы вы нации ни были! Вас взывают исполнять отеческие намерения его величества императора и короля и способствовать с ним к общему благополучию. Несите к его стопам почтение и доверие и не медлите соединиться с нами!»
В отношении поднятия духа войска и народа, беспрестанно делались смотры, раздавались награды. Император разъезжал верхом по улицам и утешал жителей; и, несмотря на всю озабоченность государственными делами, сам посетил учрежденные по его приказанию театры.
В отношении благотворительности, лучшей доблести венценосцев, Наполеон делал тоже все, что от него зависело. На богоугодных заведениях он велел надписать Maison de ma mere [Дом моей матери], соединяя этим актом нежное сыновнее чувство с величием добродетели монарха. Он посетил Воспитательный дом и, дав облобызать свои белые руки спасенным им сиротам, милостиво беседовал с Тутолминым. Потом, по красноречивому изложению Тьера, он велел раздать жалованье своим войскам русскими, сделанными им, фальшивыми деньгами. Relevant l'emploi de ces moyens par un acte digue de lui et de l'armee Francaise, il fit distribuer des secours aux incendies. Mais les vivres etant trop precieux pour etre donnes a des etrangers la plupart ennemis, Napoleon aima mieux leur fournir de l'argent afin qu'ils se fournissent au dehors, et il leur fit distribuer des roubles papiers. [Возвышая употребление этих мер действием, достойным его и французской армии, он приказал раздать пособия погоревшим. Но, так как съестные припасы были слишком дороги для того, чтобы давать их людям чужой земли и по большей части враждебно расположенным, Наполеон счел лучшим дать им денег, чтобы они добывали себе продовольствие на стороне; и он приказал оделять их бумажными рублями.]
В отношении дисциплины армии, беспрестанно выдавались приказы о строгих взысканиях за неисполнение долга службы и о прекращении грабежа.

Х
Но странное дело, все эти распоряжения, заботы и планы, бывшие вовсе не хуже других, издаваемых в подобных же случаях, не затрогивали сущности дела, а, как стрелки циферблата в часах, отделенного от механизма, вертелись произвольно и бесцельно, не захватывая колес.
В военном отношении, гениальный план кампании, про который Тьер говорит; que son genie n'avait jamais rien imagine de plus profond, de plus habile et de plus admirable [гений его никогда не изобретал ничего более глубокого, более искусного и более удивительного] и относительно которого Тьер, вступая в полемику с г м Феном, доказывает, что составление этого гениального плана должно быть отнесено не к 4 му, а к 15 му октября, план этот никогда не был и не мог быть исполнен, потому что ничего не имел близкого к действительности. Укрепление Кремля, для которого надо было срыть la Mosquee [мечеть] (так Наполеон назвал церковь Василия Блаженного), оказалось совершенно бесполезным. Подведение мин под Кремлем только содействовало исполнению желания императора при выходе из Москвы, чтобы Кремль был взорван, то есть чтобы был побит тот пол, о который убился ребенок. Преследование русской армии, которое так озабочивало Наполеона, представило неслыханное явление. Французские военачальники потеряли шестидесятитысячную русскую армию, и только, по словам Тьера, искусству и, кажется, тоже гениальности Мюрата удалось найти, как булавку, эту шестидесятитысячную русскую армию.
В дипломатическом отношении, все доводы Наполеона о своем великодушии и справедливости, и перед Тутолминым, и перед Яковлевым, озабоченным преимущественно приобретением шинели и повозки, оказались бесполезны: Александр не принял этих послов и не отвечал на их посольство.
В отношении юридическом, после казни мнимых поджигателей сгорела другая половина Москвы.
В отношении административном, учреждение муниципалитета не остановило грабежа и принесло только пользу некоторым лицам, участвовавшим в этом муниципалитете и, под предлогом соблюдения порядка, грабившим Москву или сохранявшим свое от грабежа.
В отношении религиозном, так легко устроенное в Египте дело посредством посещения мечети, здесь не принесло никаких результатов. Два или три священника, найденные в Москве, попробовали исполнить волю Наполеона, но одного из них по щекам прибил французский солдат во время службы, а про другого доносил следующее французский чиновник: «Le pretre, que j'avais decouvert et invite a recommencer a dire la messe, a nettoye et ferme l'eglise. Cette nuit on est venu de nouveau enfoncer les portes, casser les cadenas, dechirer les livres et commettre d'autres desordres». [«Священник, которого я нашел и пригласил начать служить обедню, вычистил и запер церковь. В ту же ночь пришли опять ломать двери и замки, рвать книги и производить другие беспорядки».]
В торговом отношении, на провозглашение трудолюбивым ремесленникам и всем крестьянам не последовало никакого ответа. Трудолюбивых ремесленников не было, а крестьяне ловили тех комиссаров, которые слишком далеко заезжали с этим провозглашением, и убивали их.
В отношении увеселений народа и войска театрами, дело точно так же не удалось. Учрежденные в Кремле и в доме Познякова театры тотчас же закрылись, потому что ограбили актрис и актеров.
Благотворительность и та не принесла желаемых результатов. Фальшивые ассигнации и нефальшивые наполняли Москву и не имели цены. Для французов, собиравших добычу, нужно было только золото. Не только фальшивые ассигнации, которые Наполеон так милостиво раздавал несчастным, не имели цены, но серебро отдавалось ниже своей стоимости за золото.
Но самое поразительное явление недействительности высших распоряжений в то время было старание Наполеона остановить грабежи и восстановить дисциплину.
Вот что доносили чины армии.
«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».