Песах

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Иудейская пасха»)
Перейти к: навигация, поиск
В данной статье или разделе имеется список источников или внешних ссылок, но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок.
Утверждения, не подкреплённые источниками, могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники.
Песах ивр. ‏פֶּסַח‏‎
</td>
Праздничный стол, приготовленный для пасхального седера.
Тип Еврейский
Иначе Праздник весны / Праздник свободы
Значение Праздник Исхода из Египта
Установлен Тора
Отмечается иудеями
в период с 15 нисана[1]
по 21 нисана[2][3]
Празднование синагога, семья
Традиции Молитва в синагоге, Галель.
Запрет работы в первый и седьмой (а вне Израиля добавочно и во второй и восьмой) день.
хамец, седер, маца, Хаггада
Связан с Шавуот
У этого термина существуют и другие значения, см. Песах (значения).

Пе́сах (ивр. ‏פֶּסַח‏‎, в ашкеназском произношении — Пе́йсах / Пе́йсох / Па́йсох; арам. פִּסְחָא, Пи́сха; по-русски — Песах) — центральный иудейский праздник в память об Исходе из Египта. Начинается на четырнадцатый день весеннего месяца нисан и празднуется в течение 7 дней в Израиле и 8 — вне Израиля.





Тора запрещает иудеям в течение праздника употреблять в пищу хлеб и любые другие продукты, содержащие зерновые, которые подверглись закваске (ивр. ‏חָמֵץ‏‎, «хаме́ц» — квасное). Также Тора повелевает есть в эти дни мацу (опресноки).

Песах, наряду с Суккот и Шавуот, — один из трёх «праздников паломничества» («Шлошет hа-регалим»). В эти праздники в эпоху существования Иерусалимского храма иудеи поднимались в Иерусалим.

В Израиле Песах — семидневный праздник, первый и последний дни которого — полноценные праздники и нерабочие дни. Промежуточные дни называются словами холь а-моэ́д («праздничные будни»). За пределами Израиля праздник длится 8 дней, из которых первые два и заключительные два — полноценные праздники.

Название праздника

У праздника «Песах» несколько названий:

  1. Песах — от паса́х (ивр. ‏פֶּסַח‏‎, миновал, прошёл мимо) — в память о том, что Всевышний миновал еврейские дома, уничтожая первенцев Египта.
  2. Хаг а-Мацот — праздник опресноков — в память о том, что евреи питались мацой в годы рабства, а также о том, что во время выхода из Египта тесто не успело закваситься.
  3. Хаг а-Авив — праздник весны, когда отмечается праздник. Месяц нисан также называется месяц авив.
  4. Хаг а-Херут — праздник свободы — в память об Исходе из Египта.

История праздника

Основная статья: Исход

Праздник посвящен освобождению еврейского народа от рабства. 400 лет евреи находились в рабстве у египтян (Быт. 15:13). Бог, чтобы освободить богоизбранный народ, послал на египтян 10 казней, только после десятой фараон отпустил евреев на свободу (Исх. 12:31-33). Согласно Пятикнижию (Исх. 12:22,23), накануне последней из десяти казней египетских — поражения первенцев — Бог повелел евреям заколоть ягнят, зажарить их мясо, а их кровью пометить дверные косяки. В ночь 14 нисана Бог «прошёл мимо» (пасах) домов евреев и они были спасены, в остальных же домах погибли все первенцы.

Заповеди

Кашрут на Песах

Основная статья: Кашрут

Хамец (квасное)

Основная статья: Хамец

Хаме́ц (ивр. ‏חמץ‏‎, 'заквашенное', 'квасное'). Во время праздника Песах к обычным правилам кашрута добавляются специфические запреты, связанные с квасным (хамец). Во все дни праздника запрещено не только есть, но и владеть «хамецом» в любом виде. Пригодные для Песаха продукты («Кошер ле-Песах»), можно есть круглый год.

Ликвидация хамеца

Религиозные еврейские семьи обычно проводят недели до праздника в интенсивной домашней уборке. Цель — ликвидировать все следы квасного (хамеца) изо всех шкафов и углов в доме. Поиск хамеца часто превращается в генеральную уборку, детские комнаты и кухни обыскиваются в поисках остатков в буфетах, под кроватями и т. д. Даже в нерелигиозных семьях Песах — повод провести генеральную уборку. Хоть Галаха требует ликвидации кусков «хамеца» размером крупнее оливки, многие вычищают хамец до последней крошки.

