Итонский колледж

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Итонская школа»)
Перейти к: навигация, поиск
Итонский колледж  (Eton College)
Оригинальное название

The King's College of Our Lady of Eton beside Windsor

Девиз

лат. Floreat Etona

Год основания

1440

Тип

Частная школа

Студентов

~1320

Расположение

Итон (Беркшир), Великобритания Великобритания

Адрес

Berkshire
SL4 6DW
England

Сайт

[www.etoncollege.com/ ncollege.com]

К:Учебные заведения, основанные в 1440 годуКоординаты: 51°29′30″ с. ш. 0°36′31″ з. д. / 51.49167° с. ш. 0.60861° з. д. / 51.49167; -0.60861 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.49167&mlon=-0.60861&zoom=17 (O)] (Я)

Итонский колледж (англ. Eton College, полное название — англ. The King's College of Our Lady of Eton beside Windsor) — частная британская школа для мальчиков. Колледж был основан в 1440 году королём Генрихом VI. За время своего существования выпустил 19 премьер-министров Великобритании[1].

Итонский колледж находится в 30 км к западу от Лондона, на берегу Темзы, рядом с королевским Виндзорским замком. Официальный статус школы — частная школа-пансион для мальчиков 13 — 18 лет. Цена за обучение составляет 35,720[2] фунтов или 55,630 долларов в год. Всего в Итоне учится 1300 студентов, некоторые не платят за обучение ни пенни, являясь почётными королевскими стипендиатами.





История колледжа

Итонский колледж был основан в 1440 году по приказу английского короля Генриха VI. Задачей колледжа была подготовка будущих студентов для Королевского колледжа Кембриджского университета, также основанного Генрихом VI годом позже.

В архивных записях середины XVI века сохранились сведения о спартанском распорядке дня учащихся Итонского колледжа. Юноши вставали в 5 утра, читали молитву и к шести часам утра должны были быть в классах. Преподавание в те дни велось на латыни. Ровно в 8 часов вечера учащиеся возвращались в свои комнаты и после молитвы ложились спать. В течение дня средневековых студентов кормили всего два раза, а по пятницам был строгий пост. С каникулами тоже было нелегко — 3 недели на Рождество, в течение которых студенты оставались в колледже, и три недели летом, когда можно было наконец-то разъехаться по домам.

Став королём в 1461 году, Эдуард IV аннулировал все школьные гранты и перевез большую часть реликвий и сокровищ в часовню Св. Георгия в Виндзоре, на другой стороне Темзы. Легенда гласит, что любовница Эдуарда, Джейн Шор, выступила в защиту школы. Считается, что она помогла сохранить большую часть школы.[3]

После свержения Генриха VI строительство школьной часовни было остановлено. Были закончены только хоры.[4]

Так как школа пострадала от снижения доходов еще во время строительства, завершение и дальнейшее развитие школы зависело от богатых благотворителей. Строительство было возобновлено, когда Роджер Люптон стал ректором школы, около 1517 года. Его имя носят большие ворота на западе школы, открывающие вход на школьный двор, ставшие самым известным символом школы.

После Люптона никаких важных построек не производилось примерно до 1670 года, когда была построена галерея с западной стороны школьного двора. Она была реконструирована позже и была завершена в 1694 году Мэтью Бэнксом, Главным плотником Королевского двора. Последним дополнением к центральному зданию колледжа стала библиотека колледжа, с южной стороны клуатра, построенная в 1725-29 годах, Томасом Роулендом. В ней хранится большое собрание книг и рукописей.[5]

В XIX веке архитектор Джон Шоу младший (1803—1870) стал инспектором Итона. Он разработал Новые здания (1844-46), реализовав проект ректора Фрэнсиса Ходжсона. Ректор хотел улучшить условия жизни студентов, которые до этого жили в Длинных Палатах (Long Chamber) на первом этаже, где условия проживания были ужасными.

В ответ на постоянные жалобы о финансах, состоянии зданий и управления Итоном, в 1861 году была создана комиссия Кларендона по расследованию состояния девяти ведущих школ в Англии, включая Итон.[6]

Очень большой и богатый Школьный зал и Школьная библиотека были возведены в 1906-08 через дорогу от Верхней школы (Upper school) как мемориал выпускникам Итона, погибшим в англо-бурской войне. В клуатре и часовне Итона установлено много памятных досок в честь итонцев, погибших во время Первой мировой. Упавшая бомба разрушила часть Верхней школы во время Второй мировой войны и выбила много витражей и окон в часовне.

