Иустин (Патриарх Румынский)

Патриарх Иустин (рум. Patriarhul Iustin, в миру Иустин Моисеску, рум. Iustin Moisescu; 5 марта 1910, Кындешть, жудец Арджеш — 31 июля 1986, Бухарест) — епископ Румынской православной церкви, с 1977 года — её предстоятель с титулом Патриарх всей Румынии, Наместник Кесарии Каппадокийской, Митрополит Унгро-Влахийский, Архиепископ Бухарестский.

Биография

Родился 5 марта 1910 года в семье сельского учителя. Детские годы провёл в селе Кындешти, расположенном в живописном округе Мусчел.

Отец его погиб на войне в 1917 году, оставив семью практически без средств к существованию. Однако, несмотря на тяжелые условия, Иустин, обладая незаурядными способностями, стремился овладевать знаниями, настойчиво и упорно учился. С юных лет проявилась у него склонность к духовной жизни. После окончания начальной школы он поступил учиться в духовную семинарию в Кымпулунг-Мусчел, которую окончил с отличными результатами в 1930 году.

Своё образование продолжил на богословском факультете Афинского университета, а в 1937 году, по прохождении специального курса последипломного обучения на римско-католическом богословском факультете в Страсбурге (Франция), он получил степень доктора богословских наук.

В 1938—1939 годах Иустин Моисеску был профессором Священного Писания Нового Завета на православном богословском факультете в Варшаве.

Начавшаяся война вынудила его покинуть Польшу и вернуться на родину.

С 1940 по 1956 год преподавал Новый Завет в богословских учебных заведениях Сучавы и Бухареста. Его перу принадлежит немало трудов, внесших значительный вклад в развитие румынской богословской науки.

После кончины в 1956 году митрополита Николая (Балана) Иустину Моисеску определено было быть митрополитом Ардяльским.

23 февраля 1956 года, викарий епископ Феоктист (Арэпашу) посвятил его во диакона, на следующий день, другой патриарший викарий, Анфим (Ника), рукоположил его во священника.

8 марта 1956 года пострижен в монашество в монастыре Черника.

Хиротонисан 15 марта 1956 года. Чин хиротонии совершили Патриарх Юстиниан, митрополит Олтенский Фирмилиан (Марин) и епископ Клужский Николай (Колан). 18 марта состоялась торжественная встреча митрополита Ардяльского в его резиденции в городе Сибиу.

19 января 1957 года Преосвященный Иустин был избран митрополитом Молдовы и Сучавы, архиепископом Ясским, то есть стал архиереем, занимающим в иерархическом порядке Румынской Православной Церкви первое место после Патриарха.

Его стараниями в епархии постоянно проводилась большая работа по благоустройству и ремонту монастырей и храмов. В 1962—1971 годах, например, были капитально отремонтированы и обновлены представляющие собой архитектурную ценность сооружения женского монастыря Вэратек, находящегося в Молдове, неподалеку от города Тыргу-Нямц, где подвизаются около 300 монашествующих.

Митрополит Молдовы и Сучавы Иустин был активным деятелем межправославного и экуменического движения. Он возглавлял делегацию Румынской Православной Церкви на I Всеправославном Совещании на острове Родос в 1961 году и на последующих Всеправославных Совещаниях и в Межправославной комиссии по подготовке Святого и Великого Собора Восточной Православной Церкви. Он возглавил также делегацию Румынской Православной Церкви на Первом Всеправославном Предсоборном Совещании в 1976 году. В составе церковных делегаций он неоднократно был гостем Русской Церкви.

С 1961 года, когда Румынская Православная Церковь вступила во Всемирный совет церквей, митрополит Иустин — неизменный участник ассамблей ВСЦ и член Центрального комитета ВСЦ. Митрополит Иустин участвовал в первом (1961) и втором (1964) Bceхристианских Мирных Конгрессах в Праге. В сентябре 1974 года на V Ассамблее Конференции Европейских Церквей он был избран одним из семи членов президиума КЕЦ.

12 июня 1977 года Церковная избирательная комиссия Румынской Православной Церкви, состоявшая из 94 участников, среди которых — члены Священного Архиерейского Синода, делегаты от клира и мирян, единогласно избрала митрополита Молдовы и Сучавы Иустина новым Патриархом Румынской Православной Церкви. Интронизация состоялась в румынском Патриаршего собора в Бухаресте 19 июня 1977 года.

Как Патриарх, он возглавлял несколько синодальных делегаций в другие Церкви: Константинопольскую православную церковь (1978), Православная Церковь в Америке (румынскую епархию) (1979), Русскую Православную Церковь (1980), Сербскую Православную Церковь (1981), церковь Швеции (1981), штаб-квартиру Всемирного Совета Церквей в Женеве (1981), Болгарскую Православную Церковь (1982), Венгерскую реформатскую церковь (1982) и Элладскую православную церковь (1984). В свою очередь, он его посетили ряд церковных лидеров, а также многочисленные представители других церквей и христианских конфессий со всего мира.

Патриарх Иустин обратил особое внимание на издательскую деятельность.

Скончался 31 июля 1986 года. Похоронен в Патриаршем соборе.

Ссылки

• [www.orthlib.ru/JMP/77_11/26.html Блаженнейший ИУСТИН — новый Патриарх Румынской Православной Церкви] // ЖМП. — № 11. — 1977.

Отрывок, характеризующий Иустин (Патриарх Румынский)

Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.