Итин, Вивиан Азарьевич

Вивиан Азарьевич Итин
Вивиан Итин, 1910-е годы
Псевдонимы:	В. И.
Дата рождения:	26 декабря 1893 (7 января 1894)(1894-01-07)
Место рождения:	Уфа, Российская империя
Дата смерти:	1938(1938)
Место смерти:	Новосибирск, СССР
Род деятельности:	прозаик, журналист, очеркист, путешественник
Годы творчества:	1913—1938
Жанр:	поэзия, утопия, реалистическая повесть, географические очерки
Дебют:	«Страна Гонгури»

Вивиа́н Аза́рьевич И́тин (1894—1938) — русский советский писатель и общественный деятель, автор утопического романа «Страна Гонгури».

Биография

Вивиан Итин родился 26 декабря 1893 года (7 января 1894) в православной семье в Уфе. В 1912 году с отличием окончил реальное училище, после чего уехал в Петербург и поступил учиться в Психоневрологический институт. В 1913 году перевёлся на юридический факультет Петербургского (затем Петроградского) университета. Примерно в это же время он начинает писать стихи. В доме одного из профессоров университета М. А. Рейснера познакомился с его дочерью Ларисой Рейснер, которая в 1917 году передала в журнал Максима Горького «Летопись» первый написанный Итиным фантастический рассказ «Открытие Риэля». Горький отнёсся к рассказу доброжелательно, однако его журнал закрылся и текст остался неопубликованным.

Зимой 1917 года наркомат юстиции, в котором работал Итин, был переведён из Петрограда в Москву, что вынудило его и Ларису Рейснер расстаться. Летом 1918 года Итин поехал в Уфу повидаться с родными и не смог вернуться из-за восстания белочехов. Итин устроился переводчиком в американскую миссию Красного Креста и отправился с сотрудниками миссии в Сибирь. Оказавшись в районе боевых действий, бросил американцев и прибился к частям Красной Армии, вскоре став, благодаря незаконченному юридическому образованию, членом революционного трибунала. Воевал в партизанских отрядах.

После освобождения Сибири работал с 1920 года заведующим отделом юстиции в Красноярске и редактировал литературную страничку в газете «Красноярский рабочий». Тогда же он женился на Агрипине Ивановне Чириковой. Затем Итин был переведён в Канск, где был одновременно заведующим отделами агитации и пропаганды, политического просвещения, местного отдела РОСТа, редактором газеты и председателем товарищеского дисциплинарного суда. В это же время получил из Петрограда чудом сохранившуюся рукопись «Открытия Риэля» и переработал её в утопический роман «Страна Гонгури». Книгу он издал по собственной инициативе в типографии газеты «Канский крестьянин» в 1922 году. Впоследствии роман неоднократно переиздавался (в том числе в новой авторской редакции в 1927 году).

В 1923 году Вивиан Итин перебрался в Новониколаевск (сейчас — Новосибирск). Издаёт книгу стихов «Солнце сердца», антивоенную повесть «Урамбо» (1923), повесть об авиаторах «Каан-Кэрэдэ» (1926). В 1926 году на первом Сибирском съезде писателей Итина избрали секретарём правления. Летом того же года он участвовал в гидрографической экспедиции по обследованию Гыданского залива, в 1929 году — в Карской экспедиции. В 1931 году выступил с докладом «Северный морской путь» на Первом Восточно-Сибирском научно-исследовательском съезде в Иркутске. Участвовал в морском колымском рейсе на судне «Лейтенант Шмидт» (1934), от устья Колымы вернулся в Новосибирск сухопутным путём на собаках и оленях. По материалам своих путешествий написал книги «Восточный вариант», «Морские пути северной Арктики», «Колебания ледовитости арктических морей СССР», «Выход к морю» и другие. По рассказам полярников написал повесть «Белый кит».

В 1934 году он стал ответственным редактором журнала «Сибирские огни», председателем правления Западно-Сибирского объединения писателей, был делегатом Первого съезда Союза писателей. В журнале «Сибирские огни» печатаются главы его незаконченного романа «Конец страха».

30 апреля 1938 года Итин был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Японии. Постановлением «тройки» УНКВД Новосибирской области он был 17 октября приговорён к расстрелу. Не позже 22 октября приговор был приведён в исполнение.

11 сентября 1956 года Вивиан Итин был посмертно реабилитирован с формулировкой «за отсутствием состава преступления».

Интересные факты

• Первое издание «Страны Гонгури» вышло на несколько месяцев раньше «Аэлиты» Алексея Толстого и может считаться первым изданием советского научно-фантастического романа.

• Вивиан Итин был одним из немногих современников, кто откликнулся в советской печати на расстрел Николая Гумилёва. В опубликованной в 1922 году в журнале «Сибирские огни» рецензии на сборник стихов Гумилёва он писал: «Значение Гумилёва и его влияние на современников огромно. Его смерть и для революционной России останется глубокой трагедией. И никто, надеюсь, не повторит вслед за поэтом: „Как всё это просто, хорошо и совсем не больно“…»

• Вивиан Итин считается автором предложения по переименованию Новониколаевска в Новосибирск.

• Существует неподтверждённая версия, что Вивиан Итин был расстрелян во время конвоирования из-за того, что не мог из-за крайнего истощения идти. Место его захоронения неизвестно.

• В советской печати биография Итина «причёсывалась» таким образом, чтобы не упоминать об обстоятельствах его гибели; например, приводилась ложная дата его смерти 14 декабря 1945 года, которая попала также в биографическую статью «Краткой литературной энциклопедии».

• Родившаяся в 1926 году в Новосибирске дочь Вивиана и Агриппины Итиных, Лариса Вивиановна Итина, живёт сейчас в США.
• Родившаяся в 1930 году в Новосибирске дочь Вивиана Азарьевича Итина и Ольги Ананьевны Шереметинской, Наталья Вивиановна Шереметинская, живёт в Новосибирске.

Литература

• Геннадий Прашкевич. «Вивиан Азарьевич Итин» / Полдень. XXI век. — 2007. — май; C. 131—145.
• [fandom.rusf.ru/about_fan/mostkov_1.htm Ю.Мостков. «Писатель-коммунист Вивиан Итин (К 90-летию со дня рождения)»]
• [fandom.rusf.ru/about_fan/martynova_1.htm Л.Мартынова. «Сибирский литератор»] / Вечерний Омск (Омск). — 1985. — 2 февр. — № 28 (1828). — С. 3.
• [www.vestnik.com/issues/2004/0303/win/itina.htm Лариса Итина. «Поэт, писатель и путешественник»]
• [gumilev.ru/main.phtml?aid=85081988 Рецензия на сборник Н. Гумилева «Огненный Столп»] / Сибирские огни. — 1922. — № 4. — С. 197.

Ссылки

• [magazines.russ.ru/din/2005/11/itin58.html Вивиан Итин. «Двойные звёзды» (Стихи)]
• [wikilivres.ca/wiki/Страна_Гонгури Вивиан Итин. «Открытие Риэля (Страна Гонгури)» (Роман)]
• [kciroohs.info/travin/itin_travin.htm Вивиан Итин. «Земля стала своей» (Очерк)]
• [bvi.rusf.ru/bibli/bi000.htm Творчество Вивиана Итина] на сайте БВИ

Отрывок, характеризующий Итин, Вивиан Азарьевич

Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.