В 1959 году в колледже был бункер для размещения ректора Колледжа и студентов в случае ядерной войны. В настоящее время используется как склад.[7]

В прошлом итонцев иногда обвиняли в антисемитизме. Какое-то время студенты колледжа называли новичков «евреями».[8] В 1945 году в школе был введён Статут о гражданстве, требовавший, чтобы отец поступающего в колледж был британцем по рождению. Статут был отменён после вмешательства премьер-министра Гарольда Макмиллана в 1960-х.[9]

На протяжении всей истории колледжа наблюдается его неразрывная связь с британским королевским домом. Это связано с тем, что, во-первых, колледж всегда был под особым патронажем королевской семьи, а, во-вторых, немаловажен тот факт, что колледж расположен фактически в нескольких шагах от королевского замка Виндзор. Король Георг III, занимавший престол 60 лет с 1760 по 1820 годы, практически всю свою жизнь прожил в Виндзоре. Он часто заходил в колледж «поболтать» с профессорами и студентами. Будущий британский монарх принц Уильям, также как и его младший брат принц Гарри, являются выпускниками Итона.

Ректоры

Полный список ректоров в английской Википедии (англ.).

  • 1440–1442: Генри Север
  • 1442–1447: Уильям Уэйнфлит
  • 1447: Джон Клерк
  • 1447: Уильям Уэстбери
  • 1477: Томас Баркер (избран, но отказался от должности)
  • 1477–1504: Генри Бост
  • 1504–1535: Роджер Люптон
  • 1535–1547: Роджер Олдрич
  • 1547–1554: сэр Томас Смит
  • 1554–1559: Генри Коул
  • 1559–1561: Уильям Билл
  • 1561: Ричард Брюэн (выборы аннулированы)
  • 1561–1596: Уильям Дэй
  • 1596–1622: сэр Генри Савил
  • 1622–1623: сэр Томас Маррей
  • 1624–1639: сэр Генри Уоттон
  • 1639–1644: Ричард Стюарт
  • 1644–1659: Франсис Рос
  • 1659–1660: Николас Локьер
  • 1660–1661: Николас Монк
  • 1662–1665: Джон Мередит
  • 1665–1680: Ричард Эллестри
  • 1681–1695: Закари Крэдок
  • 1695–1732: Генри Годолфин
  • 1733–1746: Генри Бланд
  • 1746–1765: Стивен Слич
  • 1765–1781: Эдвард Барнард
  • 1781–1791: Уильям Хэйворд Робертс
  • 1791–1809: Джонатан Дэвис
  • 1809–1840: Джозеф Гудолл
  • 1840: Джон Лонсдейл (избран, но отказался от должности)
  • 1840–1853: Франсис Ходжсон
  • 1853–1862: Эдвард Кревен Хотри
  • 1862–1884: Чарлз Олд Гудфорд
  • 1884–1909: Джеймс Джон Хорнби
  • 1909–1918: Эдмонд Варр
  • 1918–1936: Монтегю Родс Джеймс
  • 1936–1944: лорд Хью Сесил (лорд Куиксвуд с 1941)
  • 1945–1949: сэр Генри Мартин
  • 1949–1965: сэр Клод Ауреллиус Эллиот
  • 1965—1978: барон Гарольд Качча
  • 1978—1991: барон Мартин Чартерис
  • 1991—2000: сэр Энтони Акланд
  • 2000—2009: сэр Эрик Андерссон
  • 2009—н.в.: барон Уильям Уолдгрейв

Учебные циклы в школе

В Итоне есть три академических периода[10] (известные как половины):

  • Михайлова половина, с начала сентября до середины декабря.
  • Постная половина, с середины января до конца марта.
  • Летняя половина, с конца апреля до конца июня — начала июля.

Они называются половинами, потому что раньше школьный год был разделён на две половины, между которыми студенты разъезжались по домам.

Колледжи Итона

King’s Scholars (Королевские стипендиаты)

Один из колледжей зарезервирован для 70 студентов, чье обучение оплачивается из средств университета (может быть оплачено до 90 % стоимости — в зависимости от их возможностей) и называется College[11]. Название «King’s Scholars» связано с тем, что школа была основана королём Генрихом VI в 1440 году и является королевским даром. Изначально в школу набрали только 70 студентов, половина из которых ранее обучалась в колледже Винчестер; все мальчики получали образование за счёт короля.

