Ительменский язык

Ительменский язык
Самоназвание:	Итәнмән’ин крвэӆхатас
Страны:	Россия
Регионы:	Камчатский край (Корякский округ)
Общее число говорящих:	82 (2010)
Статус:	под угрозой исчезновения
Классификация
Категория:	Языки Евразии
Чукотско-камчатская семья Ительменская ветвь
Письменность:	кириллица
Языковые коды
ГОСТ 7.75–97:	ите 240
ISO 639-1:	—
ISO 639-2:	—
ISO 639-3:	itl
См. также: Проект:Лингвистика

Ительме́нский язы́к (в дореволюционной и до последнего времени в зарубежной литературе — камчада́льский, англ. Kamchadal) — язык ительменов, один из языков чукотско-камчатской группы (принадлежность ительменского языка к чукотско-камчатским признается не всеми исследователями).

Распространение

Ительменский язык был распространен на полуострове Камчатка (северная граница распространения — 58° с. ш.) по западному (Охотскому) и восточному (Тихоокеанскому) побережьям вплоть до мыса Лопатка (южная оконечность полуострова); по данным некоторых авторов (Г. Стеллер, Л. И. Шренк), ительмены жили и на северных островах Курильской гряды. В XVIII—XIX веках ительменская языковая общность делилась на три территориальных группы, которые, по-видимому, представляли собой три языка ительменской семьи: восточный язык (Тихоокеанское побережье), южный язык (южная часть полуострова по обоим берегам), западный язык (Охотское побережье). До настоящего времени сохранился лишь западный ительменский язык. Распространён в Тигильском районе Корякского округа (западное побережье Камчатки). Число говорящих — 82 чел. (2010, перепись). В 2002 году носителей ительменского языка было около 400 чел.; все они свободно владеют также русским языком.

В XVIII веке, когда существовало три ительменских языка, имевших довольно ярко выраженные лексические различия, возможно, была необходимость в каком-то языке межплеменного общения; однако, по данным С. П. Крашенинникова, в таком языке не было необходимости, поскольку ительмены разных районов Камчатки понимали друг друга и так. Начиная с XIX века, когда на ительменский язык начинает оказывать интенсивное и все возрастающее влияние русский язык, этот последний становится средством межнационального общения. В настоящее время все ительмены, ещё сохранившие родной язык, двуязычны; седанкинские ительмены старшего поколения, кроме того, владеют ещё корякским языком. Ительменский язык находится на грани утраты. Воспроизводство его (передача от родителей к детям) прекратилось больше 50 лет назад; число говорящих постоянно сокращается за счет естественной убыли.

На ительменском языке регулярно печатаются материалы в газете «Абориген Камчатки».

Диалекты

Западный ительменский язык представлен двумя диалектами — южным (подавляющее большинство говорящих по-ительменски; принят за инвариант) и седанкинским, или северным (жители бывшего посёлка Седанка в верхнем течении реки Тигиль). Говорные различия в рамках южного диалекта (отдельные авторы выделяют хайрюзовский и напанский диалекты) не носят системного характера. Северный диалект отличается от южного целым рядом структурных особенностей.

Фонетика: в седанкинском звонкое начало слова, в южном — глухое: сед. залк, южн. салк — позади, сед. вансх, южн. фансх — ножны. Лексические расхождения незначительны и связаны главным образом с прямыми корякскими заимствованиями в седанкинский, причем бросается в глаза, что адъективы, в южном диалекте заменённые русскими, в седанкинском — корякские: сед. митив, южн. захтра — завтра, сед. анок, южн. вэсной — весной.

Грамматика: седанкинский диалект обнаруживает следы двойственного числа, которое характерно для корякского (лэңа-миң — одна лыжа, лэңа-ˀн — пара лыж, лэңа-т — много лыж); направительно-дательный падеж в седанкинском под корякским влиянием расщеплён на направительный и дательный; отдельные глагольные аффиксы имеют иной фонетический облик; отмечаются прямые заимствования корякских глагольных словоформ. Фольклорный текст на седанкинском диалекте опознается по первому слову: сед. кзуњӆӄукнин, южн. ксуњӆӄзукнэн — жил(и)-был(и).

Письменность

Ительменский язык не стандартизован, наддиалектных форм не имеет. Ительменская мифология записана Крашенинниковым в русском пересказе. Язык фольклора (имеются только записи XX века, западный язык) не обнаруживает специфических особенностей сравнительно с разговорным языком. Литературы на ительменском языке нет.

Письменность на базе латинской графики была введена в 1932 (изданы букварь и учебник арифметики). Преподавание по букварю 1932 года (автор — этнограф Елизавета Порфирьевна Орлова, под руководством которой работала группа студентов — ительменов) длилась несколько лет; но после перевода северных алфавитов на кириллическую базу в конце 1930-х годов ительменская письменность была отменена. Ительменский язык стал бесписьменным и оставался таковым почти полвека.

