Ительмены

Ительмены

Самоназвание	итәнмән
Численность и ареал
Всего: ▼ 3093 (2010 г.) Россия Россия: 3193 (2010 г.); 3180 (2002 г.) Камчатский край Камчатский край: 2361 (2010); 2296 (2002) Магаданская область Магаданская область: 600 (2010); 643 (2002)
Язык	русский, ительменский
Религия	православие, шаманизм
Родственные народы	чукчи, коряки, кереки, алюторцы, камчадалы

Ительме́ны (ительмен. — итәмән, в ранних записях искажённо — ительмень) — одна из коренных народностей полуострова Камчатка.

Язык — ительменский.

Название является русской адаптацией этнонима «итәнмән» («сущий», «живущий здесь»).

Расселение

Проживают на полуострове Камчатка, преимущественно в Тигильском и Мильковском районах Камчатского края и Петропавловске-Камчатском (2361 человек, 2010 год), а также в Магаданской области (600 человек, 2010 год).

Численность ительменов в населённых пунктах (по переписи 2002 года)

(указаны муниципальные образования, где доля камчадалов в численности населения превышает 5 %)

Камчатский край (2296 чел., 2002 год):

• село Тигиль 355 чел.
• село Ковран 265 чел.
• город Петропавловск-Камчатский 265 чел.
• село Мильково 233 чел.
• село Усть-Хайрюзово 156 чел.
• пгт Палана 130 чел.
• село Седанка 130 чел.
• село Соболево 119 чел.

Магаданская область (643 чел., 2002 год):

• город Магадан 231
• село Тауйск 114
• пгт Ола 109

Общая численность ительменов в России по годам

<timeline> ImageSize = width:500 height:300 PlotArea = left:40 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:3193 ScaleMajor = unit:year increment:1000 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1959 color:gray1 width:1 
  from:0 till:1096 width:15  text:1096 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1970 color:gray1 width:1 
  from:0 till:1255 width:15  text:1255 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1979 color:gray1 width:1 
  from:0 till:1335 width:15  text:1335 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1989 color:gray1 width:1 
  from:0 till:2429 width:15  text:2429 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1 
  from:0 till:3180 width:15  text:3180 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1 
  from:0 till:3193 width:15  text:3093 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Доля ительменов по районам и городам России (по переписи 2010 года)

(указаны муниципальные образования, где доля ительменов в численности населения превышает 5 %):

Доля ительменов по районам и городам России
муниципальный район, городской округ	Субъект РФ	% ительменов
Тигильский район	Камчатский	19,8
Мильковский район	Камчатский	5,1

Этнографические группы ительменов

Наиболее обоснованные сведения о численности ительменов в конце XVII—XVIII. дал Б. О. Долгих. Он использовал материалы ясачных книг и пришел к выводу, что в 1697 г. численность ительменов равнялась 12 680 чел., а в 1738 г. — 8448 чел. Основными причинами уменьшения их численности являлись завезенные заразные болезни (оспа, «гнилая горячка» и так далее), колониальная политика царизма и процесс ассимиляции ительменов с русскими. В XVIII — начале XIX вв. ительмены делились на ряд крупных локальных подразделений, имеющих собственные самоназвания и особенности культуры: камчатскую, авачинскую, большерецкую, западную, хайрюзовскую. В это время северная граница территории расселения ительменов на западном побережье Камчатки достигала бассейна р. Тигиль, на восточном — р. Ука, южная доходила почти до мыса Лопатка. В первой половине XIX в., при сохранении территории, уменьшается число ительменских поселений, а во второй половине XIX в. ительмены жили только на западном побережье Камчатки.

Антропологические особенности ительменов

Антропологически ительмены включаются в материковую группу популяций арктической малой расы северных монголоидов.