Студенты College, King’s Scholars, имеют право на использование букв «KS» после их имени. Кроме того, их можно узнать по чёрной мантии, которую они носят поверх фрака. Благодаря этой одежде у студентов появилось прозвище Буксиры (tugs, от лат. togati, те, кто носят мантии); также иногда они надевают стихарь во время служб в часовне.

Oppidans

С ростом школы, всё большему количеству студентов было разрешено проходить обучение при условии, что они сами будут платить за учёбу и покрывать собственные расходы, а также будут жить в городе, за пределами основных зданий колледжа.[12] Эти новые студенты стали известны как Oppidans, от латинского слова Oppidum, которое обозначает временный город-крепость в Римской империи. Со временем для этих студентов были построены здания в самом колледже, чтобы они могли проживать в более благоприятной обстановке, в течение XVIII и XIX веков эти колледжи, как правило, были под управлением женщин, которых называли «дамами». В каждом колледже, как правило, проживает около 50 мальчиков.

Не все мальчики, которые сдают вступительный экзамен в Итон, выбирают колледж King’s Scholars. Если они выбирают какой-то из 24 Oppidan колледжей, то их называют Oppidans. Мальчики, проявившие серьезные академические способности получают право называться Oppidan Scholars и имеют право использовать буквы "OS" после их имени.[13]

Структура колледжей

В дополнение к Главе колледжа, у каждого колледжа есть Капитан и Капитан по играм. Библиотекой называется комната, в которой у студентов последнего курса есть собственные кухни. Комната с подобным назначением, используемая студентами предпоследнего курса, называется Дебаты.

Общие собрания студентов колледжа проводятся каждый вечер. Они также известны как Молитвы, в связи с их изначальной природой. Глава колледжа и мальчики имеют возможность делать объявления, иногда проводятся небольшие представления.

Большую часть истории Итона, младшие должны были выступать в качестве денщиков или слуг для старших мальчиков. В их обязанности входили: уборка, приготовление пищи и выполнение различных поручений. Такая практика, известная как fagging, существовала в большинстве колледжей до 1970-х. Капитаны колледжей до сих пор иногда дают поручения первокурсникам, например, забирать почту из школьной канцелярии.

Униформа

Школа известна своими традициями, в том числе своей формой, которая состоит из чёрного фрака (или визитки) и жилета, воротничка и брюк в тонкую полоску. Большинство учеников носят белый галстук, но некоторые старшекурсники имеют право носить белую бабочку и итальянский воротник.[14]

Давние претензии в том, что существующая форма появилась якобы из-за траура после смерти короля Георга III, являются необоснованными.[15] «Итонский костюм» претерпел значительные изменения с момента его стандартизации в 19 веке. Первоначально «Итонский костюм» (вместе с цилиндром и тростью) был предназначен только для церемоний. Члены профессорско-преподавательского состава обязаны носить школьное платье во время работы. Итонский костюм был скопирован многими другими школами и по сей день используется в некоторых, например, в хоровых училищах.[16]

Преподаватели и обучение

Количество учеников и преподавателей соотносится по коэффициенту 8:1, что ниже общешкольных стандартов.[17] В одном классе обучается от двадцати до двадцати пяти студентов в первый год обучения, на последнем году зачастую остаётся около десяти или меньше того.

На заре существования школы, обучение было сконцентрировано на молитвах, латинском языке.[18]

Позднее акцент был сделан на классических науках, среди которых наиболее важными были латынь, древняя история, а для мальчиков с достаточными способностями, древнегреческий.[19] Начиная со второй половины 19-го века эта учебная программа изменилась и расширилась: например, в настоящее время более 100 студентов изучают китайский язык, который является внеплановой учебной программой. В 1970-х годах в Итоне был только один школьный компьютер. Сегодня все мальчики должны иметь ноутбуки, и школьная локальная сеть соединяет все классы и спальни мальчиков с интернетом.[20]

Основная ответственность за успеваемость студента лежит на Главе его колледжа, но, как правило, ему помогают дополнительные учителя — тьюторы.[21] Каждый вечер в расписании выделен час с четвертью, более известный как Тихий час, который мальчики должны тратить на учебу или подготовку заданий для своих учителей, если нет иных занятий. В некоторых колледжах, в зависимости от решения его Главы, существует второй Тихий час после вечерней молитвы. Это менее формальное время, во время которого мальчикам разрешено посещать комнаты друг друга.[22]

Стимулы и санкции

Итон имеет хорошо отлаженную систему поощрения учеников, для того чтобы поддерживать высокие стандарты обучения. Отлично выполненная работа может быть награждена и отмечена, а также показана тьютору ученика как свидетельство прогресса.[23] Если ученик особенно хорошо успевает по любому из предметов, он может быть отмечен за усилия перед директором школы.