Параллельно семья старается доесть к началу праздника все наличные запасы «хамеца» (хлеб, макароны, печенье, суповые смеси).

Продажа хамеца

«Хамец», который представляет материальную ценность (например, спиртные напитки, изготовляемые из злаков), разрешается продать перед Песахом нееврею (точнее — неиудею, то есть тому, кто не празднует Песах). Продажа «хамеца» организуется местным раввином, который становится «агентом» всех религиозных евреев общины, через процедуру, называемую «мехират хамец» (продажа). Как агент, раввин «продаёт» весь «хамец» нееврею/неиудею по цене, которая должна быть согласована после праздника, а до того нееврея просят уплатить символический начальный взнос, при условии доплатить остаток после Песаха. Когда праздник заканчивается, раввин связывается с неевреем, чтобы выкупить «хамец» общины обратно[4].

Такая «продажа» считается обязательной согласно Галахе, причём каждый хозяин должен сложить весь «хамец», который он продаёт, в коробку или ящик и предполагать, что в любой момент праздника нееврейский покупатель может прийти забрать или воспользоваться своей долей. Аналогично, религиозные евреи — владельцы магазинов продают весь свой «хамец» нееврею, полностью осознавая, что новый «владелец» может затребовать свою собственность. Иудеи продают весь свой «хамец» соседям-неевреям с риском, что последние не вернут его обратно[5].

Формальный поиск хамеца («Бдикат хамец»)

После наступления темноты 14 нисана проводится формальный поиск квасного («Бдикат хамец»). Глава семьи при этом читает специальное благословение «о ликвидации хамеца» (על ביעור חמץ — аль биур хамец), после чего переходит из комнаты в комнату, чтобы проверить, что нигде не осталось крошек. Существует обычай выключать в обыскиваемой комнате свет и проводить поиски, используя свечу, перо и деревянную ложку: свеча эффективно освещает углы, не отбрасывая тени, перо может выметать крошки из труднодоступных мест, а деревянную ложку, которой собирают крошки, можно сжечь на следующий день вместе с «хамецом».

Существует также традиция перед поиском прятать в доме тщательно завёрнутые в алюминиевую фольгу или пластиковую плёнку десять кусочков хлеба. Это гарантирует, что глава семьи найдёт какой-нибудь «хамец», и его благословение не пропадёт даром.

Сжигание хамеца («Биур хамец»)

Наутро все квасные продукты, найденные при поиске, сжигаются («Биур хамец»).

Глава семьи объявляет любой «хамец», который не был найден, «недействительным» «как прах земной». Если же «хамец» будет во время Песаха действительно найден, его необходимо сжечь или сделать непригодным для пищи.

Посуда на Песах

Из-за строгого отделения «хамеца» на Песах, в религиозных еврейских семьях, как правило, есть полный комплект посуды специально для Песаха. Ашкеназские семьи, которые покупают к празднику новую посуду, сначала погружают её в кипяток, чтобы убрать любые следы масел или материалов, которые могли содержать «хамец» (агалат келим). Некоторые сефардские семьи, использующие на Песах те же стаканы, что и в течение всего года, тщательно их перед этим моют.

Пост первенцев

Основная статья: Пост первенцев

В утро накануне Песаха начинается пост мужчин-первенцев в память о спасении первенцев Израиля во время «Казни первенцев», десятой из казней египетских.

Однако фактически большинство первенцев постятся лишь до окончания утренней молитвы в синагоге. Согласно традиции, тот, кто принимает участие в трапезе по поводу радостного события, освобождается от необходимости поститься. Поэтому перед Песахом существует распространённый обычай заканчивать изучение раздела Мишны или Талмуда и в честь этого устраивать в синагоге праздничную трапезу в утро перед Песахом. Таким образом, все участники этой трапезы освобождаются от поста.

Жертва Песах

Во времена существования Храмов в Песах приносилась жертва в виде заклания животного, которая называлась «корба́н пе́сах». Согласно Пятикнижию[6], каждая семья (или группа семей, если они в отдельности слишком малы для съедания целого ягнёнка) должна отведать одного ягнёнка в ночь на 15 нисана. Ягнёнок не мог быть заколот тем, во владении кого есть квасное[7]. Ягнёнок должен был быть зажарен[8] и съеден вместе с мацой и маро́ром (англ.)русск.[9] — горькими травами. Нельзя было ломать у жертвы кости[10]. До утра от жертвы не должно было ничего остаться[11].