Ительменский алфавит на латинской основе

A a	B в	C c	D d	E e	F f	G g	H h
I i	Ь ь	J j	K k	L l	Ł ł	M m	N n
Ŋ ŋ	O o	P p	Q q	R r	S s	T t	U u
W w	X x	Z z

Современный ительменский алфавит был создан в 1984 году на кириллической основе и в 1988 году был утверждён министерством просвещения РСФСР. Вторично ительменский букварь был создан в 1988. Опубликованы также школьный ительменско-русский и русско-ительменский словарь и учебник второго класса. В 1993 ительменский букварь был переиздан. Ительменский язык преподаётся как предмет в начальных классах, но учителя не владеют им так же, как учащиеся. В 2002 опубликован перевод на ительменский язык Евангелия от Луки.

Вся эта литература издаётся на южном диалекте.

Современный ительменский алфавит

А а	Ă ă	Б б	В в	Г г	Д д	Е е	Ё ё
Ж ж	З з	И и	Й й	К к	К’ к’	Ӄ ӄ	Ӄ’ ӄ’
Л л	Љ љ	Ӆ ӆ	М м	Н н	Њ њ	Ӈ ӈ	О о
Ŏ ŏ	П п	П’ п’	Р р	С с	Т т	Т’ т’	У у
Ў ў	Ф ф	Х х	Ҳ ҳ	Ц ц	Ч ч	Ч’ ч’	Ш ш
Щ щ	Ъ ъ	Ы ы	Ь ь	Ә ә	Э э	Ю ю	Я я

Также в учебной литературе используются знак огубления (˚) и знак гортанной смычки (ʼ). В ряде учебных изданий знаки Ă ă, Ŏ ŏ, Ў ў не считаются отдельными буквами. Также во многих изданиях вместо букв Ӆ ӆ и Ҳ ҳ используются Ԓ ԓ и Ӽ ӽ (например в «Историко-этнографическом учебном пособии по ительменскому языку» (Краснодар, 2005)).

В газете «Абориген Камчатки», регулярно публикующей материалы на ительменском языке, не используются буквы 'Ă ă, Ŏ ŏ, Ў ў, но используется знак огубления (˚).

Происхождение

Существуют две точки зрения относительно генетической принадлежности ительменского языка. Согласно первой гипотезе, ительменский язык и другие чукотско-камчатские языки восходят к одному праязыку; резкие отличия ительменского языка, отмеченные на всех уровнях, объясняются интенсивным иноязычным влиянием; предполагается, что ительменский язык поглотил какой-то иной, нечукотско-камчатский язык (В. Г. Богораз, В. И. Иохельсон, П. Я. Скорик, Майкл Фортескью). Согласно второй гипотезе, ительменский язык генетически не связан с другими чукотско-камчатскими языками; элементы общности представляют собой результат конвергентной эволюции (Д. Уорт, А. П. Володин, А. С. Асиновский); таким образом, есть основания считать ительменский язык генетически изолированным, противопоставленным в чукотско-камчатской группе безусловно родственным чукотско-корякским языкам. Генетической связи между ительменским языком и языком айнов (южные соседи ительменов) также нет.

Первичные сопоставления лексики ительменского языка и чукотско-корякских языков в рамках основного словарного фонда показывают, что элементы лексической общности ительменского языка и чукотско-корякских языков составляют примерно одну треть, а на две трети лексика резко различна. Интерпретация этих данных преждевременна в силу неразработанности сравнительной фонетики чукотско-камчатских языков.

Внешнее влияние

На вопрос о том, какие элементы являются в ительменском языке исконными, а какие обусловлены внешнеязыковыми контактами, могут быть даны разные ответы. В соответствии со второй гипотезой, ительменский язык первоначально был языком агглютинирующим, со структурой слова (m) + R + (m) (где R — корень, (m) — одна или несколько словоизменительных морфем), он был номинативным, сложные слова были запрещены; все эти черты он сохраняет и поныне. Наличие отчетливых материальных схождений с чукотско-корякскими языками в парадигмах склонения и спряжения — следствие конвергентного развития в условиях чукотско-камчатского языкового союза. Инкорпорация противоречит структуре слова (не более одной корневой морфемы), поэтому ительменский язык её не воспринял. Редупликация корня, свойственная всем языкам чукотско-камчатской группы, могла развиться в ительменском языке независимо от контактных влияний.

Русские заимствования в ительменском языке появились еще в XVIII веке. Среди русских слов, заимствованных, а в ряде случаев вытеснивших ительменские слова, преобладают адъективы (прилагательные и наречия), причем с сохранением русской морфологии: вострой, красной, синьой, свэзой и т. п. Заимствованные глаголы адаптируются в соответствии с требованиями ительменской морфологии: стараˀӆкас — стараться, отказаˀӆкас — отказываться, направэс — готовить пищу. В настоящее время говорить о русских заимствованиях в ительменском языке вообще вряд ли возможно, поскольку все ительмены владеют русским языком значительно лучше, чем родным.