Если мальчик написал выдающееся произведение, оно может быть отправлено для сохранения в архиве колледжа, чтобы с ним могли ознакомиться будущие ученики Итона. Эта форма поощрения существует примерно с 18 века. Так как это происходит довольно редко, процесс является таинственным для большинства студентов Итона. Преподаватель, желающий отправить хорошее произведение в архив, должен получить разрешение начальника соответствующего отдела. После того как оно получено, работа специально помечается и студент получает карту, которая подписана Главой колледжа, тьютором и главой отделения.[23]

Если же ученик написал плохую работу, то она специально надрывается. Работа разрывается в верхней части листа и передается тьютору для ознакомления и подписи.[24]

Экзамены проводятся в конце осеннего триместра для всех учащихся, а в конце летнего семестра — для тех, кто учится первый и второй год.[25]

Мальчик, который опаздывает на любые уроки и занятия, должен расписываться в специальном реестре, который ведётся в офисе школы между 7:35 и 7:45 утра каждое утро на срок отбывания наказания (обычно наказание длится три дня). При более серьёзных проступках мальчик вызывается с уроков, чтобы директор лично поговорил о его поведении. Но правило действует и в обратную сторону: если преподаватель опаздывает более чем на 15 минут, ученики могут перестать его ожидать и пропустить всё время занятия.[26]

Традиционная форма наказания заключается в переписывании латинских гекзаметров. Как правило, нарушители должны скопировать 100 гекзаметров, а за более серьёзные правонарушения нужно переписать Георгики (более 500 гекзаметров). Наказание «Георгиками» сейчас используется редко, но все же иногда происходит.[27]

Телесные наказания

Раньше Итон славился своим применением телесных наказаний, известных как «избиение» (beating). В XVI веке пятницу назвали «днём порки».[28]

Телесные наказания прекратились в 1980-х годах, последнее наказание тростью зафиксировано в январе 1984 года.[29] До 1964 года наказание розгами проводилось в присутствии других учеников, порка производилась по обнажённым ягодицам. Энтони Ченевикс-Тренч, бывший директором с 1964 по 1970, отменил розги и заменил их тростью, которая также использовалась для ударов по обнажённым ягодицам, но наказание проводилось в кабинете директора.

К середине 1970-х годов единственными людьми, которым было дозволено наказывать поркой, стали директор и его заместитель.[30]

Музыка и театр

Музыка

Нынешним «Регентом» (руководитель музыкального отделения) является Тим Джонсон. Школа может похвастаться восемью органами и концертным залом. Производится обучение игре на разных инструментах, в том числе и редких, например на диджериду. Школа принимает участие во многих национальных конкурсах, многие ученики участвуют в Национальном молодёжном оркестре, Итон даёт стипендии талантливым музыкантам. В школе существует хор и курсы хорового пения.

Театр

В Итоне ежегодно ставится большое количество пьес, существует главный театр, называемый Farrer (вместимостью 400 человек) и 2 театра-студии — Caccia и Empty Space (вместимостью на 90 и 80 человек). Около 8—9 пьес ставятся колледжами, около 3 или 4 являются независимыми (они не ограничиваются лишь одним колледжем, продюсером, режиссёром; пьесы финансируются Итоном). Школьные спектали имеют такую хорошую репутацию, что, как правило, все места в зале забронированы заранее.

В последние годы, в колледже были поставлены: музыкальная версия комедии Еврипида «Вакханки» (октябрь 2009 года), «Вишнёвый сад» (февраль 2011 года) «Процесс» (октябрь 2011 года) и «Сирано де Бержерак» (май 2012 года). Студенты также отвечают за свет, звук и режиссуру всех производств, под руководством нескольких профессиональных работников театра.