Однако после разрушения Второго Храма жертвы уже не приносились, поэтому рассказ о «корбан-песах» пересказывается на пасхальном седере, а на блюде седера её символически представляет «зро́а» — жареная баранья голень, куриное крыло или ножка, которые не употребляются в пищу, но участвуют в ритуале.

Седер Песах

Основная статья: Седер

Центральное событие праздника — пасхальный вечер (лейл а-седер или седер-песах, или просто се́дер / се́йдер / са́йдэр).

Проведение Седера тщательно регламентировано и состоит из множества элементов. В эту ночь иудеи должны прочитать пасхальную Хаггаду, где рассказывается об Исходе из Египта, и провести пасхальную трапезу в соответствии с традицией.

Чтение Пасхальной Агады

Основная статья: Пасхальная Агада

В первый вечер Песаха (за пределами Израиля — в два первых вечера) каждый религиозный еврей должен читать рассказ об Исходе из Египта.

Четыре чаши

Во время Седера существует обязанность выпить четыре чаши вина или виноградного сока. Виноградный сок тоже считается вином и может использоваться на седере (особенно для детей и недомогающих), если он приготовлен согласно требованиям кошерности для вина. Это относится и к мужчинам, и к женщинам. Согласно Мишне[12], их должен выпить даже самый бедный человек. Каждая чаша служит вступлением в следующую часть Седера. Четыре чаши символизируют четыре обетования в книге Шмот (Исх.6:6-8):

6 Итак скажи сынам Израилевым:
Я Господь, и выведу вас из-под ига Египтян, и избавлю вас от рабства их,
и спасу вас мышцею простертою и судами великими;

7 и приму вас Себе в народ и буду вам Богом, и вы узнаете, что Я Господь, Бог ваш, изведший вас из-под ига Египетского;
8 и введу вас в ту землю, о которой Я, подняв руку Мою, клялся дать её Аврааму, Исааку и Иакову, и дам вам её в наследие. Я Господь.

(Исх.6:6-8)

Кроме этих четырёх чаш может быть дополнительная пятая чаша — «чаша для Илии».

Афикоман

Трапезу завершает «афикоман» — завершающее блюдо. Во времена Храма афикоманом была пасхальная жертва, а после его разрушения — кусок мацы, который отламывают в начале седера. Афикоман принимают перед вкушением третьей чаши — чаши «искупления».

Маца

Основная статья: Маца

Заповедь предписывает съесть на седере по меньшей мере один кусок мацы размером с оливку. Ритуал седера предусматривает за вечер несколько моментов, в которые съедается маца.

Выпекание мацы

Маца для праздника выпекается в течение предпраздничных недель. В ортодоксальных иудейских общинах мужчины традиционно собираются в группы для совместного ручного выпекания специальных листов мацы, называемых маца шмура («сохраненная маца», имеется в виду, что пшеница охраняется от контакта с водой со дня срезания летом до выпекания мацы для последующего Песаха). Маца должна выпекаться за 18 минут, иначе начнётся процесс брожения и маца станет некошерной на Песах.

Марор

В течение седера в различные моменты ритуала предписывается попробовать горькую зелень (от хрена до листьев салата) — маро́р.

Праздничная неделя

Исру хаг

Основная статья: Исру хаг

Следующий день после праздника Песах называется Исру хаг. Этот день служит для связи крупнейших праздников (Песах, Шавуот и Суккот) с остальными днями в году.

Отсчёт дней Омера

Основная статья: Отсчёт Омера

С ночи второго дня Песаха начинается отсчёт дней Омера. Во времена Храма днём первого дня приносили туда сноп («омер») пшеницы из нового урожая. До принесения омера в Храм евреям запрещалось пользоваться новым урожаем. После разрушения Храма запрещено есть новый урожай до вечера второго дня Песаха.

Отсчёт дней Омера ведут в течение 49 дней, после чего на 50-й день празднуется Шавуот (Пятидесятница). При счёте считают как дни, так и недели: например, на первый день говорят «сегодня первый день по Омеру», а на 8-й — «сегодня 8 дней, которые составляют неделю и один день по Омеру».

