Иудаизм Второго храма

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Иудаизм Второго храма (Новозаветный или эллинистический иудаизм) — иудаизм эпохи Второго храма. Оформился после Вавилонского плена, возвращения евреев в Палестину и строительства Второго храма (VI в. до н. э.). В европейской культуре известен главным образом благодаря текстам Нового Завета, где иудеи представлялись блюстителями Закона Моисея (Торы). Между тем, в современной литературе получило распространение представление, что иудаизм был основан не на буквальном соблюдении Закона, а на концепции Завета (союза) Бога с избранным народом, заключенным в эпоху Моисея на горе Синай. Кодификатором иудаизма периода Второго храма был первосвященник и книжник Ездра. Считается что иудаизм эпохи Второго храма — это иудаизм книжников, в противовес раннему иудаизму священников и пророков[1].

Отличительными чертами иудея должны были быть обрезание и соблюдение субботы. Отличительной чертой иудаизма этого периода было патрилинейная система родства, национальный характер религии, а также необходимость паломничества в Иерусалимский храм.

Иудаизм Второго храма не был единым течением и распадался на ряд направлений: саддукеи (храмовые священники), фарисеи (книжники), ессеи, зелоты. После разрушения Иерусалимского Храма в 70 году римскими войсками центральную роль стала играть академия в Явне, а затем в Тверии и других городах Земли Израиля. Из-за римских гонений возникла опасность утраты знаний. Во II веке н. э. по решению собрания законоучителей Устный Закон был собран в письменные сборники, которые впоследствии составили Мишну.

С завершением записи Мишны закончилась эпоха «танаим» и началась эпоха «амораим» — толкователей Мишны. Дальнейшее развитие раввинского законодательства шло по пути составления комментариев к Мишне. Эти комментарии за следующие три столетия были записаны главным образом на арамейском языке и известны как Талмуд. Работа над составлением Талмуда продолжилась в академиях Вавилонии, где окончательно оформился Вавилонский Талмуд и откуда впоследствии распространился талмудический иудаизм. Отвергшие же авторитет Мишны и Талмуда иудеи образовали секту караимов.

Напишите отзыв о статье "Иудаизм Второго храма"



Примечания

  1. [shpori-vsem.ru/religia/59-miroviereligii1.html?start=4 Эпоха Второго храма в истории иудаизма]

Ссылки

  • [www.sedmitza.ru/text/443733.html Павел Лебедев. Учение об оправдании верою у апостола Павла в контексте иудаизма I в. по Р. Х.]

Отрывок, характеризующий Иудаизм Второго храма

Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…