Каждый год Итон нанимает профессионального режиссёра на один год, который обычно направляет театральную труппу колледжа, а также обучает игре большинство театральных групп Итона.[31]

Праздники

Самый известный праздник Итона называется «Четвёртое июня» — это празднование дня рождения короля Георга III, большого покровителя Итона.[32] Этот день отмечается процессией лодок, в начале которой плывут старинные деревянные гребные лодки. Как и официальный день рождения королевы, «Четвёртое июня» отмечается не именно 4 июня, а на среду перед первым воскресеньем июня. Итон также отмечает День Святого Андрея, в который происходит игра в Итонский пристенок.

«Старые Итонцы»

Бывших учеников Итона называют Старыми Итонцами (Old Etonians). Итон выпустил девятнадцать британских премьер-министров, в их числе: сэр Роберт Уолпол, Уильям Питт Старший, герцог Веллингтон, Уильям Гладстон, Артур Джеймс Бальфур, Гарольд Макмиллан и Дэвид Кэмерон.

Среди писателей также немало выпускников Итона: Генри Филдинг, Томас Грей, Гораций Уолпол, Олдос Хаксли, Перси Биши Шелли, Роберт Бриджес, Джордж Оруэлл, Энтони Поуэлл, Сирил Коннолли и Ян Флеминг.

Среди других известных выпускников Итона: учёные Роберт Бойль, Джон Мейнард Смит, Джон Холдейн, и Джон Гёрдон, денди Джордж Браммелл, экономисты Джон Мейнард Кейнс и Ричард Лейард, исследователь Антарктики Лоуренс Оутс, политик Алан Кларк, исследователь сэр Ранульф Файнс, путешественник Беар Гриллс, композиторы Томас Арн, Хьюберт Парри, и Питер Уорлок, музыканты Фрэнк Тёрнер и Хамфри Литтлтон, актёры Джереми Бретт, Хью Лори и Том Хиддлстон а также Генри Ричард Вассалл-Фокс, 3-й барон Холланд.

Итон в XXI веке

Несмотря на свою почти 600-летнюю историю, современный Итонский колледж оснащён по стандартам XXI века. Факультеты физики, химии и биологии по количеству и качеству экспериментальных установок обойдут многие университеты. Обучение актёрскому мастерству проводится на базе своего собственного театра на 400 мест, с профессиональным светом и звуком. В центре дизайна и технологий студенты конструируют новые модели гоночных автомобилей. Юные музыканты имеют уникальную возможность работать в профессиональной студии звукозаписи. Факультеты иностранных языков поражают богатством выбора: на сегодняшний день 150 студентов изучают китайский, 70 — японский, 50 — арабский языки. Европейские языки входят в обязательную школьную программу, есть также факультет русского языка и литературы.

Итон является полноценной школой-пансионом. Проживание в колледже — в одноместных комнатах, оснащённых Интернетом и оптической компьютерной сетью. Каждый студент колледжа имеет свой ноутбук.

В школе можно заниматься всеми возможными видами спорта. Однако самые популярные — традиционные футбол, регби, крикет. По результатам выпускных экзаменов A-levels Итон стабильно занимает первые места в британских рейтинговых таблицах. И это не удивительно: ведь отбор при поступлении в колледж довольно жёсткий. Несмотря на то, что в колледж поступают в 13 лет, первые вступительные экзамены мальчики сдают уже в 10-11 лет. Отобранные счастливцы должны пройти «второй тур» уже в возрасте 13 лет, куда входят экзамены не только по таким традиционным предметам как математика и физика, но и по истории, географии, французскому, латыни, религиям и точным наукам.

Как поступить иностранному школьнику

Из-за сложного и длительного процесса приёма в колледж иностранному школьнику поступить в Итон непросто. Кроме практически свободного владения английским языком, необходимо ещё и иметь навыки сдачи экзаменов и написания тестов, неплохое знание английской литературы, умение «мыслить» и «действовать» так, как это принято в английских частных школах. Единственный способ подготовить мальчика из другой страны к поступлению в Итон — это привезти его в Англию в возрасте 7-9 лет и определить в одну из подготовительных школ-пансионов, где он будет учиться вместе с английскими детьми, которых готовят к поступлению в Итон по специальной программе.

Гомосексуализм

По свидетельству ведущего Би-би-си и штатного сотрудника британской разведки МИ-5 Г. Бёрджесса, в Итоне распространён гомосексуализм: «Ученики живут там по несколько человек в одной комнате, и классные руководители используют своё положение и совращают молодых ребят»[33].