Седьмой день Песаха

Согласно Торе, Всевышний повелевает: «в седьмой день также священное собрание; никакой работы не работайте» (Лев. 23:8). Однако, не указывается причина праздника. Согласно традиции, в этот день воды Красного моря расступились перед евреями и поглотили преследовавшего их фараона (Исх. 14:21–29). В память об этом в этот день читают отрывок из Торы, посвящённый данным событиям, включающий «Песнь на море».

Существует обычай идти к морю, реке или другому водоёму (в крайнем случае к фонтану) и петь там «Песнь на море».

Отличие иудейского Песаха от христианской Пасхи

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 В этом разделе не хватает ссылок на источники информации.
Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.
Эта отметка установлена 11 марта 2013 года.
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Христианская Пасха посвящена Воскресению Иисуса Христа, и с Исходом евреев из Египта связана только символически, в виде соответствующих библейских текстов, прочитываемых за христианским пасхальным богослужением. Жертва пасхального ягненка в христианском богословии рассматривается в качестве прообраза добровольного самопожертвования Иисуса во искупление грехов мира.

Следует отметить, что пасхальный ужин (седер — ритуальное вкушение жертвенного ягненка в ознаменование исхода из Египта) Иисуса с учениками в христианской традиции получил название Тайной вечери и стал прообразом таинства евхаристии (причастия). Во время Вечери Иисус уподобляет себя самого пасхальному агнцу и, произнося традиционное благословение над вином (Киддуш), называет вино своей кровью, в которой отныне для уверовавших в него устанавливается Новый завет (Лк 22;20).

Песах у самаритян

Самаритяне празднуют Песах на священной горе Гризим, где приносят жертву (в жертву приносится единица скота)[13]. Такие отличия от иудейского празднования связаны с тем, что самаритяне признают исключительно письменную Тору и не признают устную.

См. также

В Викисловаре есть статья «Песах»

Напишите отзыв о статье "Песах"

Примечания

  1. ↑ Климишин И. А. Календарь и хронология. — Изд. 3. — М.: Наука, 1990. — С. 256. — 478 с. — 105 000 экз. — ISBN 5-02-014354-5.
  2. ↑ [www.rabbinicalcollege.edu.au/holidays/passover/pesach_cdo/aid/871715/jewish/What-Is-Passover.htm What Is Passover?.] (англ.)
  3. ↑ [www.timeanddate.com/holidays/jewish/first-day-of-passover First day of Passover.] (англ.)
  4. ↑ [cursorinfo.co.il/news/busines/2007/04/01/hamez/?print=1 Хусейн купил весь израильский хамец за 20.000 шекелей]
  5. ↑ [mobile.zman.com/2011/04/28/100249.html?p=2 Араб согласился вернуть присвоенный им перед Песахом «хамец»]
  6. ↑ Чис. 9:11, Исх. 12:6
  7. ↑ Исх. 23:18
  8. ↑ Исх. 12:9
  9. ↑ Исх. 12:8
  10. ↑ Исх. 12:46
  11. ↑ Исх. 12:10, 23:18
  12. ↑ Мишна, Псахим 10:1
  13. ↑ [www.mignews.com/news/photo/world/190411_164002_18633.html Репортаж о самаритянском Песахе 2011 года с фотографиями]

Ссылки

  • [toldot.ru/tags/pesach/ Песах — Еврейская Пасха 2011 года. Энциклопедический обзор]
  • [www.eleven.co.il/article/13202 Песах] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  • [www.prichal.com/phpnuke/?q=node/2500 Праздник Песах — Иудейская Пасха — занятно о празднике]
  • [www.synagoge-karlsruhe.de/generic_cdo/aid/558079 Заповеди и традиции праздника Песах]
  • [talkiza.ru/?cat=89 Песах в контексте истории и современности]
  • [toldot.ru/rus/video/auth/7 Проведение пасхального седера с участием рава Ицхака Зильбера (видеофильм)]
  • [www.chassidus.ru/chagim/pesah/full_story_of_pesah/full_story_of_pesah.htm Н. Миндел. «Полная история Песах» изд. Кегос]
<tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td colspan="2" class="navbox-list navbox-even" style="width:100%;padding:0px">
</div>

Сигд • День памяти Ицхака Рабина
День памяти жертв Холокоста • День памяти погибших в войнах Израиля и в терактах
День независимости Израиля • День Иерусалима

</div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td colspan="2" class="navbox-list navbox-odd" style="width:100%;padding:0px"></div></td></tr></table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий Песах

Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Песах&oldid=81597264»

Навигация