Морфология

Множественное число образуется добавлением окончания -ан. Ср. агроном (ед.ч.) - агрономан (мн.ч). Подобно образуется прилагательное из существительного. Ср. Кэтвол (лед) - кэтволан (ледяной)

Превосходная степень образуется за счет приставки хэ-. Ср. атлах (белый) - хэ-атлах (очень белый). Предлоги в и на иногда заменяются падежом локативом. Кист (дом) - Кистэнк (дома, в доме). Отрицание образуется с помощью частиц зак.

Действие 1 л. образуется с помощью приставки т- и окончания -чэн. Кокас (варить) - т-кокас-чэн (я варю).
Действие 2 л. образуется с помощью приставки к- и окончания -хч. Чайкас (пить чай) - к-чайас-хч (пей чай).
Действие 3 л. образуется с помощью приставки к- и окончания - нэн. Комак-ас (одеваться) - к-комак-нэн (он оделся).

В предложении объект действия стоит в начале. Например, "я прицелился в медведя" по-ительменски будет звучать как "мэтскай тнэзвачэн", где мэтскай - медведь, а т-нэзва-чэн - я прицелился).

Лексика

Кзумх (шмель), кламл (муха), кмак (жук), минл (заяц), хывнэ (волк), энч (рыба), кыдх (береза), лач (солнце)

В ительменском языке нет различия между синим и зеленым цветом, который одинаково обозначается как фллах.

Литература

• Володин А. П. Ительменский язык. Л., 1976.
• Володин А. П. Ительмены. М., 1995. (2-е изд. СПб, 2003).
• Володин А. П., Халоймова К. Н. Словарь ительменско-русский и русско-ительменский. Л., 1989.
• Дыбовски Б., Словарь ительменского языка. Warszawa: Energeia, 1998. 236 с.
• Дюрр М., Кастэн Э., Халоймова К. Н., Ительменский язык и культура. Münster/ Berlin : Waxmann, 2001. (Multimedia CD-ROM)
• Крашенинников С. П. Описание земли Камчатки. М.; Л., 1949. [orel.rsl.ru/nettext/scan/00015/Titul.htm], [www.belletrist.ru/books/worldbook/krashenin.htm]
• Молл Т. А. Очерк фонетики и морфологии седанкинского диалекта ительменского языка // Учен. зап. ЛГПИ, 1960, т. 167.
• Скорик П. Я. К проблеме языковой общности аборигенов северо-востока Азии // ВЯ, 1977, № 3.
• Старкова И. К. Ительмены. Материальная культура XVIII — 60-е годы XX века. М., 1976.
• Стебницкий С. Н. Ительменский (камчадальский) язык // Языки и письменность народов Севера. Л., 1934, ч. III.
• Мэл ланом Луканк нкэлычэн. Евангелие от Луки на ительменском языке с дословным обратным переводом на русский. М., 2002.
• Bogoras W. Chukchee // Handbook of American Indian Languages / Ed. by F. Boas. Washington, 1922.
• Georg, R.S., and Alexander P. Volodin. Die itelmenische Sprache. Wiesbaden: Harrassowitz, 1999.
• Kamchadal Texts collected by W. Jochelson. / Ed. by D. S. Worth. Los Angeles, 1961.
• Radliński I. Słowniki narzeczy ludów kamczackich // Rozprawy Wydzału filologicznego Akademii Umiejętności w Krakowie XVI—XVIII, 1891—1894.
• Worth D. S. La place du kamtchadal parmi les langues soi-disant paleosiberiennes // Orbis, 1962, t. XI. No 2.

Ссылки

В Инкубаторе Викимедиа есть пробный раздел Википедии на ительменском языке

В Викисловаре список слов ительменского языка содержится в категории «Ительменский язык»

• [www.ethnologue.com/show_language.asp?code=ITL Ethnologue report for Itelmen]
• [socioling.narod.ru/database/lang/itelmen/itelmen.html Ительменский язык]
• [lingsib.unesco.ru/ru/languages/itelmen.shtml.htm Языки народов Сибири, находящиеся под угрозой исчезновения: Ительменский язык]
• [www.philology.ru/linguistics4/volodin-97a.htm Володин А. П. Ительменский язык] // «Языки мира: Палеоазиатские языки». М., 1997. С. 60-71
• [peoples.org.ru/itelmen.html Языки народов России в Интернете — Ительменский язык]
• [bobaljik.uconn.edu/files.html Bobaljik — Papers] — сайт американского лингвиста Дж. Д. Бобалика, на котором выложены несколько его статей по синтаксису ительменского языка.

Отрывок, характеризующий Ительменский язык

– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.