См. также

Напишите отзыв о статье "Итонский колледж"

Примечания

  1. [news.bbc.co.uk/2/hi/uk_news/politics/election_2010/8622933.stm Why has Eton produced so many prime ministers?]  (Проверено 19 сентября 2016)
  2. [www.etoncollege.com/CurrentFees.aspx Итонский коллелж, ежегодная плата].
  3. Nevill, Ralph (1911). [www.worldcat.org/oclc/1347225 Floreat Etona: Anecdotes and Memories of Eton College. London: Macmillan. OCLC 1347225]
  4. Nevill, p.4.
  5. Nikolaus Pevsner, Buildings of England - Buckinghamshire
  6. J. Stuart Maclure, Educational Documents: England and Wales, 1816 to present day (Methuen Young Books, 1973, ISBN 978-0-416-78290-5), p. 83
  7. [www.subbrit.org.uk/rsg/sites/e/eton_college/index.html "Eton College Site Visit Report"] . Subbrit.org.uk. 28 October 2000. Retrieved 3 September 2011.
  8. Lyte, H. C. Maxwell (1889). A History of Eton College, 1440–1910 (third ed.). London: Macmillan. p. 463.
  9. Rogers, Ben (2000) [1999]. A.J. Ayer: A Life (new ed.). London: Vintage. pp. 270–1.
  10. [www.etoncollege.com/Michaelmas.aspx "The Michaelmas Half"]. Eton College. 2008.
  11. [www.etoncollege.com/Glossary.aspx#c Eton College - Glossary]. www.etoncollege.com. Проверено 7 октября 2015.
  12. McConnell, J. D. R., Eton - How It Works (London, Faber and Faber, 1967), pp.19-20
  13. [www.etoncollege.com/Glossary.aspx#o Eton College - Glossary]
  14. Nevill, p.33
  15. Nevill, p.33.
  16. [archive.is/20130127001624/www.joyceimages.com/media/ji/thumbnails/small_Eton%20suit.JPG The Eton Suit] at British Schoolboy Uniforms.
  17. [www.etoncollege.com/Facilities.aspx "Facilities"]. Eton College. 2011.
  18. Nevill, p.6.
  19. B. J. W. Hill, A Portrait of Eton, 1958, and Tim Card, Eton Renewed: A History of Eton College from 1860 to the Present Day, 1994
  20. McAllister, J.F.O. (18 June 2006). [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,901060626-1205329-1,00.html "A New Kind of Elite"]. Time (New York).
  21. McConnell, pp.70-76
  22. [www.etoncollege.com/Work.aspx "work"]. Eton College. 2008.
  23. 1 2 McConnell, p.84
  24. McConnell, pp82-83
  25. McConnell, pp.85-9
  26. McConnell, p.42
  27. [news.bbc.co.uk/2/hi/uk_news/politics/6351331.stm "Cameron defiant over drug claims"]. BBC News. 11 February 2007. Retrieved 3 September 2011.
  28. Nevill, p.9.
  29. Doggart, Hubert (2002). Reflections in a family mirror: an anthology by the descendants of Arthur and Mary Doggart, in affectionate remembrance. Chichester: Red House. ISBN 978-0-9543533-0-8
  30. Dixon, Mark (1985). An Eton schoolboy's album. London: Debrett's. p. 95. ISBN 978-0-905649-78-8.
  31. [ft.etononline.net/home/ "Summer 2013". The Farrer Theatre Online. Eton College.]
  32. [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,741919-4,00.html "Beside Windsor"]. Time (New York). 29 June 1931.
  33. «Роковые иллюзии. Из архивов КГБ. Дело Орлова, сталинского мастера шпионажа» Олег Царев, Джон Костелло, «Аква-Терм», 2011 г.

Ссылки

  • [www.etoncollege.com/ Официальный сайт Итон Колледжа (англ.)]
  • [www.britishcouncil.org/ru/russia-educationuk.htm Официальный сайт Британского Совета, раздел Образование (рус.)]
  • [education.guardian.co.uk/ Сайт газеты Гардиан, посвященный образованию (англ.)]
  • [www.timesonline.co.uk/tol/life_and_style/education/ Сайт газеты Таймс, посвященный образованию (англ.)]
  • [www.addressanglia-study.com/ Статьи и информация о частном образовании в Англии (рус.)]
  • [www.aif.ru/politics/world/smi_putin_vstretilsya_v_kremle_s_uchashchimisya_iton-kolledzha Путин встретился в Кремле с учащимися Итон-колледжа]

Отрывок, характеризующий Итонский колледж

Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.