Итальянцы в Далмации

Итальянцы (итал. I dalmati italiani) долгое время были заметной национальной группой в составе этнографической мозаики адриатической Далмации, как на островах, так и на самом континенте. Их влияние внесло значительный историко-культурный вклад в развитие региона с начала ХI века до середины ХХ. Следует особо подчеркнуть тот факт, что далматинские итальянцы в большинстве своём были потомками средневековых поселенцев из Венеции. Но включение последней в состав объединённой Италии вовлекло далматинских итальянцев в опасную игру ирридентизма, в которой они, как и сама Италия, в конечном счёте потерпели поражение. Постепенный упадок общины начался после захвата Венеции Австрийской империей. Последними оплотами далматинских итальянцев были Истрия (до 1954) и Задар, в особенности так называемая провинция Задар (1920—1947 гг). В настоящее время небольшие общины сохраняются в Хорватии.

Динамика итальянского населения Далмации

Итальянцы	1800, оценка	1809, перепись	1816, оценка	1865, перепись	1869 г., перепись	1880 г., перепись	1890 г., перепись	1900 г., перепись	1910 г., перепись
Численность	—	—	60 000	55 020	44 880	27 305	16 000	15 279	18 028
%	33,0	29,0	20,0	12,5	10,8	5,8	3,1	2,6	2,84

См. также

• Итальянская диаспора

Отрывок, характеризующий Итальянцы в Далмации

– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.