Своеобразие расовых особенностей народов, входящих в эту группу (чукчи, эскимосы, коряки, ительмены), по сравнению с другими сибирским монголоидами, заключается в некотором ослаблении монголоидного комплекса: более высокое переносье, менее плоское лицо, более тёмная пигментация, выступающие губы.

По этим признакам антропологи устанавливают связь арктической расы не с внутриконтинентальными, а тихоокеанскими монголоидами.

Религия

Традиционные верования ительменов — анимизм, тотемизм, фетишизм — связаны с поклонением духам — хозяевам. Особенно почитался «хозяин моря» Митг, дающий основной продукт питания — рыбу. Ительменам была чужда идея единого бога. Создателем земли и своим первопредком считался Ворон (Кутх). Существовал и шаманизм, но ительменские шаманы не имели обрядовой одежды и бубнов. В роли шаманов обычно выступали женщины. С середины XVII в. ительмены приняли христианство.

Согласно данным этнографических исследований, в древности ительмены практиковали обряд воздушного погребения.

См. также: Умбракул

Фольклор

Широко известен цикл сказаний о вороньем персонаже (Кутхе). Наибольшее количество ительменских сказок было записано в начале XX в. русским этнографом В. И. Иохельсоном.

См. также: Ительменская мифология

Хозяйство ительменов

На первом месте по хозяйственному значению стоит рыболовство, как морское, так и речное. В реках промышляли рыбу лососёвых пород. В море промышляли навагу (на льду), корюшку, мойву. Орудия рыболовства в основном пассивные — запоры, ставные сети, невода, применялись плавные сети. В связи с большими объёмами вылавливаемой рыбы, её обычно заготавливали впрок — вялили, квасили, солили.

Объектами морского зверобойного промысла являлись различные породы тюленевых. Практиковалась охота на лежбищах и в прибрежной зоне загоном в сети. Продукция зверобойного промысла использовалась в пищу (мясо, жир) и как корм ездовым собакам. Шкуры шли на изготовление одежды и предметов домашнего обихода.

Сухопутная охота имела подспорное значение. Из крупных животных добывали камчатского бурого медведя и горных баранов, мясо которых использовалось в пищу. Объектами пушного промысла являлись соболь, лисица, песец и т. д.

В хозяйстве ительменов широко представлено собирательство, причём не только пищевое, но и сырьевое.

Литература

• Антропова В. В. Расселение ительменов в I половине XVIII в. // Известия геогр. об-ва. — М., 1949. — Т. 81. — Вып. 4.
• Вдовин И. С. Ительмены и коряки в первые десятилетия XVIII в.: (По неопубликованным материалам участника Камчатской экспедиции А. П. Горланова) // Страны и народы Востока. — М.: Наука, 1975. — Вып. 17.
• Ительмены: Историко-этнографический очерк / Орлова Е. П., Отв. ред. Ч. М. Таксами. — СПб.: Наука, 1999.
• Ительмены // Сибирь. Атлас Азиатской России. — М.: Топ-книга, Феория, Дизайн. Информация. Картография, 2007. — 664 с. — ISBN 5-287-00413-3.
• Ительмены // Народы России. Атлас культур и религий. — М.: Дизайн. Информация. Картография, 2010. — 320 с. — ISBN 978-5-287-00718-8.
• Ительменская литература. — М.: Литературная Россия, 2011. — 416 с.

Ссылки

• [www.hrono.ru/etnosy/itelmeny.html Ительмены]
• [www2.childfest.ru/good/42/01/redbook/S2.htm Ительмены]
• [archeologia.narod.ru/kamchat.htm Камчатка: Отдалённый улус]
• [www.kamchatka.org.ru/npeople_r.html Народы Камчатки]
• [library.iks.ru:8081/law?hdoc&nd=78&nh=1 Традиционная одежда ительменов]
• [lenta.ru/photo/2010/02/06/ind/ Фотогалерея]
• [www.e-ng.ru/geografiya/malye_narody_rossii.html/ Малые народы России]

Отрывок, характеризующий Ительмены

Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.